– Правда, Снежана, ваша информация куда серьезнее, чем все предыдущие рассказы, – честно признал Гуров. – Благодарю за сотрудничество. – А благодарность в денежном эквиваленте не выдается? – нагло осведомилась Снежана. – Я на вас полчаса потратила, а это половина гонорара с клиента. – Идите, Снежана. Простого человеческого «спасибо» должно хватить, – пошутил Лев и выставил девушку за дверь. Больше на Новоясеневской делать было нечего. Он наскоро простился с Магером и поехал в Управление. Приехал ближе к семи вечера. Там его поджидал Крячко. Не успел Гуров дойти до своего рабочего стола, как Стаса прорвало. Он рассказал о том, как съездил в Реутов. Автомобиль Христенко стоял в той автомастерской, которую он указал. Дату, когда тот пригнал машину на эвакуаторе, подтвердили целых пять человек. Крячко не поленился, заглянул в движок. Тот стоял разобранным и, насколько мог судить Стас, находился в таком состоянии не одну неделю. Пыль на масло толстенным слоем легла, а раскуроченные запчасти, похоже, вообще починке не подлежали. И все же он расспросил каждого работника автомастерской, как и при каких обстоятельствах Христенко доставил машину. Сломался он на Третьем транспортном ровно за неделю до смерти Регины. Приволок его эвакуатор, за который Христенко пришлось отдать немалые деньги. Мужчина был расстроен, заявил, что из-за жуликов-эвакуаторов теперь придется на ремонт два месяца деньги копить, и уехал на общественном транспорте. Видимо, в целях экономии. После такого провала к соседям Христенко Крячко уже не поехал. Времени пожалел. Вернулся в Управление и стал дожидаться Гурова. Новости друга его воодушевили. Шутка ли, снова сразу две зацепки. Гуров хотел отложить визит в Мамыри и на Щукинскую до утра, но Стас, желая оправдаться в глазах друга, уговорил его с поисками вышеназванных товарищей не тянуть. Ночь длинная, всякое может случиться. И потом, зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Решили, что искать высотку с видом на Щукинский парк поедет Крячко, а Гуров смотается в Мамыри. Учитывая, что в Мамыри езды было не больше тридцати километров, Лев особо не противился. К тому же ему самому не терпелось узнать, будет ли толк от новых зацепок. Без четверти восемь он уже катил по Ленинскому проспекту, направляясь на поиски Мурзика. Глава 7 Мамыри – место особое. Это даже не деревня, хотя там и проживают на постоянной основе человек триста-четыреста. Скорее это огромная торговая площадка, организованная предприимчивыми бизнесменами для удовлетворения нужд москвичей. Здесь нашли применение своим коммерческим способностям самые известные и крупные торговые фирмы. Потому-то в Мамыри ехали не жить, а купить-продать. Нужны качественные строительные материалы по доступной цене? Отправляйся в Мамыри и через час получишь все, что пожелаешь. Бытовая техника из строя вышла? А Мамыри на что? Тут и холодильники, от миниатюрных переносных до огромных промышленных монстров, и компьютеры всех мастей, а уж о мелочовке типа миксеров и фенов и говорить смешно. Квартиру приобрел, хочешь мебелью запастись? И снова тебе в Мамыри. Езжай – не ошибешься. До Мамырей Гуров добрался легко, а вот по самому поселку поплутал прилично. Да и как было не заблудиться? Сплошные торговые ряды, огромные павильоны да складские помещения. А еще стоянки для большегрузов. МКАД в двух шагах, дальнобойщиков сюда со всей России понаехало. Грузовых фур море, а жилых домов не видно. Кружил Лев, кружил, пока терпение не потерял. К счастью, на пути автозаправка попалась. Заехал, переговорил с работягами у бензоколонки, те подсказали, где свернуть, чтобы в жилой массив попасть. Так что возле немногочисленных жилых домов Гуров оказался к девяти вечера. Припарковался у первого дома, двигатель заглушил и задумался. Куда идти? И как искать мужчину по прозвищу Мурзик? А ведь никаких других исходных данных у Гурова нет. Мурзик и Мурзик. Даже как выглядит этот загадочный воздыхатель Регины, и то неизвестно. Только сидеть и рассуждать толку мало. Гуров вышел из машины и направился к калитке. «Была не была, – думал он, – спрошу как есть, а там видно