- Ты что-то сказал? - Тебе показалось. Вопрос в янтарных глазах сменился подозрением, и Кирилл от греха подальше ушел наверх, где сменил ночную футболку на рубашку, поверх которой набросил толстовку. Потом подумал и аккуратно причесался – хотя бы попробовал. Если уж пытаться что-то узнать, то человек должен производить приятное впечатление, а он последние три дня сам выглядит как уголовник-наркоман с десятилетним стажем: под глазами залегли глубокие тени, взгляд суровый и даже злой, а ведь еще пару недель назад в клинике он шутил, не переставая. А сейчас и улыбка превратилась в какую-то дьявольскую ухмылку. Спустившись вниз, Кирилл первым делом свернул на кухню, где подсыпал Джерри корма, после чего посмотрел на стол, где Саша оставил обезболивающее и антибиотики, подхватил их, сунул в карман и вышел в коридор. Наташа в полной экипировке дожидалась его у двери, почесывая довольного Джерри за ухом. Оглянувшись на хозяина, пес блаженно высунул язык, а Кирилл вдруг подумал, что все бы отдал, чтобы сейчас оказаться на месте собаки. Дожили, уже собственной собаке завидуем. Кажется, уже можно смело заворачиваться в простынку и ползти на кладбище в белых тапочках. До выезда из поселка они еле ехали. Наташа с недовольством смотрела, как мимо с черепашьей скоростью пробегают чужие дома. Объезжая очередную кочку, Кирилл проклинал это утро и не переставал гадать, где и когда так сильно нагрешил, что в наказание ему послали этот треклятый отпуск с довеском в виде преступления и девчонкой, которую хочется то самому убить, то поцеловать. Когда машина в очередной раз дернулась, и Наталья скривилась, Кирилл не выдержал. - Слушай, мы все тебя услышали, ты боишься за нас и хочешь помочь. Давай все же ты дома останешься? - Ни за что, – отрезала Наташа. – Я справлюсь. - С чем ты справишься? – разозлился Кирилл. – С болью? Или с кровотечением? Да после операции люди несколько дней плашмя лежат, спят и отдыхают, а ты все в бой рвешься! Кому это надо? - Мне надо. Если будет плохо, скажу. И вообще, я разве не под медицинским присмотром? Кто меня на тот свет не отпускал до прихода Саши? Хмурый взгляд, которым он ее одарил, на Наташу не произвел ни малейшего впечатления. Поняв, что все уговоры бессмысленны, Кирилл только тяжело вздохнул и сунул ей в руки таблетки, не отрываясь от дороги – они как раз достигли выезда на трассу. Наташа украдкой улыбнулась. Всю дорогу они потратили на обсуждение вопросов. Наташа, по обыкновению, отказывалась верить в виновность коллеги, пока Кирилл с пеной у рта доказывал ей такую возможность, с каждой секундой распаляясь все сильнее. Поэтому когда машина остановилась у студии, и они вышли на улицу, Кирилл был зол, как тысяча маленьких чертиков, с недовольством наблюдая, как улыбается Наташа. А ей было просто хорошо. Родной город, тихий сквер недалеко от Третьяковки, свежий воздух и припекающее солнышко, грозящее вот-вот скрыться за облаками... На секунду ей показалось, что не было никакого бандита, не было нападения, а бабушка ждет ее на даче и печет блины, чтобы вечером достать банку ежевичного варенья и накрыть стол. Улыбка слегка померкла, стоило Наташе напомнить себе, что все это вовсе не сон, а страшная и жестокая явь, с которой надо бороться. Как говорила баба Вера, хочешь, чтобы жизнь была счастливой, – действуй. Пожалуй, она и правда засиделась в своей норе. Быстро подмигнув Кириллу, Наташа потянула на себя дверь студии и скрылась внутри. Кирилл с чертыханиями кинулся следом. На первом этаже оказалось пусто и тихо, как на кладбище. Кирилл сам не