-Его выдают всем, обучавшимся в Храмовой школе. А она дает лучшее образование в наше время... Мадельгер окаменел. Услышанное как-то слабо соотносилось с тем, что он знал - ну, и за одно, с тем, что он себе понапридумывал... Его-то в Храм сдали для того, чтоб избавиться от одержимого! Или - нет?.. Барон смерил сына долгим взглядом, покосился на темнеющее небо и вновь вздохнул: -Пойдемте, завтра будет очень тяжелый разговор... Проходя мимо Кеннига, мужчина кивнул водяному колдуну, предпринимавшему слабые попытки подняться: -Благодарю Вас... Я пришлю слуг, чтоб они помогли Вам и проводили в комнату для отдыха. Кенниг перевел долгий задумчивый взгляд на барона и благоразумно решив, что раз до сих пор никто не бегает с воплями: "Колдун! Повесить его!", то в ближайшее время это тоже вряд ли произойдет, лег на землю. Она была такая мягкая, такая удобная... И в конце концов, слугам-то все равно будет, лежит Винтар, стоит или сидит. А за всем происходящим наблюдала, надменно прищурив глаза, сидевшая на краю луга черная кошка... Уже в замке барон поймал за локоток пробегающую мимо служанку: -Как госпожа баронесса? - для Мадельгера осталось загадкой, как мужчина умудрялся все это время сохранять ледяное спокойствие. Девушка присела в неловком книксене и, стрельнув глазками в сторону обнаженного торса Мадельгера, покраснела и пролепетала: -Мэтр Гуальдрих наложил примочку на ожог и сказал, что все будет в порядке. Барон кивнул: -Пусть Хекка пошлет пару людей на луг - надо помочь... И передай госпоже баронессе, что господин рейтар с друзьями задержится в замке как минимум до завтра. -Я ландскнехт, - обижанно буркнул Мадельгер. В голове у разноглазого творился сейчас такой кавардак, что для него было крайне важно чтоб его правильно называли. -Да хоть йомсвикинг! - отмахнулся барон. - Иво, проводи нашего гостя в свободную комнату... И найди остальных, в конце концов! Здесь где-то был еще один наемник с мальчишкой!.. Гостевая комната была явно расчитана на знатного гостя: мягкие ковры на полу, резьба на деревянных панелях, которыми обшиты стены, мягкая перина кровати, платяной шкаф, заполненный одеждой, витой шнурок колокольчика для вызова слуг... Слуга склонился в низком поклоне и выскользнул из комнаты. Для того чтоб вернуться через несколько минут: -Ее Милость приглашает Вас отужинать. -Я не голоден, - мрачно буркнул ландскнехт. Сейчас ему меньше всего хотелось видеть кого бы то ни было. Повторять второй раз не пришлось. Дверь мягко скрипнула, и слуга выскользнул из комнаты. Мадельгер подождал несколько минут и осторожно выглянул в коридор. Ни единой живой души. По крайней мере, сторожить, чтоб ландскнехт не сбежал, его не собирались. Кажется. Впрочем, Мадельгеру сейчас было не до этого, нужно было хотя бы просто привести мысли в порядок, разобраться в себе и в происходящем. И, например, призадуматься, знает ли барон о Храме то, о чем рассказывал Орд Цейн... Разноглазый скинул сапоги, и повалился на кровать, закинув руки за голову. Перемазанные сажей брюки немилосердно пачкали дорогое атласное покрывало, вода с кожи мгновенно пропитала матрас, но Мадельгеру было на это наплевать. В комнате сгушались сумерки, и мужчина сам не заметил, как задремал... ...Он находился на той хрупкой грани между сном и явью, что порой возникает, когда вымотаешься за день... Чуть слышно скрипнула дверь, и в комнату проскользнула легкая тень. Вокруг тонкого запястья был обмотан лоскут белоснежной ткани... Женщина на миг замерла подле кровати, шагнула к шкафу и вытащила с верхней полки легкое покрывало. Бержно укрыла им задремавшего наемника и, на миг прикоснувшись губами к разгоряченному лбу, выскользнула из комнаты... ...