будет». Не успел он поднять руку, чтобы постучать, как замок на калитке защелкал, и оттуда вышел молодой парень. Высокий, накачанный, довольная улыбка на пол-лица. В ушах наушники, глаза чуть прикрыты. По всему видно, жизнью парень доволен. Он чуть не наскочил на Гурова, так увлекся тем, что звучало в наушниках. – Пардон, папаша, – все так же радостно улыбаясь, извинился парень. – Не заметил. – Добрый вечер, сынок, – в тон ему произнес Лев. – Есть минутка? – Не местный? – догадался парень и вытащил из ушей вкладыши. – Ищете кого-то? – Вроде как. Человек один мне нужен, только я о нем мало что знаю. – Как зовут? – деловито осведомился парень. – Как в паспорте прописан, мне неизвестно. – Гуров никак не решался произнести глупое прозвище. – Только то, как его девушка называет. – Зайчик, что ли? – рассмеялся парень. – Так у нас этих зайчиков и котиков вся деревня, и еще торгаши в придачу. – Не зайчик, Мурзик. – Мурзик? Так бы сразу и сказали. Мурзика здесь все знают. – То есть как это, все? Его что, на самом деле так зовут? – не поверил ушам Гуров. Еще бы, такая удача. Первый же человек, встреченный в Мамырях, и сразу в курсе, кто такой Мурзик. – Нет, зовут его Пашком, но никто так к нему не обращается. Мурзик он, и все. Фамилия у него Мурзилкин, кличка с детства прилипла, теперь уж не отлипнет, – объяснил парень. – А вам он зачем? Торговать с ним будете? – Вроде того, – уклонился от прямого ответа Лев. – Найти где, подскажешь? – Езжайте по этой улице, второй поворот налево. Как увидите дом под фиолетовой крышей, так, значит, добрались. Поторопитесь, он через час на смену заступает, так что дома вы его не застанете, – посоветовал парень. – А на работе к нему лучше не соваться, уж очень ответственный, ни за что лишнюю минутку не постоит. Покурить, и то не отходит, хотя дома дымит как паровоз. – Спасибо за совет, – поблагодарил Гуров и направился обратно к машине. – Не за что. Вы Мурзику скажите, что это я вас к нему направил. Пусть знает: Виталя Рок не разгильдяй какой-нибудь, людям помогает, – бросил вдогонку парень. – Непременно скажу, – пообещал Лев. Дом под фиолетовой крышей он нашел легко. Оставил машину возле калитки, сам прошел во двор. Там, на широком крыльце, сидел мужчина. На вид ему было лет сорок с небольшим. Крепкого телосложения, широкоплечий, с массивным квадратным подбородком. Про таких принято говорить: из камня высечен. Нос, правда, подвел. Несолидный совсем нос. Висит огромной картошкой над губами, вид, прямо сказать, неприятный. И волосы как пакля, правда, зачесаны аккуратно и для надежности под кепку спрятаны. А глаза добродушные, миролюбивые, глядят в упор, по сторонам не бегают. – Доброго вечера, хозяин, – поздоровался Гуров. – Скорее уж ночи, – уточнил мужчина. – Вы ко мне или просто мимо проходили? – Вы – Павел? – Я – Мурзик. – Губы Мурзика расплылись в широченной улыбке. – Павликом я и в детстве никогда не был. Мурзик мне привычнее. А вы кто будете? Вижу, не из местных. – Я из Москвы, к вам вот приехал. Вы простите, но мне как-то неловко вас Мурзиком называть. Не будете возражать против Павла? – Валяйте! – разрешил Мурзик. – Ко мне по торговым делам или по личным? – Скорее второе, – ответил Гуров. – Присесть можно? – Стульев у меня нет, только вот крыльцо, а оно не особо стерильное. Костюм не боитесь запачкать? – предупредил Мурзик. – Отряхнусь, – махнул рукой Гуров и уселся рядом с Мурзиком. – К вам, Павел, меня привело дело исключительно личное. Знакомая ваша меня интересует. Не догадываетесь, кто именно? – Э брат, – протянул Мурзик. – У меня знакомых, почитай, пол-России. Перечислять начну, так за неделю не управимся. – Неужели так много? – не поверил Лев. – И даже больше. Я ведь торговлей занимаюсь, каждый день новых людей встречаю. И все они моими приятелями да знакомыми становятся. В бизнесе по-другому нельзя – прогоришь. Да и от природы парень я общительный, люблю людей. Так что, если кто вас интересует, говорите конкретно. Себе время сэкономите – мне деньги. – Регина Янкина, – выдал Гуров. Реакция Мурзика оказалась странной. Он отшатнулся от Гурова, улыбка с лица слетела, а в