— У него сегодня столько энергии… Посмотрим, иссякнут ли ее запасы, — бросила Элиса и поспешно вышла из кухни вслед за сыном. Эрминия проводила их взглядом, а затем повернулась к Мануэлю. — Элиса — отличная девушка и прекрасная мать. Она собиралась замуж за Франа, младшего брата Альваро. Когда он умер, она была беременна. Писатель вспомнил, что рассказывал ему юрист: передозировка наркотиков. — Фран так и не увидел своего сына. С тех пор Элиса живет здесь. А что до Самуэля… — Экономка улыбнулась. — Ты сам видел. Он похож на солнечный лучик, что освещает этот дом. А ведь нам так этого не хватало. — На лицо ее набежала тень. Сарита вздохнула и положила руку на плечо Эрминии. Та накрыла ее ладонью и склонила голову в знак признательности и благодарности. Вернулся Гриньян. Лицо его было крайне серьезным. К пирогу юрист даже не притронулся, лишь сделал маленький глоток вина и бросил взгляд на экран мобильного телефона. — Ну надо же… Мануэль, мне очень жаль, но в офисе произошло нечто непредвиденное, и мне надо возвращаться в Луго. — Юрист врал так неумело, что женщины отвели взгляд и принялись делать вид, будто у них срочно образовались какие-то дела на кухне. — Не волнуйтесь, мне все равно пора, — солгал писатель. Он встал, взял куртку со стула и хотел было попрощаться, когда экономка заключила его в объятия. Ортигоса вынужден был наклониться и, постояв немного и ощущая неловкость из-за столь бурных проявлений чувств, тоже положил руки ей на спину. — Заглядывай к нам, — шепнула ему Эрминия. Мануэль надел куртку и догнал Гриньяна, который ждал его снаружи. — Дядя! — послышался сзади высокий голос мальчика. Писатель повернулся и увидел Самуэля, который бежал к нему со свойственной малышам неуклюжестью, когда кажется, что ребенок вот-вот распластается на земле. Щеки мальчика раскраснелись от утренней прохлады, а распахнутые, готовые к объятиям руки вызвали у Мануэля улыбку. Он нагнулся, чтобы подхватить ребенка, и под влиянием эмоций поднял его высоко в воздух. У писателя возникло ощущение, будто он держит в руках огромную, не прекращающую извиваться рыбу. Руки мальчика обвили его шею, словно виноградные лозы. Малыш поцеловал Ортигосу в щеку, и тот почувствовал холод на месте оставшегося влажного следа. Мануэль держал Самуэля, не зная, что делать дальше, и поджидал Элису, которая едва поспевала за сыном. — Надо же, я, видимо, не в форме, — весело сказала молодая женщина, пытаясь восстановить дыхание. Мальчик спрыгнул с рук писателя и бросился к матери, которая заключила его в объятия. — Заезжайте к нам еще. Мы с Самуэлем будем рады. Ортигоса кивнул и догнал Гриньяна. Они молча дошли до припаркованного автомобиля. Писатель обернулся и увидел, что мать с сыном смотрят ему вслед. Он помахал им рукой, и они ответили тем же. «Славные подвиги» Гвардейцы уже ждали Мануэля. Как только тот назвал имя Альваро Муньиса де Давилы, его сразу же проводили в кабинет капитана, где писатель первым делом заметил на столе один из своих романов. Ортигоса скрыл удивление и пожал протянутую руку. Капитан еще раз принес соболезнования, а затем поставил на стол картонную коробку и начал перечислять лежавшие в ней предметы, сверяясь со списком. — Бумажник, восемьдесят евро наличными, две связки ключей, документы, два мобильных телефона и пакет с одеждой, ремнем и обувью, которые были на Альваро, когда его… — капитан откашлялся, — привезли в морг. — Два телефона? — уточнил удивленный Мануэль. — Что-то не так? — Наверное, так… — Что ж, Ногейра, судя по всему, прав: две связки ключей, два телефона, две разные жизни… Все логично. — Сожалею, но обручальное кольцо мы не нашли. Ортигоса кивнул, не зная, что сказать, и поднялся со стула. — Мне также нужны ключи от машины. — Конечно. Подпишите вот этот документ, таков порядок при передаче имущества. — Капитан подвинул к писателю лист бумаги и нашел ручку. Мануэль нацарапал свое имя, и гвардеец протянул ему ключи, но не торопился их отдавать, зажав в руке. — Сеньор Ортигоса, оставите автограф для моей жены? — Страж порядка указал на книгу. Он явно нервничал, хотя до этой минуты держался весьма уверенно. Писатель взглянул на обложку и вспомнил, что издатель предложил два варианта оформления и они с Альваро выбрали этот. В то время они отмечали с шампанским каждую новую книгу, каждый перевод на очередной иностранный язык. Капитан рассыпался в извинениях и вернул Мануэля из прошлого. — Понимаю, момент не самый подходящий… Если вы против… Наверное, не стоило об этом просить. — Разумеется, я подпишу, — сказал Ортигоса, убирая ключи в карман и беря книгу. — Как зовут вашу жену? * * * Оба телефона Мануэль положил в карман, а коробку поставил в багажник. Вечером он встретится с Ногейрой, и тот передаст судмедэксперту одежду на исследование. Писатель пошел по парковке в поисках машины Альваро и обнаружил ее в глубине, между двумя патрульными автомобилями. Издалека никаких следов ДТП видно не было. Забрать машину сейчас он не сможет, ведь тогда ему придется оставить здесь свой «БМВ» — об этом Ортигоса не подумал. Он подошел поближе и заглянул в салон. Внутри, как обычно, царили