Юриста такая реакция не удивила. — Я знаю, что вы уже долгое время женаты, а до этого жили вместе. И все же собираюсь сообщить кое-что, о чем вы понятия не имели. Писатель вздохнул и воинственно скрестил руки на груди. Сегодня определенно не самый удачный день. Он еще как-то держался, получив известие о смерти Альваро, но растерял остатки самообладания во время разговора с Мей. И все же ради шанса пролить свет на то, почему тело Альваро сейчас лежит на металлическом столе в этом богом забытом месте, он готов еще немного потерпеть. Мануэль бросил взгляд на зал ожидания, на охранника, который по-прежнему не сводил с них глаз, а затем снова посмотрел на своих спутников. — Вы можете объяснить мне, почему Альваро оказался здесь? Куда он ехал ночью? Гриньян бросил взгляд на Доваля, который подошел и с печальным выражением на лице встал рядом. — Дело в том, что Альваро здесь родился и тут живет его семья. Мы не знаем, куда он направлялся, когда попал в аварию, но, как сообщили вам гвардейцы, других автомобилей замечено не было. Похоже, сеньор де Давила уснул за рулем. Жаль, такой молодой, всего сорок четыре года… Приятный парень, мне он очень нравился. Мануэль смутно помнил, что когда-то видел место рождения в документах Альваро. Вот только название ему ничего не говорило и никогда не упоминалось вслух. Да и с чего бы? Когда они познакомились, партнер ясно дал понять: родные не одобряют его сексуальную ориентацию, поэтому, как и многие в подобной ситуации, перебравшись в Мадрид, Альваро оборвал все связи с прошлым и начал жизнь с нуля. — Но я полагал, что муж в Барселоне. Что он делал здесь? Насколько мне известно, он много лет не поддерживал связь с семьей. — Вот именно, насколько вам известно… — пробормотал Гриньян. — Что вы хотите сказать?! — возмущенно воскликнул писатель. — Послушайте, Мануэль… Я могу вас так называть? Я всегда советую клиентам ничего не утаивать, особенно от супругов, ведь именно с ними мы проводим больше всего времени и в том числе делим невзгоды. То же самое я говорил и Альваро. Не мне судить, почему он решил поступить именно так, а не иначе. Моя задача — сообщить вам определенную информацию, и я прекрасно понимаю: то, что я скажу, вас не обрадует. Но это мой долг. Я дал своему клиенту обещание и выполню его. — Адольфо сделал театральную паузу, а потом продолжил: — Последние три года Альваро Муньис де Давила был маркизом де Санто Томе, с тех пор как умер его отец, прежний маркиз. Это один из самых древних титулов в Галисии. Родовое имение семейства находится в нескольких километрах от того места, где произошло ДТП. И хотя я не знал, что Альваро здесь, уверяю вас: он наведывался часто и не пренебрегал своими обязанностями. Изумление Мануэля росло и наконец достигло наивысшей точки. Он не удержался от насмешливой ухмылки. — Вы меня разыгрываете! — Уверяю, что каждое сказанное мной слово — правда. Если сомневаетесь, я представлю доказательства. Писателю сделалось не по себе. Он повернулся и посмотрел на охранника, затем снова перевел взгляд на Гриньяна. — Значит, вы заявляете, что Альваро — аристократ? Как там, маркиз? Обладатель родового поместья и кучи родственников, о которых я и слыхом не слыхивал? Вы еще скажите, что у него есть жена и дети! — Голос Мануэля был полон сарказма. Его собеседник, протестуя, вскинул руки. — Нет, помилуй боже! Как я уже сказал, Альваро унаследовал титул отца, скончавшегося три года назад. Именно тогда мы и познакомились. Вы должны понимать, что дворянский титул связан с серьезными обязательствами и ваш супруг всего лишь выполнял свой долг. Писатель нахмурился. В висках начинало стучать, и Мануэль прижал ко лбу холодные как лед пальцы, пытаясь сдержать поднимающуюся волну головной боли. — Гвардейцы сказали, что тело опознал кто-то из родственников. — Да, Сантьяго, средний брат. Альваро был старшим. Франсиско, младший, умер вскоре после кончины отца: впал в глубокую депрессию и, по-видимому, баловался наркотиками. Итогом стала передозировка. На долю этой семьи в последние годы выпало немало испытаний. Мать вашего супруга еще жива, но очень слаба. Мигрень усиливалась. — Невероятно… Как он мог так долго скрывать от меня все это? — прошептал Мануэль, не обращаясь ни к кому конкретно. Доваль и Гриньян обменялись грустными взглядами. — Боюсь, у меня нет ответа на вопрос, почему Альваро поступил именно так. Но он оставил совершенно четкие распоряжения на случай своей кончины. Как ни печально, теперь мне придется их выполнить. — Что вы хотите сказать? Неужели мой муж подозревал, что может умереть? Прошу, выражайтесь яснее. Войдите в мое положение: после новости, что у Альваро есть родственники, о которых мне ничего не известно, я совершенно сбит с толку. Гриньян сочувственно кивнул: — Мануэль, я понимаю, что вам сейчас невероятно тяжело. Я всего лишь хотел сообщить, что Альваро изложил свою последнюю волю в завещании. В этом нет ничего необычного: так принято среди людей, занимающих столь высокое положение. Первую версию документа мы составили, когда сеньор де Давила получил титул. С тех пор пришлось несколько раз вносить поправки в связи с семейными делами. Альваро оставил точные инструкции на случай своей кончины. Разумеется, в установленный срок завещание будет оглашено и вступит в силу — в приписке сказано, что сделать это необходимо в течение трех месяцев. А в ближайшие сутки я должен прочесть