- Твоя подруга попыталась сварить какой-то суп, не знаю, что получилось. - Будем узнавать... - Не понял, что значит «попыталась»? – вскинулся Саша, так и не отошедший от собственных мыслей и сверлящий Соню изучающим взглядом. – У нее же постельный режим. - А она в курсе? – иронично поднял бровь Кирилл. Саня насупился. - Нет, ну это нормально вообще? Я вам, что, нанялся что ли? Вторая смена? - Она просила воспринимать это как отказ от госпитализации, – мрачно процитировал Наташу Кирилл. – Вряд ли ты сможешь ее переубедить. Саша горько вздохнул, прикрыв глаза. - Я ее сам убью... - Встань в очередь, – хмыкнул Кирилл и пошел на кухню вслед за Соней. Угрюмый Александр зашагал за ними. Когда Наташа рискнула медленно спуститься со второго этажа, ее подруга успела накрыть на стол. Сидевший с отстраненным видом Саша раздраженно вскочил, осмотрел пациентку, не переставая бубнить о последствиях. Кирилл недовольно глядел на них, и это не укрылось от Сони, которая сама бросала на мужчину неуверенные и смущенные взгляды. Едва с осмотром было закончено, прибежал Джерри, с довольным видом взгромоздил передние лапы на свободный стул и высунул язык, пробуя пахнущий бульоном воздух на вкус и ощущая соль и свежий перец. Пахло аппетитно, и он рассчитывал урвать свою порцию чего-нибудь вредного, но вкусного. Вместо этого Кирилл молча скормил ему кусочек котлеты и потрепал за ухом. - Ты новости видел? – нарушил он давившее на него молчание. Саша, прихлебывая супом, кивнул. – Мы с Сонькой с утра сгоняли в дом, прибрались там. Саша подавился и громко закашлялся. Закатив глаза, Кирилл пару раз с силой ударил его по спине. - Вы серьезно? А если вы там еще больше наследили? - Да нет, там вообще никаких следов не осталось, – тихо сказала Соня. – Только хлорка и кое-где Наташины отпечатки. И мои еще, я же там часто бывала. - Суть не в этом, – продолжил Кирилл. – Мы там динамики нашли, по всему дому были понатыканы. Наверно, включал кто-то ночью, вот тебе и посторонние звуки и шорохи. - Неслабая такая подготовка... – задумчиво протянул Саша, глянул на притихшую Наташу. – Кто у тебя дома был после смерти твоей бабушки? - На поминки ее близкие собирались. Несколько человек из села, пара ее подруг – они еще ее мужа, моего деда, знали. Потом Витя заезжал, это мой двоюродный брат. Несколько моих знакомых, нотариус... да вроде и все. - Так... А кто мог такое провернуть? - Я понятия не имею! – воскликнула Наташа. – Соня вообще считает, что это Витька, что ему наследство нужно, а этого не может быть! Три пары глаз взглянули на Софью, одни обвиняюще, вторые и третьи – удивленно, и она поморщилась. Ей и так не нравилось повышенное внимание, а после разговора с другом ей было особенно тяжко и участвовать в преступных дебатах не хотелось. Встретившись взглядом с Сашей, она нервно вздохнула и отвела глаза, посмотрев на Наталью. - У него самый явный мотив – твой дом. Откуда ты знаешь, что это не он приходил к тете Вере и не уговаривал ее продать эту вашу дачу? Контраргументов у Наташи не нашлось, и она надулась еще больше, обиженно сверкая янтарными глазами. Кирилл подавил улыбку. - Вообще я согласен с Соней, – неожиданно проговорил Саня. – Но выводы делать рано. А с домом вы, конечно, лихо управились... Может, оно и к лучшему, не найдут ничего. Кстати, я же тоже с новостями, – он вдруг улыбнулся. – Я со своим однокурсником разговаривал, он раньше работал в морге, так вот, он связался со своими знакомыми и выпытал у патологоанатома, которому поручили нашего бандита, детали вскрытия. Он умер около пяти-шести часов утра от удара ножом – ты, Наташ, в это время была уже здесь. Нож нашли там же в машине, но отпечатки смазаны, определить не получается. - Так я его не... – у Наташи перехватило дыхание, – не убила? - Его кто-то после тебя добил. У парня два ранения, первый удар только зацепил артерию, а второй вогнали туда же, но глубже. Он на тот