Из закрытой кухни выпорхнула официантка. Пропев: «Приветик, Клэр!» – она забрала пиццу, тарелки и понесла к столику. – Уф-ф-ф, – выдохнула Эйвери. – Трудный денек выдался? – Народ повалил с половины двенадцатого. Только полчаса назад толпа более-менее рассосалась. – Ты сегодня и в вечернюю смену работаешь? – осведомилась Клэр. – Венди позвонила и сказала, что приболела, так что мне придется отстоять за нее. – «Приболела» означает, что она опять помирилась со своим дружком. – Я бы тоже захворала, если бы встречалась с таким придурком. Венди готовит чертовски вкусную пиццу. – Эйвери достала из-под прилавка бутылку воды и потрясла ее вверх-вниз. – Но боюсь, мне все же придется ее рассчитать. Ты сегодня с детьми? – Она со вздохом закатила синие глаза и повернула крышечку бутылки. – Тут уж режим труда и отдыха не пришьешь. – Я все пытаюсь вспомнить имя того парня, с которым ты крутила роман, когда тебя застукали на прогулах. – Ланс Поффинбергер – ошибка молодости. Черт, ну и поплатилась же я! Всего один разок перепихнулась, а дома просидела целый месяц – отец не выпускал. Ланс работает в мастерской Кэнфилда механиком. – Эйвери сделала большой глоток воды и игриво пошевелила бровями. – Механики – горячие парни. – В самом деле? – Ланс – исключение, которое подтверждает правило. Эйвери ответила на телефонный звонок, приняла заказ, вытащила из духового шкафа и разрезала пиццу, чтобы официантка могла отнести дымящееся угощение за столик клиенту. Клэр потягивала лимонад и наблюдала за работой Эйвери. Женщины стали общаться еще в старших классах школы, когда обе возглавляли чирлидерские команды. Сначала в чем-то соперничали друг с другом, но скоро сдружились и стали не разлей вода. Потом Эйвери уехала в колледж, а вслед за ней и Клэр отправилась вместе с мужем в Форт-Брэгг, и пути подруг разошлись. Они возобновили отношения, когда беременная Клэр с Мерфи под сердцем и двумя сынишками вернулась домой. Эйвери с ее рыжей шевелюрой и молочно-белой кожей, доставшейся от шотландских предков, только что открыла семейный итальянский ресторан. – Бекетт заходил ко мне в магазин, – сообщила Клэр. – Срочно собирай журналистов на пресс-конференцию! Клэр встретила язвительное замечание подруги лукавой улыбкой. – Он разрешил зайти в гостиницу и одним глазком взглянуть, как идет строительство. – Вот как? Погоди, я быстренько управлюсь с заказом, и сразу идем. – Нет, сейчас не могу. Я должна забрать детей через… – Клэр посмотрела на часы, – час. Кроме того, надо еще кое-что сделать по работе. Давай завтра? С утра, пока у тебя и у меня не слишком много народу. – Договорились. Я прихожу около девяти, включаю духовки и все такое. Часиков в десять могу улизнуть. – Значит, в десять. Ну все, я побежала. На работу, потом забрать детей, приготовить еду, всех выкупать и – к телевизору. – Если хочешь вычеркнуть из списка готовку, у нас есть превосходные равиоли со шпинатом. Клэр начала отказываться, но затем решила, что равиоли – отличный способ впихнуть в детей шпинат, да и сэкономленные сорок пять минут для нее отнюдь не лишние. – Идет. Послушай, в субботу мои родители хотят оставить мальчиков у себя на ночь. Как ты смотришь, если я приготовлю что-нибудь кроме пиццы, откупорю бутылку вина и мы поужинаем как взрослые девочки? – Согласна. А еще можно одеться посексуальнее и выйти в люди. Может быть, даже подыскать взрослых мальчиков, чтобы скоротать вечер. – Можно, конечно, только в субботу мне светит весь день провести в торговом центре и окрестных магазинах. Представляешь, что это такое – загнать трех мальчишек на примерку одежды для школы? Боюсь, после этого я пристрелю первого же мужика, который со мной заговорит. – Ладно, девичник так девичник. – Замечательно. Эйвери собственноручно упаковала равиоли в пакет и занесла сумму на счет Клэр. – Спасибо. Увидимся завтра, – попрощалась Клэр и двинулась к выходу. – Эй, Клэр, – окликнула Эйвери подругу, – в субботу я тоже принесу бутылочку. Выпьем чего-нибудь сладкого и тягучего на десерт. И захвачу пижаму. – Вот и чудесно. Зачем нужны мужчины, когда есть лучшая подружка? Эйвери выбросила вверх кулак в жесте солидарности, и Клэр рассмеялась, а выйдя на улицу, едва не налетела на Райдера. – Второй из троих, – констатировала она. – Бека я уже видела, теперь ты. Осталось встретить Оуэна, и получится хет-трик. – Тогда езжай к нашей маме. Оуэн и Бек пыхтят в мастерской. Могу тебя подбросить, – улыбнулся Райдер. – А мне поручили купить что-нибудь из еды. Мама говорит, для готовки сегодня слишком жарко. Клэр помахала пакетом. – Полностью разделяю ее мнение. Передавай от меня привет. – Непременно передам. Хорошо выглядишь, прекрасная Клара. На танцы пойдем? Клэр ответила улыбкой на улыбку и нажала