понял, почему ему в голову пришло именно такое сравнение, когда над лестницей вдруг увидел фотографию летящих куда-то ворон. Еще бы звуков сюда добавить, шелест крыльев и пронзительное карканье – будет точное попадание в образ. Наташа уверенно свернула в соседний коридор, поднялась по другой лестнице и толкнула какую-то дверь, заглянув внутрь. Из комнаты тут же донеслись звуки затвора и негромкая музыка. - Так, голову наклони... еще чуть-чуть. Шикарно! А теперь давай сама... ага, молодец... Все, замечательно, перерыв. - Илюш, покажи! - Обработаю – тогда и покажу. - Ну, Илюша!.. Отодвинув Наталью в сторону, Кирилл сам заглянул в комнату. Посреди студии стоял высокий крепкий блондин, а вокруг него лисой ходила длинноногая жгучая брюнетка в откровенном топе и капризно дула губы. Блондин на ее стенания не обращал внимания, сосредоточенно рассматривая что-то на фотоаппарате. Кирилл громко кашлянул. - Прошу прощения! Фотограф вскинул голову, брюнетка еще сильнее скорчила гримасу. - Мы заняты, неужели вы не видите? Нет, ну что за люди, а! Никакого уважения! Мы тут стараемся, красоту наводим, чтоб им было на кого ровняться, а они... Деревенщины неотесанные... Тут творческий процесс идет, а вы врываетесь! - Если мы действительно ворвемся, о творческом процессе вам напомнит только исцарапанная физиономия, – мрачно заявила Наталья, обходя Кирилла. Тот изумленно на нее покосился. Брюнетка захлопала глазами так сильно, что приклеенные ресницы клятвенно обещали в скором времени оторваться. - Вы... вы... да вы как со мной разговариваете! Ты что о себе возомнила вообще?! Да я... да ты... да от тебя мокрого места не останется, у меня знаешь какие связи!.. - А ты знаешь, кто я? – все так же спокойно вопросила Наташа. Брюнетка осеклась, так и не договорив свои угрозы. – Нет? Тогда лучше иди-ка, милочка, подобру-поздорову, не то на следующей съемке твои связи тебе ничем не смогут помочь. - Илья! – в последнем отчаянном жесте брюнетка кинулась к фотографу, но мужчина только показательно пожал плечами, и модель, смерив презрительным взглядом Наталью, кинулась к двери, протиснулась мимо Кирилла, больно задев его локтем, и исчезла на лестнице. Спустя секунду внизу раздались ее громкие ругательства, потом что-то упало, и крики стали еще сильнее. - Да, туфельки надо лучше застегивать, – заключила Наташа, взглянула на Кирилла, потом на молча смотревшего на них Илью. – Пойдем? Сил хватило только, чтобы кивнуть, и Кирилл вслед за девушкой прошел в комнату. Любопытно. Такой ответ он ожидал услышать скорее от боевой Сони, чем от тихой скромной Наташи. Между тем фотограф успел отложить камеру и теперь с тревогой наблюдал на приближающегося Кирилла. Наташа маячила у него за спиной, стараясь привлекать как можно меньше внимания и старательно прячась за солнечными очками на пол-лица. - День добрый, – неуверенно поздоровался Илья. – Чем могу помочь? - Можешь, – подтвердил Кирилл, подходя к нему почти вплотную. Роста они были примерно одинакового, но Кирилл оказался шире в плечах и оттого выглядел намного мощнее. – Вопросы к вам есть, Илья Валерьевич. Вы по тюрьме не соскучились? Илья побледнел до цвета чистого холста, отшатнулся от Алферова, наткнулся на лавку и сел. - Я не... то есть, я ни в чем не виноват! Я свое отсидел, к прошлому не возвращался! - У Меркуловой Веры Павловны на поминках были? - Был, конечно, мы всей студией поехали, Наташку поддержать! – затараторил Илья. – Только я к ее смерти отношения не имею!.. - А к пропаже вещей из ее дома? Наташа вовремя сообразила, что Кирилл блефует, не