Сюжет романа разработан при участии Вероники Гармаш © Гармаш-Роффе Т.В., 2019 © Оформление. «Издательство «Эксмо», 2019 Часть первая День 1 …Девушка бежала, хватая ртом воздух; глаза ее были огромными от страха и казались черными провалами на мертвенно-белом лице, которое хлестали костлявые ветки; луна едва освещала путь… Уже давно никому не страшно, никто не замирает в ужасе, настолько картина стала привычной. В каждом пятом триллере есть такая сцена. Интересно, почему в роли жертв всегда оказываются красивые девушки? Некрасивой зритель не посочувствует? А старой? А мужчине? Вечная загадка: кино делают идиоты – или кино делают для идиотов?.. В прихожей прогремел звонок. Алексей выключил телевизор, посмотрел в окно. Снег шел три дня без передышки и по колено завалил Москву – редкость по нынешним временам для декабря. Но сегодня небо расчистилось, и дальше по классику: и мороз тебе, и солнце, и день совершенно сказочный. Город пропах хвоей – все как очумелые тащили елки, и их верхушки, волочась хвостами, радостно взметали искры снежинок. В кабинете частного детектива Алексея Андреевича Кисанова тоже было светло и ярко от солнечных граффити на белой стене и тоже пахло хвоей: в синей квадратной вазе на широком подоконнике зеленели еловые лапы, на которых залихватски сидел завиток серпантина. Посетительница все это заметила, вдохнула запах и грустно улыбнулась, присаживаясь у массивного письменного стола детектива. Скромное обаяние сдержанности. Идущее изнутри ощущение самодостаточности, при котором нет нужды что-то демонстрировать, доказывать – зачем? Оно, как фимиам, овевает облик человека, и тогда всё ему идет, всё к лицу: хоть черное, хоть красное, хоть серо-буро-малиновое. Впрочем, новая клиентка одета не в серо-буро, а в рубашку оливкового цвета с высоким воротником (верхнюю ее одежду, шубу или что там, детектив не видел: в прихожей посетительницу встретил Игорь, ассистент). Пара пуговиц рубашки расстегнута, поблескивает какое-то золотое украшение, чуть ниже угадываются полукружья довольно пышной груди. Небольшие золотые сережки, темно-русая длинная челка, с изящной небрежностью падающая на высокий лоб, голубые внимательные глаза – все это сочеталось как нельзя лучше. Только, пожалуй, лиловые тени на веках не совсем вписывались в тон – Алексей потому и заметил их, что ощутил диссонанс, обычно он к таким подробностям невнимателен. Но это уже мелочь. Тем более что лиловость была неяркой, не кричащей – так, чуть-чуть. Алексею Андреевичу Кисанову (для избранных просто Кис) посетительница понравилась. Весь ее облик выдавал человека доброго и разумного, приветливого и уютного. Есть женщины, за которыми уют ходит, как собачка на поводке: куда бы они ни пришли, везде становится тепло и душевно, и быт будто сам по себе налаживается и обустраивается. Как прикинул Кисанов, лет ей было около тридцати трех – тридцати пяти, но в наше время женщины долго выглядят молодыми, так что истинный возраст новой клиентки детектив определить затруднялся. – Оксана Георгиевна Шаталова, – представилась она. – Хотя можно без отчества. Алексей кивнул: принял к сведению. – Мне представляться нет нужды, – ответил он, – вы знаете, к кому пришли. Отчество по желанию. Чем могу помочь, Оксана? Вопрос, в принципе, лишний. По логике вещей, раз уж человек обратился за помощью к частному детективу, он сам и скажет, за какой именно. Однако в жизни помимо логики существует психология. Люди часто теряются: одни стесняются, другим трудно начать с ходу говорить на болезненную тему, трудно подобрать слова. Посему Алексей давно взял на вооружение набор ничего не значащих вопросов – обычно они помогают клиенту заговорить о своей беде. Но на этот раз не сработало. – По дороге к вам я все время думала, с чего будет лучше начать, – произнесла Оксана. – Но так и не придумала. – Стало быть, – заметил Алексей, – история длинная? Или событий в ней много? – История как раз короткая, – вздохнула Оксана, – а вот событий в ней… Да, много. Слишком много для того, чтобы их пережить одному человеку… – Она сделала глубокий вдох, будто собиралась нырнуть. – Моего сына убили, – сказала она тихо. – Мой муж пропал, – произнесла она еще тише. – Моя дочь сбежала… – почти прошептала она, сморгнув. Вот же ж черт! Детектив был ошарашен списком, в котором каждое событие по отдельности уже было полноценной трагедией. Особенно смерть ребенка. Алексей Кисанов ненавидел истории, в которых погибают дети. Верно сказала Оксана: слишком много для одного человека. Для одной бедной души. Однако нет, плакать мы ей не позволим, иначе и к концу