кнопку для пешеходов на светофоре. – Конечно. Заезжай за мной и мальчиками в восемь. Ей повезло – зеленый загорелся сразу. Махнув рукой Райдеру, Клэр перешла через дорогу. Она напрягла память: когда в последний раз мужчина всерьез приглашал ее на танцы? Что-то Клэр не припоминала такого. * * * Мастерская Монтгомери по размерам не уступала целому дому и специально была построена так, чтобы походить на дом. Фасад украшала длинная крытая терраса, нередко заваленная элементами проектов на разных стадиях готовности. Среди прочего на ней стояли облезлые деревянные кресла-лежаки, уже больше двух лет ожидавшие ремонта и покраски. Двери, оконные рамы, две-три раковины, коробки с плиткой – кровельной и керамической, листы фанеры – все эти и многие другие предметы и материалы, эвакуированные или не использованные в других проектах, вперемешку были свалены на задней веранде, которую братья пристроили к мастерской, когда в ней закончилось свободное место. Оуэна эти завалы страшно раздражали, поэтому раз в несколько месяцев он их тщательно разбирал, а потом Райдер или Бекетт притаскивали что-нибудь еще, и все начиналось сначала. Оуэн точно знал: они делают это нарочно! Основное помещение занимали рабочие стойки, верстаки, полки для расходников, несколько передвижных массивных ящиков с инструментом, сложенные в штабеля пиломатериалы, старые стеклянные банки с завинчивающимися крышками и жестянки из-под кофе (аккуратно подписанные Оуэном), в которых хранились гвозди, болты и гайки. Здесь удавалось поддерживать хотя бы видимость порядка; впрочем, такое положение вещей не дотягивало до высочайших стандартов Оуэна. Вместе братьям работалось хорошо. Старенький стереопроигрыватель, вынесенный из дома за ненадобностью, жарил рок, напольные вентиляторы разгоняли жару, жужжала циркулярная пила, которой Бекетт скармливал очередную порцию древесины каштана. Ему нравилось работать с деревом, ощущать его под руками, вдыхать аромат. Пес матери, помесь лабрадора и ретривера по кличке Кус – сокращение от Аттикус, – тихонько посапывал, вытянув массивное туловище под циркулярным станком. Его братец Финч примерно шесть раз в минуту приносил к ногам Бекетта пищащий мячик. Балбес, задрав все четыре лапы в воздух, валялся в куче опилок. Бекетт выключил циркулярную пилу и строго посмотрел в широко распахнутые глаза Финча, полные восторга. – Эй, приятель, разве похоже, что я настроен играть с тобой? Финч опять взял в зубы игрушку и уронил ее на ногу Бекетту. Понимая, что лишь продолжает бесконечную забаву, тот поднял мячик и с размаху швырнул ее в открытую дверь мастерской. Пес во всю прыть помчался за добычей, воплощая собой радостное безумие. – Ты что, этой рукой мастурбируешь? – поинтересовался Райдер. Бекетт вытер об джинсы собачьи слюни. – Я одинаково хорошо владею обеими. Он взял следующий кусок древесины, отмеренный и размеченный Райдером. Довольный Финч снова принес Бекетту мячик. Работа шла своим чередом. Райдер отмерял и размечал, Бекетт пилил, Оуэн скреплял детали столярным клеем и скобами в соответствии с чертежами, прикнопленными к листам фанеры. Один из двух книжных стеллажей высотой от пола до потолка, которые будут обрамлять камин в библиотеке, уже ожидал отделки. Его нужно отшлифовать, обработать морилкой и навесить дверцы, закрывающие нижние ящики. Когда будет готов второй и стеллажи займут свое место по обе стороны от камина, они станут ярким свидетельством искусной работы Оуэна. «Слава богу, у каждого из нас руки на своем месте, – подумалось Бекетту. – Однако стоит отдать должное старшему братцу, Оуэн самый въедливый и отличается самым большим тщанием в работе». Бекетт выключил циркулярный станок, бросил мячик продолжавшему сходить с ума Финчу и заметил, что на улице стемнело. Зевнув и хорошенько потянувшись, Кус вылез из-под станка, потерся о ногу Бекетта, затем лениво побрел наружу. Пора закругляться, решил Бекетт и достал из старенького холодильника три бутылки. – Время пить пиво, – объявил он и передал обоим братьям по бутылке. – Слышу, слышу. – Рай кинул игрушечный мячик, принесенный псом, в распахнутое окно с той же меткостью, с какой в школьные годы забрасывал в ворота мяч футбольный. Финч буквально подлетел за ним в высоком прыжке. С террасы послышался звон – что-то разбилось. – Нет, ну ты видел? – заорал Бекетт хохочущему брату. – Этот пес совершенно чокнутый. – Прыжок просто великолепный! – Райдер послюнявил большой палец и провел им по боковой поверхности стеллажа. – Отличная древесина. Ты правильно сделал, что выбрал каштан, Бек. – Да, он будет хорошо смотреться вместе с напольным покрытием. Диван поставим кожаный, – заключил Бекетт. – Темная, роскошная кожа, и по контрасту – стулья с более светлой обивкой.