— Веди уже… — обреченно прорычала я пунцовому гостеприимному хозяину. Фишер отвел меня в ванную, все время извиняясь по пути, ему было очень неловко, и я сжалилась над кротким смущенным адвокатом, сменяя гнев на милость, рассматривая его влажную футболку, прилипшую к его рельефным мышцам. — Ты запомнила дорогу? — Да… — Можешь надеть что-то из этого. Я закину твое платье в машинку. У меня есть сушилка, так что… в общем… я пошел… Мило заикаясь и заговариваясь, адвокат сунул мне в руки стопку его вещей, пахнущих альпийской свежестью, и поспешно ушел. Я скинула платье и белье, которое тоже промокло насквозь, и вошла за стеклянные двери. Открыв горячую воду и наполняя помещение паром, я вошла под упругие слегка обжигающие струи. Вода расслабила мое тело. Я проводила руками по волосам, смывая пену от шампуня, которая мыльными пузырьками цеплялась за мою все еще липкую кожу. За моей спиной скрипнула дверь, и в мой туман вошел обнаженный горячий адвокат, любуясь происходящим в его душевой на расстоянии вытянутой руки. — Господи, Мили… ты… ты так сексуальна… в смысле… тебя долго не было… я волновался… — И поэтому ты пришел ко мне совершенно голый в душевую. Я опустила глаза на его выдающееся достоинство и закусила губу, чувствуя прилив желания и тепла внизу живота. — Так зачем ты пришел, Фишер? — Мили… я… я жажду оказаться в тебе… как можно глубже… я хочу владеть тобой прямо сейчас… и я не могу бороться с этим… и сопротивляться своим чувствам у меня больше нет сил. Он провел ладонью по мыльной груди, разгоняя остатки пены. Второй рукой он обхватил мои скользкие обнаженные ягодицы, притягивая меня ближе. — Ммм… Мили… ты — моя мечта… мой сон наяву… моя любовь… я так тебя хочу… и хотел столько времени, что мне кажется все это нереальным… Он ворвался в мои мокрые губы глубоким коротким поцелуем и снова посмотрел мне в глаза, проскальзывая пальцами в мое мыльное лоно, лаская набухший клитор, который отзывался легкой болью… — Мили… я люблю тебя… если бы ты только согласилась… если бы только стала моей… я бы бросил весь мир к твоим ногам… а я… я уже у твоих ног… Мили… — Фишер… я твоя… прямо здесь и сейчас… возьми меня, мой нежный учитель… Получив полный карт-бланш Фишер сорвался с цепи, на которой я его держала полтора года. Он развернул меня к запотевшему стеклу, расставляя мои ноги. Я уперлась ладонями в прозрачную холодную стену. Обхватив мои бедра, Фишер вошел словно раскаленный нож в подтаявшее масло, и я издала громкий стон от его точного попадания в яблочко своей необъятной стрелой. — Девочка ты моя… ммм… Он укусил меня в плечо и накрыл мои ладони своими, сплетая наши пальцы, отрывая мои руки и закидывая их себе за голову. Я обхватила его шею, максимально выгибаясь, и вскрикнула от нового ощущения. Фишер входил в меня под другим углом уже основательно и безжалостно. Он повернул мое лицо за подбородок к себе и страстно впился в мои губы, безысходно сражаясь с моим языком. Его чувственные ладони заскользили по моей груди, животу, паху, прямо по половым губам к эпицентру наслаждения, сдавливая его в тиски и отпуская, пропуская между пальцами и обводя по кругу. Он глушил мои крики, поедая мои уста, оттягивая губы и покусывая язык, сливаясь своими бархатными стонами в страстную музыку двух мокрых бьющихся в агонии тел. — Фишер… я сейчас… о, Боже… да-а-а… Фишер захватил мои руки и сжал их в кулак, заводя за мою спину, нагибая меня лицом вниз, выдавая автоматную очередь финальных мокрых шлепков. Я издала громкий крик, который оглушил меня, и я потеряла способность слышать ничего, кроме звука капающей воды, отскакивающей от кожи на кафель. * * * Мы встречали закат в его мягкой постели. Фишер бесконечно целовал меня, нежа в своих пламенных объятиях. — Мили, это был лучший день в моей