Я так мучаюсь, я просто умираю. И в машине она тоже их слушает. Однажды мы с тетей Леной, с ее хахалем Игорем и с Лизкой ехали в какой-то город… забыла, как называется… смотреть какие-то там… короче, что-то смотреть. И вот когда мы ехали обратно, тетя Лена завела кампоты гуха, все подряд, ТАК ГРОМКО, что у меня просто сразу уши заложило. И я закричала: – ТЕТЯ ЛЕНА! Выключите эту гадость! Я больше не могу их слушать! Вы можете хоть раз поставить НОРМАЛЬНУЮ современную музыку?! – Нет! – ответила тетя Лена. Я очень обиделась, разозлилась и решила достать тетю Лену. Я стала жутко скандалить, бить ногами ее сиденье, вопить и мешать ей вести машину. Тогда тетя Лена остановила машину, обернулась, посмотрела на меня и сказала: – Милая деточка! Ангельчик мой! Я НЕ БУДУ слушать Веру Брежневу. Я ТЕРПЕТЬ НЕ МОГУ современную музыку. Я люблю кампоты гуха, и в МОЕМ доме… – …А мы не в доме! – …А также и в МОЕЙ машине мы будем слушать ТО, что я хочу. Постарайся это понять, а главное, не разноси мою машинку, – сказала тетя Лена и, не дожидаясь ответа, опять поехала и опять завела кампоты гуха на полную громкость. * * * Ну, теперь-то вы поняли, как я попала. И теперь вы, конечно, понимаете, КАК я обрадовалась, когда узнала, что тетя Лена собирается в командировку в Москву на целых три дня! Там у них какой-то турнир, и она там судья. И оставляет нас с Лизкой совсем одних! До этого она пять месяцев подряд от меня вообще не отходила. Она же еще и работает рядом с домом, и как-то у нее там, что она может в любой момент примчаться домой. Короче, тетя Лена ужасно меня достала. А особенно кампоты гуха. И я очень обрадовалась при этом известии. Я так и сказала, чтобы ей было неприятно: – Ура! Наконец-то я хоть побуду одна. Как я рада! А тетя Лена улыбнулась и говорит: – А я буду слегка скучать. А я говорю: – А я вообще нет! Я очень устала от вас! А тетя Лена сказала: – О-о, первый невозможный ход, – и указала на наши правила, которые висят на стенке. А в правилах написано, что если невозможный ход (ну, то есть грубость, там, всякая, или забыла позвонить, и так далее), то я должна сделать одну единицу уборки по тети-Лениному выбору. – Ляля, давай-ка направляйся мыть унитазик, – сказала тетя Лена (вот так она всегда разговаривает, ужас, да?) – Чаво-о?! – возмутилась я. – Я что вам, служанка?! Я не буду!! – Правила, – сказала тетя Лена. – Одну единицу уборки по моему выбору. Счас засчитаю второй невозможный ход, и к унитазику прибавится… э-э… прибавится… Это у них там на турнирах такое вот. Как собаки все равно дрессированные! Засчитаю, не засчитаю! – НЕТ! – закричала я. – ТОЛЬКО унитаз! – Окей, – сказала тетя Лена. – Времечко пошло. Я мыла унитаз и плакала, какая я несчастная, что бабушка умерла и со мной случились все эти вещи. Почему всем так везет, а мне никогда не везет? Я нарочно выдавила в унитаз все средство для мытья, чтобы оно кончилось, потом кое-где немножко потерла для вида. Потому что если вообще ничего не помыть, то тетя Лена догадается и заставит перемывать. Душенька. Ненавижу ее! Потом я пришла к тете Лене и сказала: – Все. – Что-то не очень чисто, – сказала тетя Лена. – А это потому, что средство кончилось, – сказала я. – Окей, – сказала тетя Лена. – Штраф пятьдесят рублей из карманных денежек. – ПОЧЕМУ?! – возмутилась я. – Оно же просто кончилось!! Но тетя Лена уже ничего не слушала, а спокойно себе пошла на кухню пить чай. Сука. СУКА!!! * * *