Глава 8 Она открыла глаза, когда левая нога затекла настолько сильно, что неприятное ощущение прорвалось даже сквозь тяжелый сон. Таня с трудом выпрямилась и поморгала ресницами: надо же, вчера даже не выключила свет в коридоре. Из кухни тянуло: наверняка форточка опять не закрыта. И от сквозняка лампочка еле заметно покачивалась. Давно надо было купить абажур и наконец спрятать ее. Но сама она вряд ли повесит стеклянный плафон, да и вообще любой, а просить некого. Разве только Романа… Таня отвела взгляд от неприятного яркого света и не сразу поняла, почему мебель в комнате перестала быть черной. На двери шкафа, на ручке кресла и кое-где на ковре появились цветные кусочки, словно кто-то медленно разбрасывал нарезанные лоскуты ткани. Вот и на обоях над диваном добавился такой же. Ответ на загадку дало окно: светало. Ночь пролетела в один миг, а ватная усталость как была с вечера, так и осталась. Заставив себя залезть в душ, Таня долго стояла под теплыми струями — веки закрыты, щека у кафельной стены. После фена волосы, как всегда, распушились и превратились в непослушное светлое облако. Она убрала их в хвост, но вид тут же стал занудный, как у училки. Ладно, и у висков Таня выпустила пару прядей. О тяжелом вечере напоминали небольшие тени под глазами и сухие губы, которые Таня тронула розовой помадой: сегодня макияж был ей не по силам. Надо бы прикрыть в кухне окно, но от одной мысли, что она увидит еду, Таню стало мутить. Пусть форточка остается открытой. Неудивительно, что цветы никак не могут прижиться в этой квартире: разве можно цвести и зеленеть на подоконнике, если постоянно что-то дует и капает сверху. Все же они комнатные растения, а не уличные. На полу у дивана лежало вчерашнее пальто. Повесив его на плечики, Таня разгладила влажноватую ткань и вытащила из шкафа куртку. Офис встретил Таню непривычной тишиной и пустынностью. Да, рановато она пришла, другие, наверное, еще только едут… Охранник на входе приветственно кивнул головой. Интересно, видел ли он, как вчера Головин уводил ее к своей машине? И если да, то что подумал? По лицу его ничего не поймешь, вот и не стоит голову ломать. Да и ей все равно. Щелкнув выключателем в кабинете, она в привычном беспорядке мгновенно выделила то, чего не было вчера. На ее столе поверх всех бумаг и справочников лежал… голубой зонт. Новый, этикетка еще не сорвана. Странно. Таня отложила его в сторону. Это еще не все. Малюсенькая записка приклеена к какой-то коробочке. Спазмолитики. Зачем-то Таня потрясла лекарства, хотя по опыту знала, что внутри будут блистеры, которые не гремят. «Дверь приносит извинения». Глаза прочитали текст раза три, но продолжали бегать по написанному и цеплялись за детали. Несерьезный цвет листика, розовый. Хорошо хоть, что без цветочков. Возле первых букв слова «дверь» белесые следы: видно, ручка капризничала и писавшему пришлось повозиться. Почерк с сильным нажимом и небольшим хвостиком на конце «я». Слишком знакомый почерк. Таня включила обогреватель и протянула к нему ладони. Удивительно, ей совсем не стыдно из-за случившегося вчера. Да и что было-то? Человеку стало плохо, все. Разве позорны болезнь и слабость? Тогда почему она сейчас сидит и размышляет о том, что не заслуживает внимания? Значит, все же переживает… Медленно отвернувшись от зонта сначала направо, потом налево, Таня улыбнулась: слабость начала понемногу уходить, мысли прояснялись. Надо занять себя чем-то, добить вчерашний анализ, выпить чаю, в конце концов. Черт, в тумбочке остался только зеленый чай. Таня не любила его за слабый вкус, подозревая, что просто не умеет правильно заваривать. Но сейчас у нее не было настроения убеждать себя, что зеленый чай ароматный и полезный. Что ж, может, хоть в закутке, отданном под кухню, найдется что-то другое. Коридор наполнялся приходящими людьми: кто-то зевал, поеживался, кто-то смаковал кофе. Большинство же просто здоровались и проскальзывали в кабинеты. Черный чай, но ароматизированный. Почти стопроцентная химия. Ну и что. Сейчас это лучше, чем совсем ничего. И с парой пакетиков Таня вернулась в комнату. У порога Света настойчиво трясла пальто, стараясь хоть как-то разгладить помятый низ. — Привет. Ну и толкучка была сегодня в метро! Думала, оторвут рукав у пальто, но повезло: его только пожевали боками. А ты чего такая тихая? Заболела? Таня как раз успела пробраться за стол и окунуть чайную пирамидку в кипяток. Она не любила крепкий чай, поэтому почти сразу вытащила пакетик на блюдце. Напиток получился светло-коричневого цвета, естественно, без всякого намека на запах обещанной клубники. — Нет, вчера был ужасный день, вот и спала плохо, — выдала Таня часть правды и сделала маленький глоток. Нет, и