И Стася не хотела, чтоб ее касались, я это тоже помню. Она хотела хранить верность пеплу Саги до старости. Вартан уболтал ее жить дальше...в его койке. Этого уже не перепишешь. И тут я солидарен с Сагой. Но есть одно но. - Илюх, ты никогда не думал, что было бы со Стасей, если бы Вартан не прикасался к ней, а ты вернулся с беременной женой к ней, хранившей верность твоему праху? Как думаешь, была бы она твоей женой сейчас в таком случае? Резко между нами повисла гнетущая тишина. Даже сопение этих двух петухов не было слышно. Илья смотрит на нас, как огнедышащий дракон. Вартан прикладывает к скуле пустой стакан и тоже изучает Илюху. - Даже если бы была с другим, вернул бы себе. К Алие я испытывал только нежные чувства и долю вины. Мы точно не были бы долго вместе, кто-то бы не выдержал. И этот идиот не должен был жениться по залету. Я тоже не должен был портить Алию, но в тот момент они были моя семья, два года я не мог вспомнить кто я и что, а старик запрещал появляться в мире живых. - Я тебя не осуждаю, друг, - вставляю поправочку сразу, - ты поступил, как мужик, забацал дите - женился, вопрос чести. Как и Варта. Это сейчас ты говоришь, что не стоило. А тогда мы все ему напротив говорили, что нужно уметь брать ответственность за свои поступки и своих детей. Вот и женился. Вы похожи, без обид. Один вкус на баб о чем говорит, - хмыкаю, - и ошибки совершаете одни и те же. И, Сага, я немножно слишком хорошо знаю твою жену. Вернись ты с Алией в условии, что она не вышла за него, - киваю на Вартана, - а оплакивала тебя - вы не были бы вместе сейчас и ни от кого ты бы ее не вернул, да ты бы ее даже не нашел наверное. А если бы он, - снова киваю на Вартана, - не охранял ее слишком рьяно, и не летел к ней после работы, потому что медом намазано было, может, Егоров порешил бы и ее, и твоего нерожденного сына. Слишком много гипотетически несчастливых концов в этой истории, а мы все сейчас в относительно счастливом. Который пора принять, и смириться. Я, если честно, даже рад, что это произошло. Давно нужно было ввалить друг другу по мордасам и выкинуть это из своей системы. Ты, - оборачиваюсь к Варте, - его бить будешь? Тебе тоже есть за что, брат. - Найди себе ту, от которой башню сорвёт по-настоящему! Только свободную, чтобы без мжм и жмж, - рявкает Сага на друга, а тот иронично ржет, и словно не слышит совет. - Сагалов, да успокойся, твоя Стася уже возведена мной в лик святых. И ей ничто не угрожает, я хочу, чтобы она была счастлива. Просто... память не сотрешь. А я бы хотел этого больше всего. - Ты идиот? Думаешь, охуенно терять память? - А я не хочу ее терять, просто файл с прошлым стереть или же просто те воспоминания, где я жил на всю катушку. Но Гур прав, ответки, какой я бы хотел, не получил. И это больно. И Люба, она зря на меня повелась, дети ещё никого не держали. Она и сама это признаёт. Я от разговоров о потере памяти поморщился и поежился, вспомнив Сагу. Ну, нахер. Еще одного Рэмбо без эмоций нам тут не хватало. - Мужик, ты просто хочешь то, чего всегда хотел и чего пытался добиться от нее. Хочешь того, чего хотят все нормальные люди. Любви, ответного огня, страсти. То, что ты видел и видишь между ней и Сагой. И то, чего у тебя нет и не было с Любой. И у меня не было с Лампой. А теперь есть с Евой. Тебе просто нужно найти свою женщину. А Стася никогда не была твоей, ты это знаешь, Сага это знает, все мы здесь это знаем. - Не была, - сжимает стакан, - я сам себя наказал, но... Сага, я бы никогда не влез в ваши отношения, если бы ты был жив. Возможно, не случись та трагедия с тобой, я бы перегорел быстрее. Но когда ты погиб, она