Бедняжка побледнела. Она всячески заискивала перед Бикменом и наверняка пришла в восторг, когда начальник поднес ей мою должность на блюдечке. Но в итоге это он злоупотребил служебным положением, а Сирена выходила белой и пушистой… ну разве что нарушившей неписаный закон о женской взаимовыручке. Я вздохнула. – Многие считают, что красивой женщине можно не напрягаться, чтобы получить желаемое. Когда она сидит в баре в расчете на выпивку или в хозяйственном затрудняется определить, какой переходник для водопроводных труб ей покупать, это правда. Но на работе все иначе. Красивой женщине зачастую приходится стараться вдвое больше, чтобы доказать – она чего-то стоит, потому что, к сожалению, еще попадаются мужчины, не умеющие видеть дальше обложки. Возможно, из тебя выйдет хорошая тележурналистка, но пока тебе еще учиться и учиться. Я в твоем возрасте тоже ничего не умела. А когда ты делаешь ставку на мужиков типа Бикмена и получаешь должность, которой ты не соответствуешь, ты обесцениваешь и себя, и свой пол. Нам нужно держаться вместе, а не пользоваться своей красотой в ущерб друг дружке. Сирена долго сидела, опустив голову, а потом посмотрела на меня мокрыми глазами и кивнула. – Ты права, мне было не по себе, когда он мне сказал. Это назначение казалось мне незаслуженным… потому что я его не заслужила. – Я не говорю, что я никогда не прибегала к кокетству: наша экспедиция отправляет завтрашним днем все, что отдано позже трех часов, и я вдоволь наулыбалась и нахлопалась ресницами перед Джорджем, чтобы мои письма уходили в половине пятого. Но будь осторожна с мужчинами на руководящих позициях, которые осыпают тебя незаслуженными привилегиями: они рассчитывают на твою благодарность, причем отрабатывать будешь так, как тебе совсем не понравится. – Спасибо, Айрленд. – Обращайся. Через час на столе зазвонил телефон. Высветившееся на дисплее «Грант Лексингтон» меня удивило: не успели заговорить о начальстве, как на́ тебе… Я закрыла ноутбук, уселась поудобнее и взяла трубку. – Чему обязана честью? – Я звоню узнать, как у вас дела, нормальной ли вы нашли обстановку по возвращении, – по телефону его звучный голос казался более резким. Несмотря на прочитанную Сирене нотацию, я подумала: «Хм, хотела бы я услышать этот голос поздно ночью, когда руки у меня под одеялом». Прогнав эту мысль, я решила повредничать: – Вы обзваниваете всех сотрудников не своего подразделения? – Только тех, которые в пьяном виде присылают мне имейлы, а я сдуру снова принимаю их на работу. Я улыбнулась. – Туш. – Так как у вас дела? – Прекрасно. Уход Бикмена никого не огорчил, утренние новости прошли без сучка и задоринки. – Да, эфир был замечательный. – Вы смотрели?! – Смотрел. – Вы смотрите новости в шесть утра? – Обычно нет. – А сегодня решили посмотреть, потому что… В трубке наступила тишина – «Мистер Президент» не собирался договаривать за меня. Любопытно. Он мог отговориться, что включил новости, желая убедиться, все ли в порядке, или счел себя обязанным проконтролировать, потому что он генеральный директор, черт побери. Но отсутствие внятного повода наводило на мысль, что он включил утренние новости, чтобы увидеть меня, а вовсе не по причинам профессионального порядка. Но, может, я сделала чересчур поспешные выводы? – Вот что, – сказал наконец Грант Лексингтон. – Я звоню пригласить вас в недавно созданную мною комиссию. – Что за комиссия? Он кашлянул. – Комиссия, э-э… по улучшению рабочего климата для женщин. – Вы возглавляете инициативу за улучшение рабочей обстановки для женщин?! – Да. Почему вас это удивляет? – Ну, хотя бы потому, что вы не женщина. – Весьма сексистское высказывание. Или вы намекаете, что мужчине нечего предложить для улучшения условий работы женщин? – Нет, но… – Если вы слишком заняты… – Нет-нет-нет, я совсем не занята и с удовольствием войду в комиссию. Что надо делать, когда собрание? – Моя секретарь свяжется с вами и сообщит детали. – О-о-о’кей, я согласна. Спасибо, что вспомнили обо мне. – Угу. Ну, до свидания, Айрленд. Он почти оборвал разговор, но это было даже хорошо, потому что мне на́чало нравиться с ним говорить. Грант – Милли! – крикнул я, не вставая из-за стола. Секретарша вбежала в кабинет. – Да, мистер Лексингтон? – Мне нужно создать комиссию. Бровки Милли недоуменно сошлись на переносице – она прекрасно знала, что я избегаю любых комиссий как чумы. – Как скажете. Какого рода комиссию, кто в ней будет участвовать? Я покачал головой и пробурчал в ответ: – Целью рабочей группы будет улучшение офисного климата для женщин. Брови Милли взмыли к волосам. Признаться, я и сам офигел. – Хорошо, – нерешительно ответила секретарша, будто ожидая подвоха. – Вы уже решили, кто войдет в эту комиссию? Я махнул рукой. – Наберите женщин, все равно каких. Вон хоть сестру мою Кейт пригласите, она обожает совещания. – Вам все равно, кто будет в комиссии?! – Все равно. – Я пододвинул к себе бумаги и принялся их перебирать, не подавая вида. – Пожалуй, включите и Айрленд Сент-Джеймс. – Ту женщину, которая прислала вам обезглавленные цветы? После такого изложения мне действительно показалось ненормальным с бухты-барахты создавать комиссию и приглашать особу, которая поотрывала бутоны у дорогих роз и ушла с обеда, прежде чем я успел что-нибудь заказать. – Ее самую, – вздохнул я. – К какому числу организовать комиссию? – Как можно быстрее. – У вас уже есть повестка для первого собрания? – Пишите какую-нибудь женскую ерунду, вы лучше моего разбираетесь. Придумайте сами. Милли, по-моему, готова была подойти ко мне ближе и пощупать лоб. Может, меня и в самом деле лихорадит? Может, я заболел, а не потерял голову? Это было бы куда лучше. Я пригладил волосы. Комиссия по женским инициативам? Стать участником такого начинания мне хотелось не больше, чем защемить мошонку в тиски, однако я только что заявил о готовности возглавить рабочую группу. Да что за чертовщина?! Айрленд Сент-Джеймс, вот что за чертовщина. За всю мою жизнь мне не приходилось лезть из кожи вон, чтобы поговорить с женщиной, однако этой я позвонил узнать, как у нее дела, и на ходу сочинил какую-то комиссию, когда Айрленд спросила о причине моего звонка. Стресс, переработка – кто его знает, может, у меня обыкновенный нервный срыв. Пока я соображал, не смотаться ли по-быстрому к врачу, секретарша стояла у стола, глядя на меня как на двухголового. Я взял одну из папок и многозначительно посмотрел на Милли. – Что-нибудь еще? – Нет, сэр, пожалуй, у меня достаточно информации.