глазах появился какой-то злой огонек. Такого Лев не ожидал. Он думал, мужчина в воспоминания ударится, станет с ностальгией былые времена вспоминать, а он отчего-то разозлился. С чего вдруг? – Регина, говорите? И за какой надобностью она вам? – сухо произнес Мурзик. – Я что-то не то сказал? – удивленно спросил Гуров. – Вижу, вам эта тема неприятна. – А тебе бы понравилось вспоминать про девку, которая тебя на «бабки» опрокинула, перед всей деревней унизила, да еще и в душу наплевала? – Голос Мурзика стал хриплым, он и не заметил, как перешел на «ты». – Простите, я думал, Регина – ваша первая любовь, – виновато проговорил Лев. – Думал, вы ее с теплотой вспоминаете. – Это она тебе так сказала? Шалашовка дешевая! – Из уст Мурзика ругательство прозвучало особенно обидно. – Знать ее не хочу, так и передай. Пусть только попробует заявиться сюда, поганой метлой по всей деревне до самого МКАДа гнать буду. – Когда вы ее последний раз видели? – проигнорировав угрозу в адрес Регины, спросил Гуров. – Четыре года, шесть месяцев и восемь дней. Часы посчитать? – Не стоит. А недавно она в Мамырях не появлялась? Может, не у вас, а вообще в деревне. Знакомые не рассказывали? – Не было ее в Мамырях, – уверенно произнес Мурзик. – Если бы появилась, мне сразу доложили бы. – Много денег она у вас забрала? – поинтересовался Лев. – Достаточно, – продолжая хмуриться, ответил Мурзик. – Так зачем она тебе, говори начистоту. Станешь врать – сразу пойму, тогда пеняй на себя. – Ее убили, – честно ответил Гуров. – Она в Москве в борделе работала, пару недель назад оттуда ушла, а потом ее тело нашли в Лосином парке. – Доигралась все-таки. – В голосе Мурзика неожиданно зазвучала печаль. – Жаль, красивая девка была. Только беспутная. Думал, сумею ее приручить, да какое там. Дикая кошка в доме не приживется, сколько ты ее сметаной не задабривай. Все сожрет и снова в лес свалит. – Я надеялся, что вы мне про ее прошлое расскажете, – признался Лев. – Где родилась, есть ли родственники. Все, что знаете. – Ни хрена я про нее не знаю, – ответил Мурзик. – К нам в Мамыри она с дальнобойщиками прикатила. Уж не знаю, работала так или чисто до Москвы добраться хотела. Только у нас осела надолго. Болела она тогда, простудилась по зиме. То ли воспаление легких, то ли что посерьезнее. Я ее пожалел, приютил. Девка она умная оказалась, на жизнь не жаловалась, за домом следила. Ну я и влюбился, как последний болван. Мне все говорили: Мурзик, бросай свою шалаву, добра от нее не дождешься. А у меня точно переклинило что-то в башке. Люблю, говорю, и все тут. Жениться собирался, правда-правда. И она вроде как не против была. Планы строила, как заживем вдвоем, как деньжат подкопим и в столицу переберемся. Только я в столицу не собирался. Что мне там делать? У меня здесь бизнес, дом, друзья. А там что? Грязь и люди злющие. – Мурзик замолчал. Ладони в замок сцепил, в воспоминаниях утонул. – Сколько она у вас прожила? – спросил Гуров, чтобы продолжить разговор. – Месяцев шесть, может, чуть больше. Зиму всю, часть весны. Ушла уже по лету, – встрепенулся Мурзик. – Да и хорошо, что ушла. Кто знает, как бы жизнь моя сложилась, останься Регина в Мамырях? Деньги вот прихватила, это обидно. Я на свадьбу откладывал. Хотел на медовый месяц ее на дорогой курорт отвезти. Или тур по Европе выкупить. Вот и выкупил. – А ведь она подругам рассказывала, что вы ее в любое время примете. Так и сказала: приеду, будет он меня на руках носить, – процитировал Лев слова Анжелики. – Может, так все и случилось бы, – задумчиво ответил Мурзик. – Может, если бы она сюда заявилась, я вместо метлы снова кольцо ей предложил. Говорите, убили ее? – Убили. – Кто? – Это я и пытаюсь выяснить. – Думали, это я? – догадался Мурзик. – Ошибочка, брат. Я людей люблю, убивать не умею. Таракана разве что. – Про родню Регинину что-то знаете? Откуда она родом? – Не знаю. Не любила она прошлое вспоминать. Я, конечно, расспрашивал, но она одно твердила: сирота я, нет у меня дома, нет родителей и не было никогда. Я решил, что она с детства по людям скитается, оттого и скрытная такая. Думаете, есть у нее родня?