момент уже потерял много крови, а так умер почти мгновенно. - Так а чего делать-то теперь будем? – перебил Кирилл. – То, что нас всех не загребут за пособничество и сокрытие убийцы, конечно, прекрасно, только, по сути, нам от этого ни горячо ни холодно. Как только станет известно, что подставить Наталью под статью не получилось, этот парень опять что-нибудь придумает. Или убьет ее, на худой конец. - Кирилл! – возмутилась Соня. - Что – Кирилл? - Нет, он прав, – заговорил Саша. – Мы погрязли в этом по уши. К тому же, подозреваемых у нас нет, а раз так, то и выбор у нас небольшой. Либо продолжаем копать и присматриваемся ко всем, кто появится рядом, либо... - Либо пишем явку с повинной – и привет, каторга, – буркнул Кирилл. Наташа вздохнула. - Давайте я попробую связаться с братом, – предложил Горский. – Он, правда, сейчас не в городе, но подскажет кого из коллег. Пускай хотя бы просто проверят всех, кто на поминках был, и то легче будет. - Помяните мое слово – это твой брат, Наташ, – скрестив руки на груди, упрямо сказала Соня. Саша задумчиво прищурился. - Кстати, как твоя бабушка этот дом вообще получила? Наташа зыркнула на Соню обиженными глазами и недовольно поджала губы. - Деда после войны наградили – он в бригаде разработчиков стрелкового оружия работал, почти сразу после первого ранения туда попал. Насколько я помню, он принимал участие в модернизации пистолетов-пулеметов Судаева... - Они же в годы войны лучшими считались! – присвистнул Саша. Соня усмехнулась. - Есть хоть что-то, в чем ты не разбираешься? - У него вся семья – вояки, Сонь, – нетерпеливо пояснил Кирилл. – Дальше что? - Да что дальше? После войны он вместе с Калашниковым долго работал, и где-то в конце семидесятых что ли ему пожаловали земельный участок. Он и построил тут дачу. Она притихла, все еще поглядывая вокруг сердитыми глазами. Саня с шумом выдохнул. - С такой предысторией этот ваш домик у бабушки знаешь, сколько стоит? - Слушай, а, может, этот дед-изобретатель у себя хранил что? – вопросил Кирилл. Саша недоуменно качнул головой. – Ну, чертежи какие, заготовки? Мы же из документов не нашли почти ничего, вдруг тайник какой есть... А прадед твой, – обратился он к Наташе, – часом большевиком не был? Может, от него что осталось? - Да тут бесконечно можно гадать, советского антиквариата в мире полно, – отмахнулась Соня. – Саш, звони своему брату, пусть проверяет. Наташ, напиши ему имена. А завтра решим, за кем следить и от кого прятаться. - Ты-то куда? Ты за кем следить собралась? – воззвал к ее разуму Кирилл. – Ладно, она во все это нас втянула, ей на месте не сидится, – он ткнул пальцем в Наталью, – но ты-то? - Давай, скажи еще, что не женское это дело – вести расследования и шпионить за маньяками, – с улыбкой съязвила Соня. – У меня своя голова на плечах. И вообще, из всех вас у меня будет самое надежное прикрытие – я волнуюсь за подругу и пытаюсь узнать, куда она уехала. С такой легендой можно даже к этому Вите прийти... - Не смей! – одновременно вскричали и Кирилл, и Саня. Первый с досадой грохнул по столу кулаком, а второй поморщился от произведенного шума и тяжело вздохнул. - Сонь, ты должна понимать, как это будет опасно, – как можно спокойнее сказал Саша. Склонив голову набок, Соня кивнула. - Я понимаю. Только вы забываете, что я профессиональный запудриватель мозгов. У меня в антикварном такие экземпляры попадались – то одно им не нравится, то второе, то третье, – и все равно с пустыми руками никто не уходил. К тому же, вряд ли вы меня отпустите одну – наверняка кто-нибудь пойдет со мной. - Да твою мать, Соня, ну как можно так подставляться! - Кирюх, не зли меня. Я все сказала. Завтра, когда все выясним про этого родственничка, я с ним встречусь. Кирилл только устало спрятал лицо в ладонях. Сил спорить с ней не осталось, к тому же, его так никто и не поддержал. Саша молча сверлил ее взглядом и тихо думал о чем-то своем. Наташа