во вкусе не найти ничего ягодного. — В следующий раз послушаю вас и уйду с работы по первому зову, а не буду сидеть до петухов. — Это точно, себя надо беречь. Ой, а откуда у тебя такой зонт? — Света подхватила подарок и повертела во все стороны. — Это же настоящий Пазотти! — И что значит появившееся придыхание в твоем голосе? Снисходительный взгляд Синицкой ясно дал понять, что разница в возрасте между подругами лет двадцать, причем старшинство присуждается Свете. — Да моей зарплаты хватит на три-четыре таких экземпляра, если не меньше! — Не преувеличивай… Теперь уже Таня недоверчиво рассматривала вещь: обыкновенный зонт с элегантной ручкой-петлей такого же небесного цвета. — Точно, говорю тебе, — не унималась Света. — Вот не веришь мне, спроси у Любы с ресепшена. Ухажеры водят ее в хорошие магазины, она много чего видела. Пусть хоть и на витрине. Так откуда сие чудо у тебя? Таня неопределенно пожала плечами и вернулась к чашке. Света продолжила стоять у ее стола и торопливо постукивала носком сапога. Она делала это так успешно и раздражающе, что желание чаевничать у Тани прошло. — Ну хорошо, слушай. Вчера Максим Александрович Головин умудрился сломать мой зонт и, видно, не спал всю ночь из-за мучивших его угрызений совести. Та грызла его так сильно, что он решил загладить свою вину вот этой милой вещицей. Вопросы еще есть? — Да. Ну ты и даешь! — и Света чуть не села мимо стула. — Я, конечно, многое могу представить, но не это. Думаешь, если я, к примеру, порву сумку, стоит подойти к нему с просьбой о замене? Что-то ты темнишь, подруга. — Сапог Синицкой возобновил размеренную барабанную дробь. — Может, еще покопаешься в своей памяти и дополнишь рассказ пикантными подробностями? — Какими пикантными подробностями?! У меня вчера была такая жуткая мигрень, что я едва не умерла. А знаешь, чем чреваты мигрени? — Таня изобразила рвотный позыв. — И самое ужасное, что Максим при этом действе присутствовал. Это все детали романтического вечера. Света притянула к себе забытую кружку с чаем, а Таня задумчиво призналась: — Я, честно, не понимаю, зачем он принес его. — Может, ты ему нравишься? — Синицкая одарила подругу томным взглядом. — И причина только в этом, а? — Да, и, чтобы чаще видеть, завалил работой — твоей, между прочим, — съязвила Таня и улыбнулась: Синицкая фыркнула прямо в чай, а тот ответил ей фонтаном из брызг. — Спасибо, что отвлекла от переживаний. Знаешь, я частенько завидую твоему оптимизму и безудержной энергии. Где мои двадцать семь лет?.. — А может, дело вовсе не в возрасте? — неожиданно серьезно ответила Света, промакивая лицо бумажным платком, и с сожалением отставила пустую кружку. — Ты слишком заморачиваешься, принимаешь все близко к сердцу, а при неудачах просто казнишь себя. Но так неправильно. Нельзя зацикливаться на трудностях. Важно их отпускать, тогда они остаются в прошлом. — А если… не остаются? — Значит, плохо стараешься. Запомни: вперед можно идти только без гирь на ногах. В кабинете стало тихо. Спустя пару секунд Света потянулась, словно сбрасывая усталость, и уже с привычной бодростью сказала: — Ладно. Пора и в планы заглянуть. А в таком тепле работать одно удовольствие! Все же здорово, что Егор осчастливил нас этим обогревателем. Буду знать, кого засылать парламентером, если еще что-то нужно будет выпросить. Танюха, ты определенно полезный кадр в нашем отделе. — Надеюсь, ты ценишь не только мои способности к добыванию тепла, — со вздохом Таня вытащила листы с незаконченным вчера анализом торговых площадей. Несколько часов стояла умиротворенная тишина, прерываемая едкими замечаниями Синицкой в адрес компьютера. Они повторялись с завидной точностью каждые пятнадцать минут: видно, лишь столько времени Света могла оставаться спокойной, а потом ее энергия начинала искать любые лазейки вырваться наружу. Роман прислал сообщение, что заболел, и Света, безуспешно поискав какие-то документы в его столе, тут же упомянула имя коллеги в связке с крепкими выражениями. Проголодавшись, Таня отправилась на кухню. Может, там еще есть обычный черный чай: ей хватило тонкого, неуловимого вкуса клубники в утреннем пакетике. В конце коридора мелькнула плотная коренастая фигура, и Таня замерла. Головин. Невозможно перепутать с кем-либо того единственного человека в «Центринвесте», кто носит деловой костюм как неприятную униформу. И сейчас ей нужно догнать его, чтобы поставить точку во вчерашней истории. — Максим Александрович, подождите! — громко позвала Таня и побежала вслед за заместителем генерального директора. Тот придержал открывшуюся дверь лифта. — Здравствуйте. Мне нужно с вами поговорить, — влетевшая в кабину Таня перевела сбившееся дыхание. — Здравствуйте. Я