дня до сути не доберемся. – Какое из них было первым по хронологии? – «деловым голосом» спросил Алексей. У него в арсенале водился такой специальный голос, чтобы перешибать эмоции и возвращать клиента к мысли. – По хронологии… – Оксана, немного помолчав, вдруг решительно откинула русую прядь со лба, будто дала стартовый сигнал самой себе. – Сначала убили моего сына. Или нет, не так. Сначала его похитили… Простите, я путаюсь. Сначала сбежала дочка… Оксана наморщила лоб, потом с силой потерла его. И четко произнесла: – Вот какая хронология: сначала Юру, моего мужа, обвинили в растрате денег его компании. Потом сбежала дочка. Потом похитили Антошу. А потом Юра поехал к похитителям с деньгами. И вот там, на какой-то лесной поляне, нашего Антошеньку застрелили. Оксана уперлась взглядом в столешницу письменного стола, а пальцы ее правой руки принялись теребить украшение, возить по цепочке кулон в виде золотой пластинки, в очертаниях которой угадывался парусный кораблик. Только теперь детектив понял, что не тени на глазах Оксаны лиловые, – сами веки ее лиловые, припухшие. Много плакала она в последнее время. – Мои соболезнования, – тихо произнес Алексей. – У вас есть ребенок? – Оксана взглянула на него. – Да. У Алексея Кисанова на самом деле было трое детей, но посетительница пришла не за тем, чтобы слушать подробности его личной жизни. – Тогда вы меня понимаете… – она прижала пальцы к уголкам глаз, словно желая воспрепятствовать слезам. – А муж исчез, – быстро добавила она, стараясь сохранить интонацию сухого отчета. – Не вернулся домой с той поляны. – Его не нашли? Алексей хотел спросить: тело не нашли? – ведь отец не ушел бы добровольно, оставив сына, живого или мертвого. Значит, он… Но детектив пощадил Оксану, задал вопрос помягче. – Лишь капли крови. Видимо, Юру ранили в перестрелке… Собаки взяли след, но уперлись в речку – там протекает мелкая речушка, как мне в полиции объяснили. После этой речки собаки след и потеряли. У Оксаны на лице и шее проступили темно-розовые пятна. Она почувствовала это, прикоснулась к щекам ухоженными руками, потерла кожу. – Это нервное, не пугайтесь. Алексей кивнул. – Кого-нибудь арестовали? – спросил он. – Личности преступников установили? – Нет. – Свидетелей обнаружили? – Тоже нет. Полиция пришла к выводу, что кроме Юры там были еще два человека. Они убили моего сына и ранили мужа. А может, и убили. Или он позже умер от ран где-то в глухом месте… Она снова умолкла и замерла, горестно глядя в стол, и пальцы ее все возили кораблик по цепочке. У детектива сразу возникли вопросы – например, был ли вооружен сам Юра, сколько гильз нашли и сколько пуль, от какого оружия да как они оказались расположены на месте перестрелки, – но еще не наступило время, чтобы их задавать. Он еще не взялся за расследование: Оксана пока не сформулировала просьбу. – Когда это произошло? – Пятого октября. А сегодня одиннадцатое декабря. Прошло два с лишним месяца. Это много. Чего же Оксана ждала? – Расследовать лучше по горячим следам, – дипломатично заметил Кис. – Я все надеялась, что полиция найдет Юру, что поймает убийц. И что дочка вернется… – Она сбежала из дома, вы сказали. – Да. Еще до того, как похитили Антошу. Юля так и не знает, какая беда у нас случилась. – Об этом сообщали в прессе? По телевидению? – Не могу сказать, не в курсе. Какие-то журналисты рвались со мной поговорить, но я всем отказывала, на звонки не отвечала, дверь никому не открывала. В таком состоянии была… Будто меня саму убили. Спасибо Ане – это моя подруга, – она сидела со мной, как с больной, даже ночевала у меня… Вы думаете, Юля могла как-то узнать из прессы о… случившемся? – Оксана явно не смогла произнести слов «о смерти брата». – Но тогда бы дочка сразу вернулась, не сомневайтесь! – в ее голосе слышалась убежденность. – Не сомневаюсь, – кивнул Алексей. – И что я могу для вас сделать? – снова включил он «деловой голос». – У вас произошли три печальных события: сбежала дочь, погиб сын, исчез муж. Полиция, как я понял, ничем помочь не сумела, и вы пришли ко мне, частному сыщику. Чего вы ждете от меня? Чтобы я попробовал найти вашу дочь? Мужа? Установить, кто виновен в гибели сына? Повозив украшение по цепочке, Оксана подняла наконец глаза на детектива: – Всё. – То есть… – Найдите ответы на все мои вопросы. Ого! Этого Алексей не ожидал. Прошло два с лишним месяца, полиция ничего не установила – и теперь он, частный детектив, должен дать Оксане ответы на мучающие ее вопросы?! Но это почти нереально… Если б она сразу обратилась, тогда б еще имело смысл попытаться. А спустя столько времени…