– Говорят… Нам дали понять, что человекоподобных автостражей… частично делают из клонированного материала… Я с опаской поставил сериал на паузу. Не нравилось мне, к чему он клонит. Эти данные есть в общедоступной базе, а также в брошюре, которую выдает компания, с характеристиками всех используемых автостражей. Как ученый он и сам это прекрасно знал. И он не из тех, кто задает вопросы о том, что можно выяснить самостоятельно. – Это правда, – сказал я, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально. – Ну, конечно же… Это очевидно, что у тебя есть чувства… – озадаченно протянул Ратти. Я вздрогнул. Я ничего не мог с этим поделать. Оверс работала в базе, анализируя данные исследования. Она подняла взгляд и нахмурилась. – Ратти, что ты вытворяешь? Ратти виновато поерзал. – Знаю, Мензах просила не спрашивать, но… – Он развел руками. – Ты сама видишь! Оверс опустила интерфейс. – Ты его расстраиваешь, – сказала она, стиснув зубы. – Именно! – Он снова огорченно махнул рукой. – Это отвратительно, ужасно, это рабство. Его можно считать механизмом не больше, чем Гуратина… – А ты не думаешь, что он это знает? – рассерженно произнесла Оверс. Я должен позволять клиентам говорить и делать все, что им вздумается, а если бы мой модуль контроля работал, то вообще без вариантов. А еще я не должен стучать на клиентов никому, кроме компании, и тут тоже без вариантов, иначе придется выпрыгнуть в люк. Я переправил запись разговора Мензах. Она крикнула с мостика: – Ратти! Мы же об этом говорили! Я выскользнул с сиденья и ушел в хвост вертушки как можно дальше, к ящикам со снаряжением и туалету. Это была ошибка, автостраж с работающим модулем контроля так бы не поступил, да он бы даже ничего не заметил. – Прошу прощения, – выдавил Ратти. – Не извиняйся, просто оставь его в покое, – приказала Мензах. – Иначе только все усугубишь, – добавила Оверс. Я постоял в хвосте, пока все не успокоились и не затихли, а потом сел и снова включил сериал. * * * Посреди ночи я понял, что сеть накрылась. Сам я ею не пользовался, но периодически подключался к каналам системы безопасности с дронов и камер жилмодуля для проверки. Оставшиеся в жилмодуле люди вели себя активнее, чем обычно в это время: наверное, волновались о том, что мы обнаружим в «Дельте». Арада расхаживала кругами. Волеску то храпел, то ворочался на койке. Бхарадвадж уже вернулась к себе в отсек, но все никак не могла угомониться и просматривала по сети свои полевые заметки. Гуратин находился в общей зоне и копался в личной системе. Мне стало интересно, чем он там занят, и я как раз начал осторожно рыться в сети жилмодуля, чтобы это выяснить. Тут-то она и рухнула, ощущение было такое, словно мне врезали по органической части мозга. Я выпрямился и объявил: – Спутник накрылся. Все, за исключением Пин-Ли, сидящей в кресле пилота, схватились за интерфейсы. Я видел выражение их лиц, когда они поняли, что сеть умолкла. Мензах встала и прошла в хвост. – Ты уверен, что дело в спутнике? – Уверен, – сказал я. – Я его пингую, и он не отвечает. Сеть вертушки по-прежнему работала, так что мы могли общаться друг с другом как по сети, так и по громкой связи и обмениваться данными. Но теперь мы остались без информации из базы жилмодуля. Мы удалились уже достаточно далеко, и теперь нужен был спутник в качестве ретранслятора. Ратти переключил интерфейс на сеть вертушки и кинулся проверять датчики. Вокруг – ничего, кроме неба. Я перевел данные в запасное хранилище, но настроил систему так, чтобы уведомляла, если датчики зафиксируют крупную форму жизни или изменение показателей излучения. – У меня мороз по коже, – сказал Ратти. – А у вас? – Немного, – призналась Оверс. – Странное совпадение, да? – Проклятый спутник не раз отключался с тех пор, как мы здесь, – заметила с мостика Пин-Ли. – Но для громкой связи он нам и не нужен. Она была права. Мне полагалось периодически проверять их личные логи (на случай, если они задумали надуть компанию, убить друг друга или еще что выкинуть), и когда я просматривал логи Пин-Ли в последний раз, она разбиралась в неполадках со спутником, пытаясь выяснить, есть ли в них закономерность. Но мне