была безащитна, как ребенок. Мне хотелось обнять ее и часть боли забрать себе. И этот Егоров... только эти двое не дали мне его пристрелить где-то в темном лесу, там же и закопать. Илья слушает и кривится ещё больше. Не перебивает, вижу, что понимает всю боль Вартана. - Думал, что сможешь любить за двоих? - Илья хмыкает. - Запомни: так не бывает. В таком тандеме кто-то кем-то пользуется. - Теперь я уверен в этом. - Аллилуйа блядь! Вот теперь, мужики, мы точно нажремся! Я подхожу к бару, беру новую бутылку с лучшим коньяком, открываю и разливаю всем по бокалам. - За крепкую мужскую дружбу. Как же вы меня заебали! Вартан склонился и тряхнул головой. Ему тяжело, этого не отнять. Да и в семье теперь неизвестно что. Не знаю, как он разрулит ситуацию дальше, но я буду рядом в любом случае. Теперь важно Сагу утихомирить. Ревнует что пиздец. - Григорян, последний раз предупреждаю, только посмотри на нее неправильно. Я знаю твой взгляд похотливого кота. - Я за пять лет тебе дал повод? - Нет, но я не слепой, и, конечно же, понимаю, что у вас своя история. Но блять прекращай, хочешь настоящей любви - ищи её. - А если она не всем дарована? - Наш малыш тоже так думал, а теперь посмотри на него, - хмыкает Сага и бокалом салютует мне, - за твою бабу, за вашу истинную любовь и не важно, что было до, важно, что вы построите совместно. Салютую, делаю глоток и внимательно смотрю на Варту. - Всем дарована, всем без исключения. Просто надо знать, где искать. И не творить глупости, принимая желаемое за действительное. И ты свое найдешь, братишка. Если возьмешь яйца в кулак и разрулишь все дерьмо в своей жизни. Это сложно, и больно, и в рожу придется смотреть своим самым страшным демонам. Это я тебе, отсидев четыре месяца, ТАМ, говорю. Окунуться придется в глубочайшее дерьмо. Но если тебе хватит силы воли, а ты черт упрямый, то тебя ждет счастье. Свое, личное, не заимствованное и не наигранное. Только твое. А теперь вы меня простите, но я ощущаю острую потребность пойти к своему. А то еще бокал, и у меня уже ничо не встанет ночью, - хмыкаю. Подхожу к обоим и крепко обнимаю и одного, и второго. Напряжение в комнате стало таять. Они оба умные мужики. И, уверен, выпустив наконец пар и поговорив, сделают правильные выводы. Это было необходимо. И правильно, что это произошло. Я направляюсь в спальню Евы, заглядываю и виновато спрашиваю: - Что, не удалось поспать, малыш? - Версия о скалке или смирительной рубашке не так уж и плоха, - улыбается Ева и потягивается на кровати. - Разберутся. Этот разговор назревал много лет. Тебе не передать, как я рад, что они, наконец, созрели, два помидора блядь, - посмеиваюсь, подхожу к кровати и устало разваливаюсь рядом с ней. Заползает мне на грудь и целует в подбородок и шепчет смущённо: - Ты мой герой, я рада, что ты не такой бешенный, как они. Я негромко смеюсь. - О, малыш, рано не радуйся. Мы трое из ларца. Я не такой бешеный, но я бесбашенный на работе. Когда я первый раз при тебе сломаю что-нибудь, ты будешь умолять, чтоб лучше я был крикуном, как Сагалов, чем в гипсе. Накрыла мои губы ладошкой и долго смотрела в мои глаза. Нежность плещется в ее карих глазах, именно так я хотел, чтобы она с первого дня смотрела на меня. - Не притягивай плохое, и оно с тобой никогда не случится, я буду молиться за твое здоровье, любовь моя. - С тобой со мной будет случаться только хорошее, - прижимаю ее к себе и мурлычу как довольный кот. Мы ещё не скоро уснули, разговаривали, занимались любовью. Неспешно и размерено, я так не привык, но это был хороший, приятный опыт. И если врач не даст добро, то мы будем осваивать премудрости