Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 2 из 48 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Не сказать, чтобы Крячко этим фактом был расстроен, ни один здравомыслящий опер не станет переживать из-за того, что его отстранили от поисков преступника, когда запах «висяка» не просто витал в воздухе, а буквально в стены кабинета впитался, но самолюбие его все же было задето. А причина решения генерала была вполне заурядна. На полковнике вот уже два месяца висело расследование, по которому вышестоящие инстанции просто жаждали получить результат. Всякий раз на планерке в кабинете генерала, как только речь заходила об этом расследовании, Крячко «задвигал» пламенную речь, типа «приложим усилия», «привлечем дополнительные ресурсы», «активизируем и подтянем» и так далее, и тому подобное. Слушать историю про «активизацию» надоело не только генералу, но и всему личному составу, вынужденному терпеть еженедельную экзекуцию. Но Крячко все тянул и тянул, надеясь, что рано или поздно проблема рассосется и можно будет сдать дело в архив. Генерал же считал, что при должном усердии дело, порученное Крячко, можно завершить за три дня. Вот почему он отстранил Стаса от всех текущих дел, чтобы нечем было прикрываться, и заявил: либо в трехдневный срок получаешь результаты, либо жди серьезных санкций. И шпильку подпустил, что товарища, мол, подводит, Гуров теперь вынужден помощью «желторотиков» довольствоваться, вместо того чтобы с матерым опером безнадежное дело раскрывать. Крячко замечание не понравилось, уж очень он не любил, когда его совестили за счет друзей. На это генерал и рассчитывал: посидит Крячко, подуется, а потом включит «думалку» и принесет готовый результат генералу на блюде. Новым заданием Гурова «осчастливили» после полудня, сообщив, что исходные данные тот может получить в районном отделе у капитана Трушина. Льву пару раз приходилось пересекаться с Трушиным по работе, поэтому он имел представление, чего от него ожидать: неплохой опер, парень башковитый, не лишенный сыскной чуйки, но с ленцой, как только появлялась возможность увильнуть от работы, он эту возможность не упускал. Тем не менее встречи с ним было не избежать, поэтому первым делом Гуров отправился в районный отдел, чтобы успеть застать капитана на месте. Трушин встретил полковника радостной улыбкой. Еще бы ему не улыбаться, от стольких проблем разом избавляется! Пожав протянутую руку, он выложил на стол папку и, хлопнув по ней ладонью для пущей убедительности, заявил: – Здесь все. Полистайте, ознакомьтесь. Возникнут вопросы, готов ответить. Гуров взял папку в руки, раскрыл. Внутри лежали три листа, исписанные мелким убористым почерком. – У вас в отделе электричество экономят или к компьютеру особый допуск? – пошутил Лев. – Да не в том дело, – замялся Трушин. – На компьютере набирать – в кабинете сидеть нужно, а от руки на месте составил, и готово дело. Все равно ведь «висяк». – Так вот с ходу, за два дня, и определили? – Двух часов хватило, – махнул рукой Трушин. – Вы почитайте отчет, товарищ полковник. Уверен, ваше мнение совпадет с моим. Гуров пробежал глазами текст, исходные данные действительно оптимизма не внушали. Труп девушки был обнаружен около семи часов утра. К тому времени она была мертва от шести до двенадцати часов, то есть смерть наступила не ранее семи часов предыдущего вечера и не позднее часа ночи. Следы борьбы на теле отсутствовали, как и следы грязи. Одежды, как и украшений, на теле не было. И никаких, абсолютно никаких особых примет. Ни татуировок, ни родинок причудливой формы, ни шрамов. Чемодан, которым прикрыли тело, оказался классическим представителем дорожной галантереи. Такие огромными партиями изготавливает добрая сотня текстильных