это было до лампочки, как и многое другое, потому что развлекательный канал обновлялся лишь от случая к случаю, и я скачивал все подряд в локальное хранилище. Ратти покачал головой. – Но мы впервые так далеко от жилмодуля, спутник нужен нам для связи с ним. Странно все это, ничего хорошего. Мензах обвела всех взглядом. – Кто-нибудь хочет вернуться? Я хотел, но у меня не было права голоса. Остальные какое-то время сидели молча, а затем Оверс сказала: – Если потом выяснится, что группа «Дельта» нуждалась в помощи, а мы до них не долетели, как мы будем себя чувствовать? – Раз есть шанс их спасти, нужно им воспользоваться, – согласилась Пин-Ли. Ратти вздохнул. – Да, ты права. Я буду чувствовать себя ужасно, если кто-нибудь погибнет из-за нашей чрезмерной осторожности. – Значит, решено, – сказала Мензах. – Летим дальше. Я бы предпочел чрезмерную осторожность. У меня бывали контракты, когда оборудование компании отчаянно сбоило, но сейчас какая-то мелочь в происходящем наводила на мысль, что дело не только в этом. Однако это лишь предчувствие. До моей вахты оставалось еще четыре часа, так что я перешел в режим ожидания и приступил к скачанным сериалам. * * * Добрались мы уже к рассвету. Группа «Дельта» разбила лагерь в широкой долине, окруженной высокими горами. По траве среди колючих деревьев расползлась паутина ручейков. Этот отряд был крупнее нашего, и база состояла из трех строений и укрытия для вездеходов, а также здесь была посадочная площадка для двух больших вертушек, трех малых и грузового корабля. Тем не менее все это оборудование принадлежало компании и было предоставлено по контракту, что делало его таким же ненадежным, как и наш хлам. Снаружи не было ни души, никакого движения. Ни признаков повреждений, ни следов враждебной фауны. Спутник по-прежнему не работал, но Мензах попыталась вызвать жилмодуль «Дельты» по громкой связи, поскольку мы находились уже достаточно близко. – Какой-нибудь транспорт отсутствует? – спросила Мензах. Ратти проверил список их транспортных средств, который я скопировал из сети жилмодуля до вылета. – Нет, все вертушки на месте. Думаю, вездеходы стоят в этом укрытии. Когда мы приблизились, я перебрался вперед, к креслу пилота. – Доктор Мензах, – сказал я, стоя за ее спиной, – рекомендую приземлиться за пределами периметра. Я отправил ей все имеющиеся сведения по локальной сети, а именно, что их автоматизированные системы отвечают на сигналы вертушки, – но на этом все. Мы не подключились к их сети, а значит, их система находится в режиме ожидания. От трех автостражей не поступало вообще никаких сигналов, они даже не пинговались. Оверс оглянулась на меня с кресла второго пилота. – Это еще зачем? Я должен был ответить на этот вопрос и потому сказал: – Протокол безопасности. Это хорошо звучало и ни к чему меня не обязывало. Снаружи никого, по громкой связи никто не отзывается. Все они погибли, если только не запрыгнули в вездеход и не укатили в отпуск, оставив жилмодуль и автостражей выключенными. Мой пессимизм оправдался. Но точно не узнаешь, пока не проверишь. Сканеры вертушки не могли проникнуть в жилмодуль из-за экранирования (хотя на самом деле оно защищает только собственность компании), поэтому мы не видели ни признаков жизни, ни излучения. Вот почему я не хотел приближаться. Рядом со мной четыре совершенно здоровых человека, и я не хотел, чтобы их прикончило нечто, уничтожившее «Дельту». Не то чтобы я заботился о них персонально, но это плохо выглядело бы в моем личном деле, а оно и так уже паршивое. – Мы просто будем осторожны, – ответила Мензах на вопрос Оверс. Она посадила вертушку на краю долины, на противоположном берегу ручья. Я дал Мензах несколько подсказок по сети: они должны вытащить пистолеты из спасательного снаряжения, Ратти – остаться в вертушке, заперев люк, поскольку он не проходил курс огневой подготовки, и, самое главное, я – пойти первым. Они были спокойны и даже немного подавлены. До сих пор, вероятно, все они считали это стихийным бедствием и думали, что будут вытаскивать выживших из-под разрушенного жилмодуля или помогать отбиваться от стаи Злобных тварей. Но здесь дело было в другом.