составленное покойным письмо с пояснениями, чтобы наследники понимали, чего ожидать. Испытывая неприятное сочетание замешательства и бессилия, Мануэль уставился в пол. — Полагаю, у вас не было времени подумать об отеле, поэтому мы взяли на себя смелость забронировать для вас номер. Завтра родные Альваро соберутся в моем офисе, чтобы ознакомиться с содержанием письма. Мы пришлем за вами машину. Послезавтра сеньора де Давилу похоронят на семейном кладбище в родовом имении Ас Грилейрас. Голова Мануэля была готова разлететься на куски. — Почему там? Кто так распорядился? Моего мнения никто не спрашивал. А следовало бы, или вам так не кажется? — Мануэль повысил голос, и ему уже было плевать, что охранник может услышать. — Это семейная традиция… — начал объяснять Доваль. — К черту традиции! Что его родственники о себе возомнили? Я муж или кто? — Сеньор Ортигоса… Мануэль, — примирительно сказал Гриньян. — Такова воля покойного. Альваро хотел, чтобы его похоронили на семейном кладбище. Двери за спиной Гриньяна и его помощника неожиданно распахнулись. Все трое повернули головы. Снова двое гвардейцев, на этот раз оба мужчины. Один совсем юнец, второму за пятьдесят. Молодой весьма тощий, а тот, что постарше, — какая-то пародия на служителя закона: ростом метр шестьдесят пять и с внушительным животом, который не могла скрыть идеально отутюженная униформа. Вероятно, раньше требования к внешнему виду были не такими жесткими. Сегодня подобный кандидат точно провалил бы вступительные экзамены в Гвардейскую академию. Красовавшиеся над верхней губой усы лишь усугубляли впечатление: в них проглядывало множество седых волосков, как и на висках и бакенбардах, форма которых говорила о том, что парикмахер безнадежно застрял в прошлом и по-прежнему работает опасной бритвой. Полный гвардеец бросил пренебрежительный взгляд на дорогие костюмы Доваля и Гриньяна и представился: — Лейтенант Ногейра. Вы родственники сеньора Альваро Муньиса де Давилы? Последняя фраза прозвучала скорее как утверждение, чем как вопрос. — Мы его доверенные лица, — ответил Гриньян и протянул гвардейцу руку, которую Ногейра проигнорировал. Тогда юрист указал на писателя: — А это — Мануэль Ортигоса, супруг покойного. Лейтенант даже не попытался скрыть удивления. — Супруг? Вон того?.. — Он указал большим пальцем себе за спину, а затем многозначительно посмотрел на молодого коллегу. Тот усиленно искал в блокноте чистую страницу, и Ногейра не получил ожидаемой поддержки, что, впрочем, никак не повлияло на его настрой. Гвардеец пробормотал: — Только этого не хватало… — Вас что-то не устраивает? — с вызовом спросил Мануэль. Лейтенант снова посмотрел на своего спутника. Тот, не совсем понимая, в чем проблема, просто пожал плечами. — Успокойтесь, единственный, кого что-то не устраивало, сейчас лежит на металлическом столе морга, — примирительно сказал гвардеец. Юристы отреагировали на это замечание презрительными взглядами. — Я должен задать вам несколько вопросов. Мануэль кивнул, прожигая собеседника взглядом. — Когда вы в последний раз видели сеньора де Давилу? — Позавчера, во второй половине дня. Он уезжал из Мадрида, где мы живем, по делам. — Мадрид, значит… — повторил Ногейра, следя за тем, чтобы его юный напарник делал заметки в блокноте. — А когда вы в последний раз общались? — Вчера ночью, в районе часа. Альваро позвонил, и мы поговорили минут десять-пятнадцать. — Вчера ночью… Ваш супруг сообщил, где находится или куда направляется? Писатель немного помедлил, прежде чем ответить. — Нет. Я и не предполагал, что он здесь. Думал, у него встреча с клиентом в Барселоне. Альваро — специалист по рекламе… то есть был специалистом по рекламе, разрабатывал кампанию для сети отелей… — С клиентом… Манера повторять слова казалась Мануэлю нахальной и оскорбительной. Хотя он понимал: злость вызвана не столько высокомерным тоном гвардейца, сколько тем фактом, что Ортигоса вынужден публично признаваться, что его водили за нос. — И о чем вы говорили с сеньором де Давилой? — Ни о чем конкретно. Альваро сказал, что устал и хочет поскорее вернуться домой… — Может, он нервничал? Был раздражен или сердит? — Нет… — Или поссорился с кем-то? — Нет. — У вашего… супруга были враги? Кто-то желал ему зла? Мануэль растерянно посмотрел на юристов. — Нет. Не знаю. По крайней мере, мне об этом неизвестно. — Он почувствовал, как на него накатывает апатия. — К чему все эти вопросы? — Неизвестно… — повторил лейтенант. — Вы соблаговолите ответить? Зачем расспрашивать, были ли у Альваро враги? Или вы полагаете, что… — Кто-нибудь может подтвердить, что вчера в час ночи вы действительно были в Мадриде? — Я уже говорил: мы жили вдвоем, а Альваро, как я полагал, находился в Барселоне. Вчера я не покидал квартиру и никого не приглашал к себе, так что свидетелей у меня нет. Хотя ваши коллеги, сообщившие мне печальные новости, точно знают, что утром я был дома. Почему это вас интересует? — Сегодня у нас есть возможность определить точное местоположение абонента в момент звонка с погрешностью до ста метров. Вы об этом знаете? — Это просто прекрасно, но я не понимаю, зачем вы мне это говорите. Что происходит? Ваши коллеги сообщили, что Альваро заснул за рулем и вылетел с трассы, а других автомобилей поблизости не было. — В тоне Мануэля звучало отчаяние. Гвардеец не отвечал на его вопросы, а лишь задавал все новые, и это просто сводило с ума.