то обязательно бы встряла. - Слушайте, я бы никогда так с Наташкой не поступил! Да вы... Ладно, признаю, были грехи по молодости, но я с этим завязал. У меня новая жизнь, и планы по обворовыванию девушки, которая мне очень симпатична, туда точно никак не входят. За спиной Кирилла раздался тихий кашель, и он непроизвольно сжал кулаки. - Что ты у нее видел? Кому рассказал? - Да ничего и никому! У них дома-то и брать нечего, бабушка ее жила скромно, сами же понимаете, в наши дни на пенсию особо в роскоши купаться не приходится. Да и зачем мне это? - Понятия не имею. Может, тоже Наташу поддержать? – съязвил Кирилл, опять понемногу наступая на фотографа. По необъяснимой причине этот субъект его очень раздражал. – Предложить мужское плечо и трогательные обещания поддержки и защиты? - Вы даже не представляете, о чем говорите, – твердо отозвался Илья, поднимаясь с лавки. – Вы вообще кто? Следователь? Так вызывайте повесткой, можете даже обыск у меня устроить, что здесь, что дома. Я не имею никакого отношения к проблемам Наташи. И сам ее в обиду не дам. - А вот тут ошибаешься, – тихо прошипел Кирилл, склонившись к его лицу. – Ты к ней на пушечный выстрел не подойдешь, понял меня? - С какой стати? – с вызовом спросил фотограф. - С такой, что иначе твое тюремное прошлое покажется тебе раем по сравнению с тем, что для тебя начнется. Допросы, обыски, показания, там, глядишь, и до начальства твоего информация об уголовном прошлом сотрудника дойдет... И покатишься ты по Малой Спасской... - Не имеете права. - Это я как-нибудь переживу. Наташа уже пару минут требовательно тянула его за руку, тихо что-то шепча, но Кирилл будто не слышал, глядя на бледное лицо перед собой. Хотелось дать этому фотографу в глаз, чтобы наверняка остался фингал, руки так и чесались, и если бы не висевшая у него на локте девушка, он бы непременно это сделал. И вдруг Илья судорожно вздохнул, и Кирилл едко улыбнулся. Проняло-таки. Сашкиного старшего брата на тебя нет, вот уж кто запугивать одним своим видом умеет. Резко развернувшись, Кирилл сгреб Наташу в охапку и вышел в коридор, подталкивая ее в спину. Уже на улице Наташа вывернулась из его рук, обернулась, сверкая гневными солнечными глазами и не обращая внимания на начавшийся дождь, разразилась тирадой. - Ты какого черта устроил?! Это мой коллега, в конце концов, мне с ним работать еще! - Это вряд ли, – холодно ответил Кирилл. – Если он сам не уволится, то этого добьюсь я. - С какой стати? – повторила вопрос Ильи Наташа. – Потому что он бывший уголовник? Так это давно в прошлом, он пытается жить дальше, и не тебе лишать его этого шанса! - Пусть использует этот шанс где-нибудь в другом месте. Наташа его даже не услышала. - Или тебя задело, что я ему нравлюсь? Так ты не поверишь, я много кому нравлюсь! Мне что теперь, кроме тебя даже общаться ни с кем нельзя? Может, ты еще Сашку тогда из дома выпроводишь, так, на всякий случай? Обзвонишь заодно всех моих друзей, скажешь всем, что я стала затворницей, видеть никого не хочу и знать их не желаю? Кирилл слушал молча, а она все ругалась и ругалась. В глубине души он понимал, что она права, и он поступил так из чистого эгоизма и уж точно свои угрозы в реальность бы не воплотил. Но не признаваться же ей в этом! Твою мать, и когда все стало так сложно? Три дня ведь всего прошло, что же дальше-то будет? - Я просила тебя меня не опекать, – решительно сказала Наташа, заметно подустав и держась рукой за раненный бок. – У тебя нет права лезть в мою жизнь и тем более указывать, с кем мне общаться и как жить.