предприятий, и в продаже они имеются чуть ли не в каждом магазине, торгующем подобным товаром. В папке имелся отчет о проделанной работе. Стандартная процедура идентификации по отпечаткам пальцев результата не дала. Убитая в базе не числилась, значит, к уголовному миру не принадлежала и воинской повинности не отбывала. Причиной смерти стал перелом шейных позвонков. Кто-то свернул ей шею одним выверенным движением. На это стоило обратить внимание, так как не каждый гражданин способен на такое. По мнению экспертов, девушку убили не в парке, а доставили на место уже мертвую. В том самом чемодане, которым после прикрыли тело. Третий лист содержал сведения, собранные во время опроса жителей близлежащих домов. И он выглядел удручающе голым. Кто-то видел подозрительную машину, кто-то подозрительных парней, кто-то мотоциклиста со злобным лицом, но ни один не видел девушки или же незнакомцев с огромным клетчатым чемоданом. И все это на грани домыслов. Гуров понимал, что большего от опроса ждать было глупо. От дороги жилой массив отделяет приличное расстояние, а надеяться на то, что среди местных жителей найдется человек, денно и нощно просиживающий у окна, вооружившись полевым биноклем, – это уже из области фантастики. – Списки пропавших без вести проверили? – закрывая папку, спросил он. – Не успели, – безмятежно ответил Трушин. – Да и рано еще. Два дня ведь всего прошло, а патологоанатом заявил, что, скорее всего, погибшая жила одна. – Это как же он определил? – искренне удивился Лев. – Точно не знаю. Вроде как слишком уж дама ухоженная. Вы лучше у него спросите, – посоветовал Трушин. – Непременно, – пообещал Гуров. – Кто опрос жильцов проводил? – Ребята из нашего отдела. Стажеры, – ничуть не смутившись, пояснил Трушин и добавил, решив все-таки оправдаться за личное бездействие: – В отделе работы невпроворот. На мне еще пять дел, а парни почти не загружены. – И вы решили это исправить, отправив неоперившихся «желторотиков» опрашивать потенциальных свидетелей, – не сдержался Гуров. – Хорошая работа, ничего не скажешь. – Не нужно осуждать, – насупился Трушин. – У меня два разбоя на руках, поножовщина в баре, и это – не считая бытовухи. Когда еще и по дворам ходить? – Главного свидетеля хоть сами опрашивали? – Сам, – повеселел Трушин – Ну и кадр, этот самый свидетель, товарищ полковник. Чудик, каких поискать. Уши мне так замусорил, я часа два после допроса отходил. – Что с ним не так? – насторожился Лев. – Да нет, он в порядке. Странный только, с «тараканами» в голове. Знаете, зачем он в парк в такую рань приперся? – В глазах Трушина заплясали озорные искорки. – Собак выгуливать? – предположил Гуров, вспомнив, что в отчете указывалось, что свидетель является собачником. – А вот и не угадали. Он, конечно, весь свой странный выводок с собой приволок, но не для выгула. Пес его, московская сторожевая, накануне хвост себе отчекрыжил. В гараже у чудика что-то вроде гильотины стоит, металл резать. Так его пес умудрился эту гильотину в действие привести и хвост начисто отрубить. А хозяин решил, что «лучшего друга» следует похоронить. С почестями и в красивом месте. – К концу рассказа Трушин едва сдерживал смех. – Какого друга? – не понял Гуров. – Да хвост же, хвост сторожевой! – радостно воскликнул Трушин. – Это он его лучшим другом величал. – Он хотел похоронить в парке хвост? – не веря своим ушам, переспросил Лев. – Так точно, товарищ полковник. Похоронить хвост, – подтвердил капитан, явно довольный произведенным эффектом. – Да, дела, – только и нашелся что ответить Гуров. – Вот я и говорю: чудик наш свидетель. – Толк-то от него был?