такого секса. Если врач вообще запретит секс, то я лопну. Заснул, прижимая свою ласточку к себе и ожидая судного дня. Ева Утро для меня было ранним. Проснулась от того, что жарко. До сих пор не могу поверить, что он вернулся, что только мой. Сажусь и очень долго его рассматриваю. Очень исхудал, и это меня гложет. И все из-за одного бесчестного человека, которого я когда-то имела глупость полюбить. Странно, но я ничего, кроме брезгливости и жалости, не чувствую к бывшему. Теперь я смогла сравнить отношение по-настоящему влюбленного мужчины и мужчины, который позволял себя любить и ублажать его. Конечно, не все было у нас с Владом плохо, но и доверия изначально не было. Я доверяла, он делал так, как ему удобно. И его матери. Вспомню - вздрогну. Свекровь всегда старалась влезать в наши отношения, потому что я ее не устраивала. Не того поля ягода. Что же, удачи их семье, меня же теперь с ними ничего не связывает. Глажу свой подросший животик и улыбаюсь, пытаясь визуализировать эту кроху. Кто это? Он или она? Хм, если честно, мне все равно, главное, что у нас получилось. Беру его огромную ладонь и целую, прижимаю к своей щеке и улыбаюсь, когда вижу, что не спит. - Доброе утро, папочка, как спалось? Хорошо отдохнул? - Сладко, потому что сне снилась ты, - улыбается мальчишеской улыбкой. - И что ты там видел? Внутри приятно щекочет, когда он так смотрит. - О, всякое, - усмехается похотливо, - поэтому давай скорее навестим врача, и он даст нам добро на то, что мы делали в моем сне! - Кого ты хочешь? - носом трусь о его бок и мурлычу. - Мне снилась девочка, - признаётся вдруг. - И как ты ее назвал? Смотрит на меня как-то удивленно. - Я не знаю, - ответил с улыбкой, - но я знаю, что жених у нас уже есть, если что, если ты готова породниться с Сагаловыми. Я смеюсь, вспоминая двух безумно красивых мальчишек. - Но у них уже есть симпатии, папуля. - Ха, у крестника моего есть, доча Вартана. Таир в поисках, - смеётся искренне. - Илья говорил, что Таир будет холостяком, - напоминаю я. - Это когда это? Это я говорил, что кобелиной будет. Но он же будет претендовать на нашу красотку. Если она будет хоть немного похожа на тебя, моя сладкая булочка, то у него нет шансов! Хитрый жук, и балабол, и просто душка. А фантазия уже разыгралась. Если внутри меня развивается его дочь, то она будет красивой, ведь мы с Гурамом оба черноволосые и темноглазые, только его кожа смуглая, мне же можно только завидовать ему. - Сегодня сможем увидеть этого жителя, - прижимаю ладошки к щекам, горят, - волнуюсь, только бы все было хорошо. - Все будет хорошо, - привлекает к себе и целует. - Как у нас с тобой может быть не хорошо? Мы выстрадали и заслужили свою красотку. Знаешь, сколько лет я ее в яйцах носил! Звонко смеюсь и поцелуями опускаюсь к его паху. Целую окрепший член, мошонку и дрожу от желания, ведь он смотрит так жадно, что я уже вся теку. - И не намекай на секс, я этот взгляд знаю, любимый. - Ты смерти моей хочешь, сладкая? - смеется немного нервно. - Я тебя сейчас залью всю от одной мысли и закончим. Перехватываю его член у основания и целую крупную головку. Хитро смотрю на него и спрашиваю: - Мне продолжить или едем к доктору? Он молча опускает мою голову назад к своему паху и издает утробный стон. Я понимаю, что если не продолжу, он взорвется. И как только я принимаю его в рот, с его губ слетает ещё один утробный стон и шепот: - Боже, как же я люблю тебя, девочка. Не останавливайся. Только бы у доктора все было хорошо, иначе без наших игр я буду страдать еще больше. Эти четыре месяца были пыткой, а сейчас мне стало легче, нет прежнего напряжения во всем теле.