жизни, и никогда себе не прощу, что своими руками толкнул тебя в руки чужому мужчине. Если бы я так не поступил, мы бы давно были вместе. — Зачем ты сделал это со мной? Почему ты сам не стал первым в моей жизни? Он сгреб меня в объятия, целуя в висок, продолжая наш разговор. — Сначала я просто искал для себя подходящую партию и выбрал тебя. Я знал, что с тобой будет сложно… я мог бы сказать, что я испугался брать ответственность, но это не так… я не хочу тебя обманывать. Я пошел по простому пути, чтобы получить готовую женщину для себя… но я так ошибся… Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня, Мили? Я молчала, тая в его прикосновениях и ласках под его нежный приторно-сладкий тембр. — Я не хочу давить на тебя. Я понимаю, что здесь и сейчас мы вместе, и для меня это лучшее мгновение… я понимаю, что завтра мы снова можем расстаться… Мили, я уезжаю в Лондон, и я хочу забрать тебя. — Фишер… я не… — Не отвечай… я понимаю, что не заслуживаю твоего прощения и твоей любви. Я упустил свой шанс по своей же глупости… я хочу, чтобы ты знала, что я тебя всегда буду ждать. Я посмотрела в его голубую бездну полную отчаяния и страха быть вновь отвергнутым… его глаза стали влажными, и он закрыл их, пряча от меня свою слабость. — Фишер, мне сейчас глубоко наплевать на то, что будет завтра, сейчас я хочу эту ночь провести с тобой, даже если она станет последней для нас… я хочу вернуться в начало, где были бы только ты и я. — Девочка моя, любимая моя… — Ну покажи мне, чему бы ты меня научил, мой горячий адвокат. — Иди сюда, моя строптивая упрямица. Я закрыла глаза в предвкушении продолжения горячего душа, но вместо страстного поцелуя Фишер подарил мне продолжение беседы. — Ты знаешь, я в жизни столько не получал по лицу, сколько за все время, проведенное с тобой. — Сам виноват, — я рисовала восьмерки на его широченных плечах. — Я готов бесконечно терпеть любые удары, только бы ты была рядом… — Хватит уже болтать. Он рассмеялся и вдавил меня в матрас в горячем поцелуе. * * * Наступило утро и рассеяло магию вчерашнего вечера и сегодняшней ночи. Я проснулась одна на смятой постели, испытывая волну приливающего стыда и осознания. «Мили, тебе надо лечиться… ты что творишь⁈» Я уткнулась в подушку и громко прокричала в нее переполняющие меня эмоции. — Доброе утро, красавица! Не переживай, я возьму всю вину на себя. Я принес тебе твою одежду. Платье, как новое, — он раскраснелся и добавил — и белье тоже… я жду тебя на завтрак. Лестница сразу напротив, ты спустишься прямо в столовую. — Хорошо. Я сейчас приду. Я быстро оделась и поспешила на притягательный аромат горячего кофе и чего-то очень вкусного. Я вошла в стильно обставленную столовую с щедро накрытым столом. — Я столько не ем. — Я ем… Фишер помог мне сесть, пододвигая стул и целуя в щеку. Передо мной стояла тарелка с дымящимся омлетом. Я наколола первый кусочек и положила его в рот. Через секунду я замычала от удовольствия. — Ммм… Фишер, это восторг, моя бабушка готовила такой омлет… неужели ты сам все это приготовил? Он уплетал блинчики и гордо кивал, заливаясь румянцем под мои хвалебные оды. — У тебя потрясающий вкус. В еде, в интерьере… — И в женщинах… это все может быть твоим, Мили. Я отдам тебе все и всего себя, только будь моей. — Мистер Перри, не искушайте, ваше время истекло, и больше вы не воспользуетесь моей слабостью к вашим небесно-голубым глазам. Адвокат ослепительно улыбнулся и негромко пролепетал. — Давай доедай, и я покажу тебе одно особенное место. Мы вышли во двор особняка, где нас ждала белоснежная статная лошадь с густой такого же цвета гривой. Фишер подвел меня к животному и положил мою руку ей между глаз. Я погладила кобылу, и она закивала. «Ну прямо принц на белом коне». — Какая красивая… — Ты красивая…