– Никакого, – вздохнул Трушин, переходя на серьезный лад. – У лесополосы он никого не видел, в самом лесу других людей не встретил. И собаки его, кроме как девушку под чемоданом, больше никого не нашли. Впрочем, думаю, и не искали. Собачник, Валентин Худышкин, так перепугался, что до самого приезда опергруппы возле трупа не шелохнувшись просидел. И собаки его вместе с ним. – Адрес собачника в папке зафиксирован? – Так точно. Он неподалеку от места происшествия живет. – Ладно, капитан, благодарю за службу. Появятся вопросы – позвоню. – Гуров пожал Трушину руку и вышел из кабинета. Поворачиваясь к выходу, он успел заметить, как тот облегченно выдохнул и плюхнулся в кресло. Облегчение капитана было понятно: от таких дел редко избавляются без последствий, а ему, можно сказать, повезло. Чего нельзя было сказать про самого полковника. Глава 2 Как и ожидал Гуров, общение с капитаном Трушиным принесло мало результатов, разве что дало общее представление о том, насколько безнадежное дело ему поручено, но об этом он и раньше догадывался. Других дел генерал Орлов ему не поручал. Отчет судмедэксперта в папке Трушина выглядел сухим и деловито-сжатым. Сплошные специфические термины и голые факты. Гурову же нужны были мысли и впечатления. И еще ему важно было самому взглянуть на труп. Откуда пришло такое желание, Лев объяснить не мог. Не то чтобы он надеялся разглядеть на теле что-то такое, чего не смогли увидеть другие, просто знал, что должен увидеть тело собственными глазами. Не на фото, а в реальном виде. И раз уж такое желание возникло, Гуров прямиком отправился в Царицынский морг, куда доставили тело. Патологоанатома Сергея Юркова он застал в комнате отдыха. Тот сидел, уткнувшись носом в очередную статью излюбленного ежемесячника «Судебная медицина», и прихлебывал пахучий чай из огромной керамической кружки. Услышав шаги, подскочил с продавленного дивана и вместо официального рукопожатия сгреб друга в объятия. Гуров считался мужчиной высокого роста, но до Юркова ему было далеко. Патологоанатом был на голову выше и на добрых пятнадцать сантиметров шире в плечах. Гуров буквально утонул в медвежьих объятиях друга, которые, к его радости, длились недолго. – Лев Иванович, дружище, какими судьбами? – отпустив полковника, пробасил Сергей. – Неужто соскучился? – И это тоже, – улыбнулся в ответ Лев. – Но не без деловой подоплеки, – хитро прищурился Юрков. – Знаю я вас, «важняков», ни дня без геморроя. – Ты даже не представляешь, насколько прав, – засмеялся Гуров. – Геморрой еще тот. – Не по душу ли неопознанной покойницы? Той, что из парка? – И снова угадал, Серега. По ее душу, – подтвердил Гуров. – Вернее, по ее тело. – Что, даже чаю не попьешь? – попытался пошутить Юрков. – Как-никак к другу приехал. Перерыв на чай вполне уместен. – Давай свой чай. – Гуров повел носом, втягивая аромат свежезаваренного напитка: – Пахнет одуряюще! – Вот и славно. Садись, Лева, почаевничаем. – Сергей засуетился, доставая вторую чашку и наполняя ее напитком из термоса. – А пока наслаждаемся дарами солнечного Цейлона, я тебе про твою незнакомку расскажу. Совместим, так сказать, приятное с полезным. – Я только «за». Рассказывать есть о чем? – Пожалуй. – Юрков сделал глубокий вдох, лоб его прорезала глубокая морщина. – Я тебе так скажу: странное это тело, весьма странное. Как раз по тебе. – Вот как? – Гуров слегка удивился. – И в чем же его странность? – Ты чай пей, а то остынет, а говорить буду я. – Сергей поставил перед полковником чашку, придвинул блюдо с пирогами. – Угощайся, это мне санитарки презентовали, – а сам принялся выкладывать все, что узнал об интересующей Гурова покойной. Тот факт, что девушка умерла насильственной смертью, он считал невероятным. Его ощущения проистекали из долгого жизненного и профессионального опыта. Такие девушки, как попавшая в его «секционную» незнакомка, просто не должны