Мужчина резко сел на кровати, загнаным зверем оглянулся по сторонам, пытаясь понять, где он, как от здесь оказался... Взгляд упал на покрывало... Не приснилось... На самом деле приходила... Из окна веяло весенней прохладой, и ландскнехт - раз уж шиковать, так по полной! - стянул с кровати покрывало и накинул его на плечи. Легкие шаги в коридоре, робкий стук: -М-можно? Вы не спите? - и, не дожидаясь ответа, в комнату проскользнула Эрменгильда. За прошедшее время она успела переодеться, сменив мужской наряд на простенькое коричневое платье - лишь у ворота виднелась тонкая ниточка серебрянного шитья. Девушка замерла у самой двери, словно готовилась в любой момент убежать... -Не сплю, - мрачно согласился Мадельгер, поднимая тяжелый взгляд на сестру. Та вздрогнула - на миг показалось, что в его зрачках пляшут отблески пламени. -Я... - начала она, запнулась и попыталсь начать снова: - Я никогда не знала, что у меня есть брат... -Да нет у вас никакого брата, и никогда не было! - не выдержал он. - И, госпожа фон Оффенбах, хватит... -Эрменгильда, - перебила она его. - Меня зовут Эрменгильда, - помолчала, сглотнула комок, застрявший в горле и продолжила: - можно "Хильди", - и совсем уж тихо, почти шепотом закончила: - Меня так мама всегда называла... Ему словно пощечину дали... Мужчина поднял тоскливые глаза на сестру: пламя, пляшущее в зрачках, потухло, оставив лишь подернувшиеся пеплом угли: -А меня - "Гери"... - в голосе звучала горечь: - Или "Энцьян"... Девшка медленно шагнула вперед, присела рядом с братом на кровать... А потом медленно опустила голову ему на плечо... Он вздрогнул, бросил на сестру короткий взгляд, но не отстранился. Так они молча и просидели до самой темноты... Завтракал Мадельгер в своей комнате. Мужчине по-прежнему меньше всего хотелось видеть кого бы то ни было. Правда, долго уединение не продлилось: стоило проглотить последний кусок, как в дверь постучали: -Его Милость приглашает Вас к себе в кабинет, - доложил деликатно заглянувший в комнату слуга. -Сейчас, - мрачно буркнул Оффенбах. - Оденусь - приду. -Вам помочь? -Сам справлюсь! Уж рубашку-то он сможет на плечи накинуть. Правда, для того, чтоб найти в платяном шкафу что-то подходящее, пришлось постараться. Нет, все было вполне подходящее по размеру - то ли специально подготовили, то ли портного заранее пригнали? - но расцветка! Елиный, что это была за расцветка! Рубашки все как на подбор, белоснежные, украшенные тонким кружевом... Камзолы - строгих темных оттенков... В общем, наряды пришлось дорабатывать. И если с внешним видом рубах пришлоось смириться, то с камзолом все было решено проще. Несколько взмахов кинжалом, и темно-синий бархат украсился модными разрезами, через которые так красиво выглядывал белоснежнгый батист рубашки. Нет, конечно, было бы лучше если б рубаха была ярко-алая или, там, оранжевая, но за неимением лучшего приходилось обходиться тем, что есть. Брюки и сапоги пришлось оставить те, что были, черные, шварцрейтарские. Судя по изменившемуся лицу слуги - ему улучшение наряда, произведенное Мадельгером, не понравилось... Впрочем, ландскнехту было на это плевать. ...Кабинет барона фон Оффенбаха находился в восточном крыле. Тяжелая дубовая дверь, бронзовая ручка... Слуга легко распахнул створку, и Мадельгер шагнул внутрь. Дверь закрылась, оставив слугу снаружи... Ландскнехт сглотнул комок, застрявший в горле. Ярость, вчера дурманившая голову, давно пропала. Сейчас лишь противный мелкий страх назойливо покусывал сердце, заставляя чувстовать себя зверем, пойманным в клетку. Мужчина глубоко вздохнул, мотнул головой, собираясь с мыслями и огляделся по сторонам. Барон фон Оффенбах сидел за столом, откинувшись на спинку глубокого кресла и изучая посетителя задумчивым взглядом.