Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 4 из 4 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Кроме отпечатков пальцев самого Колотова на мебели, – ответил Крячко, – есть еще отпечатки одного человека. Возможно, двух. Женские маленькие пальчики или детские. Но детей в квартире Колотова никто отродясь не видел, остается надеяться, что это «наследила» та самая девушка. А вот отпечатков второго человека, которые заметно крупнее, почти не нашли. Смазанные, непригодные есть, но это и все. – Ладно, пока оставим это в памяти на крайней полочке, – задумчиво проговорил Орлов. – Давайте напрягитесь, матерые сыскари! Завтра сочините план дальнейшей работы по этому делу. Прикиньте, что еще из ваших дел можно передать другим сотрудникам в отделе, чтобы вас разгрузить, а сами сосредоточьтесь на деле Колотова. Гуров весь день разыскивал и опрашивал тех, кто был на похоронах Колотова. Кроме еще одного пенсионера, который когда-то работал с Андреем Сергеевичем и жил неподалеку, на этом горестном мероприятии были несколько соседей по подъезду, в основном такие же пенсионеры, и представитель из мэрии, который перед погребением выступил с короткой речью. Девушку там никто не видел, хотя, как полагал сыщик, она могла присутствовать, только не подходить к могиле. Но это было бы возможно только в одном случае: если она ухаживала за пенсионером из благих побуждений, из сострадания, а не имея корыстных помыслов. Если корысть в его смерти была, то ей незачем было приходить на похороны. – Вот она и не пришла, – резюмировал Крячко, когда Лев рассказал ему о результатах опросов свидетелей. – Слушай, Стас. – В глазах Гурова мелькнули знакомые добродушные чертики. – Петра нет на месте, а дело, сам понимаешь, срочное… – Ты от его имени опять запрос отправил? – усмехнулся Крячко. – Ну, не хотел еще сутки ждать. Ты же понимаешь, что время идет, информации все меньше в памяти людей. Даже записи с камер наблюдения и те уже стерлись. Не дай бог, конечно, если нам понадобится. Я разослал запрос по Москве для всех участковых уполномоченных. Нам с тобой нужна статистика странных смертей пенсионеров, особенно заслуженных, по которым не возбуждались уголовные дела. Понимаешь меня? – Хорошо понимаю. Я думал об этом, хотел даже предложить завтра, когда у Петра будем. Но ты уже послал запрос… Ну, поворчит Петр, а дело уже все равно сделано. – Придется Петру объяснять, что мы из имеющейся информации о Колотове уже ничего не выжмем. Типичный «висяк». Ты же знаешь, что такого рода дела или не раскрываются никогда, или раскрываются случайно, через неопределенное время, когда всплывет какая-то информация, которую мы сумеем оценить или успеем подхватить, – покачал головой Лев. – Петр это и без нас прекрасно знает… – хмыкнул Стас. Когда Гуров вернулся домой, то сразу понял, что Маша спит. Это была особенная тишина – тишина домашнего покоя и уюта. Нет, когда Маша не спала, в доме у них тоже было уютно и спокойно, но это была другая атмосфера, атмосфера уютного домашнего движения, или запаха, когда жена готовила, или атмосфера творческая, когда Мария Строева репетировала. Сейчас Лев ощутил блаженную тишину, в недрах которой, уютно свернувшись калачиком, спала жена. Так уютно спать, как спала она, не умел никто на всем свете! Разувшись, Лев тихо вошел в гостиную. Дом! Как это хорошо, и как много смысла в этом коротком слове. Недавно Светлова высказалась на этот счет, что она, войдя в квартиру, отгораживается от всего белого света. Нет, Гуров, в отличие от нее, не отгораживался. Он приходил в свой маленький уютный мир, в котором ему было комфортно, но не создавал границы или иллюзии границы, работа не позволяла. Но в те минуты и часы, когда не беспокоил телефон, когда его не вызывали на службу или не звонили по делу Крячко или Орлов, Лев умел отключаться. И помогала ему в этом именно жена. Она создавала этот уют, этот тихий мир, берегла его, хотя и ее работа в театре порой заставляла Марию бывать дома довольно редко. Гуров тихо прошелся по комнате и опустился в кресло у окна. Маша спала, накрывшись не пледом, а свитером мужа и уткнувшись в него носиком. Это было очень трогательно. Он не хотел ее будить, но Мария тут же открыла глаза и прошептала сонным голосом: – Привет! Ты уже пришел или это я еще сплю? Гуров промолчал, глядя на жену с улыбкой. Пусть еще немного понежится. Это ведь так здорово – не вставать сразу, не открывать глаза, а дать себе еще минутку сладко подремать. – Я сейчас, – промурлыкала Мария. – Ужинать пойдем… А потом они сидели на кухне под большим абажуром, который освещал только стол. Был еще светильник у разделочного столика и раковины. Но уют создавал именно этот любимый абажур. И они ужинали не спеша, потом так же спокойно и неторопливо пили чай из домашних бокалов, а не из гостевых чашек. И было тихо, было спокойно, а за окном город накрывала ночь. Можно почитать перед сном, а потом тихо поцеловать засыпающую Машу в висок, потушить свет и лечь спать… Телефонный звонок раздался пронзительно и неестественно, хотя эта мелодия была установлена на телефоне Гурова уже лет пять и он привык к этому звуку. Просто сейчас он разрушал мир тихого домашнего уюта, звал туда, в мир преступников, крови, подлости. И это было противоестественно. Маша посмотрела на мужа и опустила глаза. Как часто в это время такие вот звонки заставляли Льва вставать и уезжать на всю ночь, а то и на две ночи. Ей тоже не хотелось, чтобы именно сейчас все закончилось именно этим. – Товарищ полковник, – раздался в трубке незнакомый голос, – мне сказали, что по вашей ориентировке из главка звонить можно в любое время. Это по поводу пенсионеров. Голос был напряженный, излишне нервный. Гуров чуть было не поморщился от досады, но решил не пугать Машу и сделал ленивое выражение лица.