вообще молчала, хотя по идее должна была возмущаться громче всего. Когда же все очнулись, оказалось, что на улице давно стемнело. Девушки, тихо переговариваясь, ушли наверх, а мужчины-коллеги развернули новенький диван, после чего Кирилл достал из шкафа бутылку коньяка. Но то ли день был настолько суматошный, то ли просто нервы сдали, но алкоголь их не взял, и Кирилл разозлился еще сильнее, с шумом спрятал стаканы обратно и потопал спать, раздраженный на весь белый свет. Глава пятнадцатая Сон упорно бежал от Сони. Обиженная Наташа, периодически по-детски всхлипывая, прочитала ей целую лекцию о том, почему ее брат не может быть преступником, доводов подруги не услышала и легла спать, упрямо отвернувшись к стенке. Соня слышала, как тяжело она сопела себе под нос, как на первом этаже звенели стаканами мужчины – наверняка решили надраться по-тихому, как поднялся к себе в спальню Кирилл. Даже Наталья, уставшая от приключений за этот день, в конце концов, неспокойно задремала, а Соня продолжала сверлить взглядом потолок и ловить глазами каждый новый блик. Она устала. От всего происходящего хотелось просто выть волком – от собственного бессилия, сложившихся обстоятельств и постоянного страха. Бояться она устала больше всего. Если еще вчера при воспоминаниях о залитой кровью кухне в доме подруги ее начинала бить дрожь, то сегодня ее трясло от злости и невозможности хоть что-то предпринять. После Димы она перестала бояться трудностей. Когда оказываешься на грани, когда можешь потерять все, что имеешь, находишь в себе силы двигаться дальше, через любые преграды, даже по головам пойдешь, если придется. И она шла, с каждым новым шагом забывая о боли в сердце и душе, шла до тех пор, пока с нее не были сняты все подозрения. А когда цель внезапно оказалась достигнута, выяснилось, что она уже позабыла, каково это – быть слабой. Что значит позволять другим решать свои проблемы – не потому что так легче или проще, а потому что этому человеку так хочется. Позабыла о тех минутах, когда можно просто уткнуться любимому человеку в плечо и рассказать обо всех трудностях, зная, что тебя не осудят. О слезах она тоже позабыла, во время суда они были равносильны признанию поражения, а сдаваться Соня не привыкла. И о любви она тоже забыла. После Димы было слишком сложно поверить, что такое чувство вообще еще существует. Встреченные влюбленные парочки казались ей насмешкой судьбы – вот, смотри, у них это есть, а тебе досталась только боль и разочарование!.. И она невольно задавалась вопросом, когда же распадется та или иная пара. А неудавшиеся кавалеры в антикварной лавке встречались с ее ледяными отказами, либо сразу, либо после первого свидания. Не привыкшая сдаваться, она бежала от любых проявлений чувств – уж слишком сильна была рана от предательства и слишком силен был страх повторения. Из близких людей только Кирилл знал о том, как тяжело ей было, пусть и без детальных подробностей. И так было бы и дальше, она продолжала бы бежать, прячась от самой себя, если бы не Саша. Сейчас ей казалось, что все повторяется. Обстановка, в которой они очутились, до жути напоминала события семилетней давности: преступление без наказания, отсутствие подозреваемых, страх за близких и желание действовать. С той лишь разницей, что на сей раз ей не разбили сердце. Пока не разбили. Откинув в сторону одеяло, под которым ей вдруг стало невыносимо жарко, Соня горько усмехнулась. Забавно. Ей понадобилось семь лет, чтобы решиться снова открыться человеку, и именно в этот момент они попали в эту передрягу. Бросив быстрый взгляд на часы, она подметила начало третьего часа ночи, прикусила губу и осторожно встала. Раскладушка протестующе скрипнула, Соня замерла, взгляд светлых глаз метнулся к спящей подруге. Но Наташа только сильнее закуталась в одеяло и продолжила спать. Подхватив свернутый плед, Соня поправила спальные шорты и вышла из комнаты.