Мы уселись на скамью, натягивая острые ботинки. Адам помог мне со шнуровкой, туго затягивая каждый конек, приговаривая: — Мили, сексом ты не занималась, на самолете ты не летала, на коньках не каталась. Что ты делала вообще? — Училась. А ты? — Путешествовал, искал острых ощущений, даже играл в хоккей. — Хоккей⁈ Здорово… — Ага, но даже игра в хоккей не сравнится с теми ощущениями, которые я испытываю с тобой, — последний бантик был завязан, и я ступила на свой очередной первый опыт с этим потрясающим мужчиной. Мы вышли на зеркальную гладь, слегка припорошенную снегом. Я взглянула на нас в отражение, и знакомый трепет начал подниматься из живота в мои легкие, впиваясь в них малюсенькими укольчиками. «С ним я ничего не боюсь…» — Не смотри в ноги, смотри перед собой. Он держал меня за талию и за руку, делая со мной первые неуверенные шаги. Адам довел меня до центра пруда и остановился. Оттолкнувшись, он начал нарезать круги то сужаясь, то отдаляясь от меня. С немыслимой для меня скоростью он скользил задом, боком, рисуясь и показывая все свои способности, как самец в брачный сезон перед самкой, при этом не отрывая своих пасмурных глаз от меня. Я подавила смешок и, залюбовавшись брачным танцем, сделала самостоятельный небольшой прокат. Через пару минут неловко, покачиваясь, как веточка на ветру, я все же ехала сама и широко улыбалась. — Ты делаешь успехи, ягодка. Он разогнался сильнее и совершил прыжок, приземлившись на согнутых ногах. — Сумасшедший! — Это ты меня окрыляешь, девочка моя. Проехав мимо меня, он подарил мне быстрый поцелуй и вновь закружил на морозном воздухе такой свободный, счастливый, он словно парил над этим льдом. Я любовалась своим ментором, прикусив губу. Его стремительное катание будоражило. Адам начал рисовать восьмерки и каскадом перебирать ногами, чем привел меня в дикий восторг. Он подлетел ко мне, подхватил на руки и закружил, покрывая лицо поцелуями, задерживаясь на губах. — Ай! Уронишь же, бешеный! — Мили, я, наверное, выгляжу совсем дураком, но мне хочется петь, когда ты рядом. Иногда мне кажется, что мое сердце замирает или вот-вот пробьет грудину, разрывая к чертям мои легкие. Он говорил сбивчиво, пытаясь восстановить дыхание. — Адам… это прекрасно… ты прекрасен… Он поднял меня под бедра, я обхватила его талию ногами, скрещивая лезвия за его спиной. Так он меня медленно катал и баюкал в самом центре Нью-Йорка на маленьком прудике в заснеженном парке. Крупные хлопья снега падали на волосы и плечи, и мы уже были словно в белых шапках и шарфах. Мороз слегка царапал кожу щек, а снежинки охлаждали своим прикосновением эти маленькие ранки. Прижимая меня крепко к себе, Адам подъехал к берегу, аккуратно ставя меня на лед и снова целуя в уже горящие от мороза губы. — Ну что, идем домой? «Домой…» — Пойдем. — Сейчас, последний заезд… Адам стремительно понесся поперек ледяной глади, рассекая ее серебряными остриями. На обратном пути на полной своей скорости примерно на середине он снова подпрыгнул и приземлился с оглушительным треском. — Адам! Его ноги ушли под лед… но глубина оказалась совсем маленькой. Так что он стоял почти пояс в воде и кричал. — Черт! Как же холодно! МИ-ЛИ! Это ты накаркала! — Вот уж дудки!!! Вылезай давай! А то отморозишь себе кое-что! Мокрый насквозь ментор неспеша подъехал ко мне и подмигнул. — Не бойся, ягодка… сегодня будешь делать растирание. — Извращенец… — Да кто бы говорил⁈ Заливаясь смехом, мы побежали внутрь и расстались в лифте. — Я переоденусь и примчусь к тебе, моя ягодка. * * * Адам вышел из своей комнаты и только собирался направиться в лучшее место для него на этой планете, как ему путь преградил Орландо. — Адам, Шейла зовет. — Я занят. Резко отрезал ментор и собирался пройти, но Орландо остановил его за локоть. — Она настаивает. Мужчины вошли в офис к разъяренной женщине. — А-А-А-ДАМ!!! — заорала она, надрывая связки. — Ты что так орешь? — Тебе смешно, идиот⁈ Ты что творишь⁈ Ты МНЕ назло это делаешь? — Слишком много чести для тебя было бы, Шейла! — Адам веселился остервенелости сегодня розововолосой фурии. — Я все время тебе спускаю с рук слишком многое, ты знаешь, как дорог мне. Но сейчас, Адам! — Да ты можешь объяснить, что случилось то? — ответчик начал негодовать от изобилия неадекватного и непонятного наречия в свою сторону. — Ты! Ты ночевал у Мелисы! Зачем? ТЫ! ты целуешь ее! Я ВИДЕЛА! Что будет, если она влюбится в тебя, ИДИОТ⁈ — И что же такого, если она влюбится в меня? Шейла раскрыла рот в ужасе и осознании того, что произошло… — Господи, Адам… только не это… — Да в чем дело, Шейла⁈ Я думал, ты порадуешься за меня… Ментор с силой сжал кулаки и челюсти, чтобы не сорваться. — Адам… эта девушка не для тебя… она… она… она уже принадлежит другому. — ДА ТЫ ЧТО НЕСЕШЬ⁈ ОНА ЧТО ВЕЩЬ КАКАЯ-ТО?!!! Голос Адам срывался на громкий угрожающий рев. Шейла попятилась, а Орландо шагнул в их сторону. — Она не случайно, попала сюда… ты должен был просто подготовить ее… — ДА ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ШЕЙЛА! ДЛЯ КОГО, ТВОЮ МАТЬ⁈ — Для меня! — послышался позади едва знакомый голос, на который развернулся моментально свирепеющий рычащий тигр. — Ты! Глава 14 Седьмое свидание Глава 14. Седьмое свидание