– Представьтесь, – проворчал он в трубку. – Виноват! – более уверенно отозвался голос. – Капитан полиции Сиротин, старший участковый 216-го отделения полиции Юго-Западного округа. – Вот теперь давайте по существу, товарищ капитан. Маша поднялась и понесла посуду в раковину. Включать посудомоечную машину из-за двух тарелок и двух чашек она не стала. Как-то по-особенному разочарованно зажурчала вода из крана. Лев посмотрел на спину жены, и ему показалось, что сейчас уйти со своим служебным разговором с кухни было бы сродни предательству. Это как порвать тонкую и нежную ткань, окутавшую тебя. Как порвать чувства и ощущения. Старею, что ли, с неудовольствием подумал он. Сентиментальным стал. А может, просто я очень люблю Машу. И Лев остался сидеть за столом, слушая незнакомого капитана. – На нашем участке был случай с пенсионером. И как раз заслуженным, как у вас в ориентировке и указывалось. Генерал-майор в отставке Бурунов скончался месяца три назад. Жил одиноко, родственников не было, жена умерла. – Как давно умерла у него жена? – машинально спросил Лев, еще даже не поняв, почему именно этот вопрос у него выскочил первым. – Я не знаю, товарищ полковник, – замялся участковый. – Случай-то рядовой, я не особенно вдавался в подробности. И криминала там никакого нет, старик, сердце. Да и произошло все на участке моего подчиненного, старшего лейтенанта Осипова. Он проверку проводил. Гуров хотел отчитать капитана. Ему следовало знать подробности, ведь дело касается смерти человека, видимо, скоропостижной. А он даже не глянул в предоставленные подчиненным документы. Но сейчас заниматься воспитанием офицера было совсем не время. – Завтра к девяти утра пришлите этого своего Осипова ко мне на Житную с полной информацией по факту смерти генерала. – Виноват, товарищ полковник, но, наверное, не получится, – глухо прозвучал голос капитана. – Не работает уже в органах Осипов. Выгнали за пьянство. Он удостоверение до сих пор не сдал. Я его уже пытался найти, но пока не получилось. Пьет, запой у него. – Вы не поняли меня? – голос Гурова стал ледяным. С таким он давненько не сталкивался, чтобы человек в погонах вот так отвечал на полученный приказ. Формально полковник для этого капитана не был начальником, даже по другому Главку числился, но все равно, чтобы старшему офицеру из центрального аппарата МВД вот так отвечали! Лев взял себя в руки, чуть помедлил и заговорил снова. Не стоило перегибать палку, ведь обстоятельства увольнения Осипова могли быть действительно сложными. И он на самом деле мог сейчас пить запоем в любой дыре, хоть с бомжами. А у участковых работа напряженная. Нет времени у капитана Сиротина на то, чтобы гоняться еще и за нерадивым бывшим сотрудником. Есть у него дела и поважнее. – Если дело попало в МВД, значит, это очень важно. Мне нужно это вам объяснять? – Нет, я понимаю, товарищ полковник… – Не перебивайте! Это очень важно, и ваш Осипов сейчас чуть ли не единственный свидетель того, что там было в квартире умершего пенсионера. Можно обойтись и без него, но на это уйдет уйма времени, а его у нас нет. Вот что, товарищ капитан. В лепешку расшибитесь, но максимум информации о том, где искать Осипова, мне к утру соберите. Что можно предпринять, сделайте за эту ночь. Утром в девять часов я буду у вас. Подумаем, как быть дальше. – Есть, товарищ полковник… Гуров положил трубку на стол и потер лицо ладонями. Может, пустышка, а может быть, этот случай как раз имеет прямое отношение к делу о смерти бывшего чиновника. Хорошо, что он не накричал на этого капитана Сиротина. Очень было бы некрасиво, не зная человека и не зная обстоятельств, так его унижать. И самому унизиться, если уж подумать. Тоже мне, великий сыщик, полковник из Главка! Распоясался! Лев неожиданно рассмеялся и тут же наткнулся на удивленный взгляд жены. – Ты чего смеешься? – спросила она. – Мне показалось, что ты кого-то там ругаешь по телефону, разнос устраиваешь. – Это, Машенька, роль такая, – весело отмахнулся Гуров. – Все мы в жизни играем свои роли применительно к обстоятельствам, все мы в какой-то мере актеры по необходимости. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!