вас слушаю, — сухо произнес Максим и нажал кнопку. Он выглядел угрюмым и сосредоточенным, каким был всегда, и именно эта неизменность придала Тане уверенности. — Прошлым вечером вы стали свидетелем… неприятности со мной. Я хотела извиниться за это, — она заложила прядь за ухо, а потом снова высвободила ее, — и поблагодарить за новый зонт. Спасибо, только не надо ничего. Вчерашней помощи вполне достаточно. Брови Головина приподнялись: — Вам он не понравился? — Понравился, но… Спасибо, не надо. — Таблетки вы тоже вернете? — чуть саркастично уточнил Головин и зачем-то поправил идеальный узел на галстуке. — Нет, почему? Я уже подумала: их можно положить на кухню в общее пользование. Думаю, не одну меня мучают мигрени. А после обеда я принесу зонт. Таня дернулась в сторону открывающихся дверей лифта, но Максим остановил ее за руку и ткнул в кнопку первого этажа, хотя они только что приехали наверх. — Если с посторонними вопросами мы разобрались, то плавно перейдем непосредственно к работе. Вы уже что-то можете сказать, как я просил, об особенностях нашего клиента? — Да, но пока только в общих чертах… На раздвижных дверях лифта почти у самого пола виднелась царапина. Бугорок с завитком на конце. Таня мысленно пририсовала к царапине ножки-палочки, голову с отвисшими ушками, наметила глазки и нос — получился славный объевшийся песик. Ее взгляд скользнул ниже и споткнулся о блестящие мужские туфли. Черт, она же что-то начала говорить и умолкла прямо на середине фразы! — Итак, наш клиент — это мужчина тридцати пяти — сорока пяти лет, чаще всего семейный, с одним ребенком. Профессии достаточно предсказуемые: финансисты, чиновники, топ-менеджеры, представители IT-сферы, шоу-бизнеса и вообще мира искусства, юристы… — Она замолчала на секунду, проверяя саму себя, и покрутила сережку. — Такой тип покупателей уже имеет собственную недвижимость и всего лишь улучшает свои жилищные условия, для чего и выбирает более престижное жилье. Платить предпочитает сам, не ввязываясь в кредиты и ипотеки. Что еще? Иностранцы сдали свои позиции: сейчас они чаще продают. Зато среди чиновников стало модным владеть именно отечественным жильем. — Хороши же общие черты! — из голоса Максима пропал холодок. — Я рад, что не ошибся, доверив вам этот объект, а вы не просто сидите у компьютера. Таня не знала, как отреагировать на этот сомнительный комплимент своей работе, и снова покосилась на царапину. Песик. Или поросенок. — Тогда к концу недели, — предложил Головин стене за правым ухом Тани, — принесете все в напечатанном виде, с цифрами. Он вышел в холл и внезапно задержал рукой дернувшиеся двери лифта. — А зонт оставьте себе. В качестве премии, — и, скривившись, как от резкой боли, Максим шагнул в сторону начальника охраны. Лифт снова закрылся, но не сдвинулся с места: Таня бестолково смотрела на панель с кнопками и приводила мысли в порядок. Те сейчас напоминали блох: суетливо прыгали во все стороны и совершенно не хотели успокаиваться. Почему, ну почему ей приходится общаться с Головиным, да еще каждую неделю? Вроде бы все в рамках, все вежливо, но так неприветливо и хмуро, что постоянно думаешь, в чем же ты провинилась. Наконец вспомнив, куда она шла до встречи с Максимом, Таня нажала на цифру три и упрямо поджала губы: а зонт ей все равно не нужен. Пусть это будет выглядеть по-детски, взбалмошно и где-то несерьезно, но принимать его в качестве вознаграждения она не собирается. Ну вот так воспитана, извините. Вместо кухни Таня заглянула в триста второй кабинет, взяла непрошеный подарок и таблетки. Последние тут же передала коллеге с пояснением, куда положить, а сама побежала на этаж руководства. Зонт послушно лег на стойку секретарей, а объяснения Тани превратили Маргариту в подобие рыбки: глаза моргают, рот беззвучно открывается, одно сплошное недоумение. — Верните, пожалуйста, это Максиму Александровичу: он случайно оставил внизу. До свидания. На лестнице Таня облегченно вздохнула: последствия вчерашней мигрени отступили, в голове установилась ясность. Теперь можно подумать и о еде. Обеденный перерыв заканчивался, а ее живот не хотел довольствоваться единственной чашкой чая с утра и недвусмысленно намекал на это роскошным бурчанием. Света тоже обитала на кухне, причем прописалась там давно, судя по горе пустых тарелок перед собой и нескольким чашкам со следами помады по краю. — Лопнуть не боишься? — Таня нырнула в тумбочку и обрадовалась пакетику простого черного чая не меньше, чем старому знакомому. — Нет, сегодня вечером от всего избавлюсь. Ты, между прочим, тоже готовься, — предупредила Синицкая с полным ртом, но тем не менее запихнула в себя очередной кусок яблока и протянула подруге пакет с пирожками.