умирать подобным образом. Юрков не смог отнести ее ни к одной группе риска. Девушка не была наркоманкой, следов каких бы то ни было наркотических веществ в организме неизвестной обнаружить не удалось. Не была она и алкоголичкой. Печень неизвестной тянула на Нобелевскую премию. В ее возрасте, который Юрков определил как двадцать пять – двадцать девять лет, печень выглядит иначе даже у тех, кто следит за своим здоровьем. Здесь же просто не к чему было придраться: младенческая печень, да и только. Остальные внутренние органы не уступали печени. Почки в норме, желудок без единого намека на гастрит или язву, поджелудочная при жизни работала как часы. Правда, сердце слегка подвело, тонус мышц указывал на серьезные нагрузки, но и его состояние не было критичным. А вот мозг свидетельствовал о том, что девушка систематически испытывала сильный стресс и наверняка страдала частыми головными болями. До инсульта или аневризмы ей было далеко, но гипоталамус, отвечающий за работу эндокринной системы, вырабатывающей достаточное количество гормонов, необходимых для преодоления стрессовых ситуаций, выглядел весьма печально. Из чего Юрков сделал вывод, что при жизни девушка занималась умственным трудом, доводящим ее мозг до изнеможения. Во всем остальном патологии он не обнаружил. В целом можно было сказать, что неизвестная хорошо питалась, и это лишний раз подтверждало, что к таким группам риска, как бродяжки и люди, попавшие в трудную жизненную ситуацию, она не относилась. Занималась спортом, скорее всего, бегом. И бегала на свежем воздухе, а не в душной тренажерке. Цвет лица свежий и тоже ухоженный, ногти и волосы в идеальном состоянии. Одним словом, не девушка, а актриса из рекламного ролика. Особо Юрков отметил, что девушка не рожала, следовательно, детей у нее быть не могло, по крайней мере, своих. Жила она, видимо, одна, так следить за собой и при этом работать на износ могла только совершенно свободная от семейных обязательств женщина. – Вот то, что я думаю о твоей подопечной. Одинокий трудоголик, у которого друзья-то вряд ли найдутся, – подытожил Юрков свой рассказ. – Тем не менее кому-то она настолько помешала, что он не поленился заманить ее в укромное место и свернуть шею, – заметил Гуров. – А после этого не поленился отвезти в лесопарковую зону. Зачем так утруждаться, если девушка жила одна? Я понимаю, если бы у нее была куча родственников, которые через час поднимут тревогу, если она не ответит на телефонный звонок. Чем дольше ее будут искать, тем более вероятно, что преступник успеет скрыться. Но ведь куда проще было бы оставить ее дома. – Почему проще? – переспросил Юрков. – Насколько я знаю, в ту часть парка, где ее нашли, люди редко забредают. Она могла пролежать там и месяц, если бы не случайность. Оставь они ее в квартире, запах пошел бы куда раньше, и соседи поневоле зашевелились бы. По мне, так все логично. – Ты забываешь о работодателях, – напомнил Лев. – Убили девушку в пятницу, конец рабочей недели. Два дня на работе ее не хватились бы. В понедельник, скорее всего, ограничились бы телефонными звонками, а вот во вторник отправили кого-то из сотрудников к ней на квартиру. Четыре дня форы, неплохо для начала. В парке же всегда есть риск, что на труп наткнется кто-то из гуляющих. Те же собачники, их преступник не должен был сбрасывать со счетов. – Возможно, ты и прав, – согласился Юрков. – Так почему ее отвезли в парк, как считаешь? – Не просто отвезли, а упаковали в чемодан, заранее избавившись от всех предметов, способных привести к идентификации трупа, – снова напомнил Гуров. – И это наводит на определенные мысли. – Тот, кто ее убил, не хотел, чтобы тело опознали, – догадался Юрков.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!