Херцфельд со злостью ударил ладонью по письменному столу, но потом его ярость улеглась, и он задумался о том, что ему следует предпринять. Первым порывом стало желание отследить вызов, но сделать это было не так-то легко, как показывают в фильмах, – любой оператор сотовой связи, прежде чем предоставить требуемые данные, с помощью которых можно определить, откуда звонили с мобильника, сначала потребует соответствующее судебное постановление. «Стоит ли мне привлекать к этому делу сторонние инстанции? – спрашивал себя профессор. – Ведь Ханна просила этого не делать». «Иначе я умру», – были ее слова. «Вместе с тем, – продолжал рассуждать Херцфельд, – иного выбора у меня, пожалуй, нет. Ведь этот Эрик, или как там его зовут на самом деле, не пожелал со мной разговаривать. Или все же звонил кто-то другой? Но тогда почему он не издал ни звука?» Пауль открыл файл, содержавший языковую информацию, и стал прослушивать последнюю запись, концентрируя внимание на звуках дыхания связавшегося с ним абонента, которые записал его телефон. Он включил режим прослушивания на полную громкость и поэтому, когда вновь раздался телефонный звонок, от неожиданности вздрогнул всем телом. – Алло! На этот раз, перед тем как ответить, Херцфельд не успел активировать функцию записи разговора. – Эрик? В телефоне вновь послышался лишь какой-то шорох, и профессор уже было подумал, что и на этот раз абонент на другом конце телефонной линии ограничится молчанием. Однако он ошибся! Звонивший произнес всего два слова, нанесшие Херцфельду еще один удар ниже пояса. И услышал эти два слова несчастный отец, к своему величайшему удивлению, от молодой женщины, которая отрывисто произнесла: – Эрик мертв! Глава 13 В аду Она слабо помнила, как маньяк всучил ей записку с текстом и приказал наговорить его на телефон. Это был один из тех немногих моментов, когда он ее не трогал. Возможно, при этом мучитель хотел исключить дрожание голоса своей жертвы, когда она записывала на носитель информации свидетельство того, что еще жива. Другого объяснения она не находила, хотя два сломанных ребра, а позднее и разрыв промежности сделали ее боль настолько невыносимой, что душа девушки практически полностью отделилась от физического тела. В данный момент ее прежнее «я» стояло наподобие сломанного вагона на запасном пути сознания жертвы. Жалкий же остаток того, что ранее составляло ее личность, находился в самом поезде, который все глубже въезжал в темный туннель безысходности и боли. Резиновая губка, размером с мяч для игры в гольф, торчала у нее во рту, постоянно нажимая на пульсирующую от боли рану в деснах. Но эта боль была желаемым отвлечением от того, что придумал для нее ее мучитель – насильник нашел еще одно естественное отверстие в нижней части ее живота и теперь, казалось, хотел разорвать и его. Она мычала в течение десяти минут, и душераздирающие звуки этого мычания прерывали только удушающие приступы кашля, ведь губка заглушала рвущиеся наружу крики боли. – Нравится? Да? Ты – маленькая шлюха! – издевался он. Все тело девушки свела судорога, что сделало боль еще ужаснее. Однако это вызвало у ее мучителя лишь приглушенное хрюканье, указывавшее на то, что толчки вот-вот станут еще сильнее. Внезапно изверг покинул ее. Несчастная даже не заметила, как он поднялся с кровати и, встав рядом с ней, принялся махать рукой в глазок маленькой видеокамеры, непрерывно моргавшей в правом углу помещения прямо над дверью. Он делал это каждый раз, когда насиловал ее. И если в первый раз она почувствовала, как что-то липкое стало вытекать у нее между ног, то теперь образовавшаяся там одна сплошная рана таких ощущений больше не вызывала. – Сейчас мне надо идти, ты, маленькая шлюха, – услышала несчастная слова своего мучителя. При этом мелкие брызги от его влажного дыхания попадали ей на лицо, вызывая жгучее желание содрать с себя кожу. Она вытолкнула изо рта губку. – Не называй меня шлюхой, меня зовут… И тут несчастная горько заплакала от того, что не могла вспомнить свое имя. – Не реви, когда-нибудь я вернусь. С этими словами он зажал ее подбородок между большим и указательным пальцами и, сжимая его со всей силы, добавил: – Хочешь знать, что ждет тебя, когда я вернусь? В ответ она заплакала еще сильнее и, мотая головой, принялась умолять его оставить ее, наконец, в покое. – Ну хорошо. Я, правда, хотел приготовить для тебя сюрприз, но, так и быть, покажу. – Что? Нет! Не надо показывать! Пожалуйста, не надо больше ничего показывать! Застывшим от страха взглядом она посмотрела на ржавый нож, который он приблизил к ее лицу. Его рукоятка, которую садист держал в руке, была обмотана пятнистым шелковым платком. – Этим я сделаю тебя женщиной. Затем насильник вопросительно изогнул брови так, будто его жертва сказала нечто такое, что сбило его с толку. – Неужели ты думала, что я это уже сделал? Мучитель достал сигарету, прикурил, опять поднял нож и заявил: – Нет, нет, нет! Так дело не пойдет! Я давно заметил, что тебе это очень нравится. А так быть не должно. Такое запрещено. Настоящая женщина должна оставаться целомудренной. Ты понимаешь? – Нет! Я больше ничего не понимаю! Пожалуйста, отпусти меня! Но садист ее не слушал. – Есть разные способы сделать женщину женщиной, – безжалостно продолжал он. – Лично мне больше импонирует метод, практикуемый в Сомали. Ведь там обрезают более девяноста семи процентов всех женщин. – Обрезают? Она в панике затрясла своими оковами. Но это только вызвало у насильника, дымившего сигаретой, улыбку: – Успокойся! Ведь ты еще не знаешь, какой именно ритуал я для тебя выбрал. Он стал перебрасывать нож из одной руки в другую, а затем спросил: – Ты думаешь, что я удалю тебе только клитор? Или вместе с большими половыми губами еще и малые? А может быть, как это практикуется в Сомали, мне стоит после этого зашить тебе вагину? Как ты считаешь? Девушка попыталась приподняться и вырваться из своих кожаных оков, с помощью которых ее руки и ноги были привязаны к кровати. Тогда садист наклонился к ее лицу, пустил ей сигаретный дым в глаза и спокойно произнес: – В принципе независимо от того, какой метод я изберу, ясно только одно: ты этого не переживешь. С этими словами мучитель сделал нечто такое, что она сначала восприняла за благо. Но потом до нее дошла вся жестокость его поступка. – Я оставлю тебя на некоторое время. Нет, я не так выразился. Понаслаждайся тем временем, которое у тебя еще осталось, – донесся до нее его голос. Затем тяжелая противопожарная дверь с грохотом захлопнулась за насильником, а несчастная жертва, не веря своим глазам, принялась разглядывать свои запястья, которые маньяк только что освободил от оков. Глава 14 Берлин – Вас подвезти, господин профессор? Херцфельд от неожиданности вздрогнул и с удивлением увидел остановившийся возле него автомобиль «порше». Погруженный в свои мысли, он не заметил, как тот подъехал. Стоя на парковке Федерального ведомства уголовной полиции, Пауль из-за сильного снегопада не сразу узнал водителя за рулем шикарного внедорожника. – Садитесь, прошу вас! Профессор сделал шаг вперед и, прищурившись, через полуоткрытое окно попытался разглядеть говорившего. «Ингольф фон Аппен! Только его мне сейчас и не хватало!» – подумал Херцфельд. Появление в это время практиканта показалось ему подозрительным, и он спросил: – Почему вы не в морге? – Когда вы ушли, мне в довершение всего стало плохо. Поэтому ваши коллеги настоятельно порекомендовали наплевать на практику, – вымученно улыбнулся Ингольф. – Кажется, я все изгадил, но, может быть, мне удастся исправить положение, если я вас подвезу? – Спасибо, это не обязательно. – Неужели в такую ужасную погоду вы поедете домой на общественном транспорте? Херцфельд хотел было отказаться от предложения практиканта, указав рукой на стоянку такси рядом с въездом на территорию Федерального ведомства уголовной полиции, и только тогда заметил, что она пуста. – Такси? При такой погоде вам придется ждать долго. Все машины разъехались. Херцфельд замешкался – быстро придумать новую отговорку он не смог, а изложить практиканту правду было не только нелепо, но и опасно. «Что я ему скажу? – подумал профессор. – Что мою дочь похитили? Нет. Надо что-то придумать, ведь мне необходимо быть одному, когда женщина, нашедшая мобильник Ханны, снова перезвонит. Если она вообще перезвонит».