чистота и порядок, только на сиденье и руле виднелись пятна засохшей крови. Мануэль нажал на кнопку брелка и открыл автомобиль. И сразу почувствовал присутствие Альваро, как будто тот стоит рядом: запах его кожи, явный оставленный им след… Ощущение было настолько реальным, словно его призрак вот-вот появится или, наоборот, только что исчез. Писатель отпрянул от неожиданности. От родного аромата закружилась голова, сердце забилось быстрее, глаза наполнились слезами, а колени подогнулись. Мануэль отступил и оперся спиной о патрульную машину. Запах, сохранившийся в тесном автомобильном салоне, напугал его своей интенсивностью: было ощущение, словно там разбили флакон стойких духов. Ортигоса закрыл глаза и постарался уловить каждую молекулу этого аромата, но тот быстро смешивался с царящими вокруг вульгарными испарениями. Внезапно возникший образ Альваро таял на глазах. Опечаленный, Мануэль покачал головой, мысленно проклиная выпавшие на его долю страдания. В отчаянной попытке еще немного побыть с Альваро, удержать ту малую часть его, что еще осталась, он захлопнул дверь автомобиля и сел на землю, сиротливо ощущая пустоту, с выступившими от злости слезами на глазах. И тут заметил, что за ним наблюдает молодой гвардеец, который, впрочем, не осмеливался подойти ближе. — Сеньор, все хорошо? — осведомился наконец тот официальным тоном. Ортигоса взглянул на него и чуть не рассмеялся. Он сидит на земле, облокотившись о патрульную машину, и рыдает от отчаяния, а этот юноша интересуется, все ли у него хорошо… Лучше некуда, черт возьми. Писатель ощупал карманы в поисках носового платка, хотя прекрасно знал, что его там нет, и наткнулся на второй телефон, свидетельство неизвестной ему жизни. И этого было достаточно, чтобы изгнать из памяти Альваро, чье место занял незнакомец. Слезы высохли, словно по волшебству. Ортигоса перевел взгляд на дверцу автомобиля, запер машину с пульта и поднялся на ноги, отряхивая одежду. — Не беспокойтесь, всё в порядке. Просто голова закружилась. Молодой гвардеец ничего не ответил, только поджал губы и кивнул. Писатель уселся за руль «БМВ». Он слишком устал, чтобы вести машину, слишком сбит с толку, чтобы принять какое-то решение. На ладони лежал новенький айфон последней модели, который Мануэль видел впервые. Блестящий черный аппарат напоминал мерзкого жука, который тем не менее хранит какой-то суперважный для человечества секрет. Ортигоса включил телефон и увидел уведомление, что батарея почти разрядилась. Он подсоединил к смартфону автомобильное зарядное устройство, взял свой сотовый и набрал номер Мей. — Мануэль? — У Альваро был рабочий телефон, которого я никогда не видел… Секретарь медлила с ответом, и писатель взорвался: — Господи боже, это не вопрос. Я держу его в руках. Альваро мертв, хватит уже покрывать его. — Прости, Мануэль, дело не в этом. Я до сих пор не могу привыкнуть… Да, у него был еще один телефон. — Счета за мобильную связь, я полагаю, приходили в офис, раз я даже не знал о существовании этого сотового? — Верно. Расходы оплачивала компания. — Мне нужны детализированные счета по данному номеру. — Раз мобильник у тебя, ты можешь сам посмотреть информацию в приложении. Но, если хочешь, могу прислать, это не проблема. Диктуй адрес. — Я остановился в гостинице. Как только закончим разговор, отправлю тебе координаты. Мне также нужен ежедневник Альваро, где отмечено, с кем он встречался и куда ездил. — Эта информация тоже есть в айфоне, но я подготовлю для тебя и физическую копию. Мануэль взял телефон Альваро и поискал среди иконок календарь. В нем оказалась куча заметок, обозначенных разными цветами сроков, задач и встреч. Сбивающая с толку путаница. А он-то надеялся найти ключ к разгадке… — Мей, мне нужна твоя помощь. Как среди этого изобилия данных выделить определенную информацию? — Не знаю. А что ты ищешь? — Поездки в Галисию. Юрист Альваро сообщил, что тот регулярно сюда наведывался, так что в календаре должны быть записи. — Сеньор де Давила ездил туда раз в два месяца, — сообщила секретарь. По голосу было ясно: она ожидает, что Мануэль рассердится. Писателю нравилась Мей, и он знал, что его симпатия взаимна. Теперь, когда гнев и удивление, которые он сначала испытывал, испарились, Ортигоса понимал: на месте секретаря он тоже сделал бы то, о чем просит начальник. Он знал, что ей сейчас нелегко, и все-таки обида была слишком велика, чтобы допустить мысль о прощении. Мануэль постарался сделать свой тон нейтральным. — Я не вижу соответствующих записей в календаре. — Ищи встречи с представителями организации «Славные подвиги». «Славные подвиги» — один из основных клиентов компании Альваро. Ортигоса не помнил, чем они занимались; ему казалось, что их деятельность связана с химической промышленностью. Но название фирмы было таким странным, что врезалось в память. В календаре действительно нашлись соответствующие записи: встречи проходили раз в два месяца и продолжались по 2–3 дня. — Альваро ездил в Галисию, прикрываясь делами с представителями этой компании? — Мануэль, «Славные подвиги» принадлежат ему. — Ты хочешь сказать, что… — Это его фирма.