– Так им же поперек горла! Самих-то никуда не взяли. Вот и давай на Лизу наговаривать: мол, это она через постель мэрскую. Ну что ж, теперь горячо-горячо. Не подвела русоволосая девушка, оказалась именно той, которая им нужна. Оставалось только поговорить с ней самой. У матери висело несколько больших фотографий Лизы, в основном балетных. Тонкая фигура, личико очень миловидное, светлые волосы, прозрачные акварельные глаза. Лицо ее Игорь отлично запомнил, не пропустит девушку на выходе в конце рабочего дня. Завидев Лизу на ступеньках мэрии, Игорь направился к ней. Подошел с улыбкой, представился, как и ее матери, журналистом. Удостоверение лежало у него в кармане (они с Александрой его давно сфабриковали для какого-то другого дела), но Лиза не спросила. Игорь снова наплел насчет статьи о женских карьерах, предложил зайти в кафе поговорить. – Не знаю, что вам и сказать. Трудностей у меня нет, с карьерой все складывается отлично. Почему вы именно со мной решили поговорить? – Не только с вами. Я с разными девушками разговаривал. А вас приметил, потому что… Ну, во‑первых, вы красивая девушка, и не приметить вас сложно, – улыбнулся он. – А во‑вторых, вы работаете в мэрии. И это интересно. – Не вижу ничего интересного. – Я с вашей мамой виделся днем. Она мне рассказала, что… – Ах, с мамой, – усмехнулась Лиза. – Защитница моя. Такая, что только все портит. Не буду я с вами ни о чем говорить. Не хочу работу потерять, она мне нравится. – Вы что-то скрываете? Не можете говорить о каких-то… – С чего вы взяли? – Лиза, поймите. Я пишу аналитическую статью. В ней имен указано не будет – в ней отразятся только различные факты и их анализ. Некоторое время Лиза изучала лицо «журналиста». Хорошее лицо – не просто симпатичного парня, но и честного человека. Наконец губы ее тронула саркастическая усмешка, голубые глаза прищурились. – Ладно, пойдемте в кафе. Имейте в виду, ничего из того, что вы услышите, публиковать нельзя. Диктофоном пользоваться тоже. Я опровергну, если что-то напечатаете обо мне, и засужу вашу газету, ясно? – Я вам уже сказал: имена названы не будут. – Ни должности, ни место работы, ни даже название города. – Вы чего-то серьезно боитесь, Лиза. – Не боюсь. Место потерять не хочу. Мне хорошо платят. – Тогда зачем вы согласились пойти со мной в кафе? – А так, потрепаться охота. Иногда злоба душит, а вывалить ее некому. Тут, как в деревне, все свои. Одному скажешь, все село будет знать. А ты чужой. Вот тебе и расскажу про карьеру… В кафе Лиза потребовала показать карманы, затем попросила мобильный Игоря. Как только он оказался в ее руках, она выключила телефон и положила на столик перед собой. Игорь не спорил: ему было важно, чтобы Лиза чувствовала себя в безопасности и рассказала максимум. Конечно, ее рассказ к делу пока не пришьешь, зато позволит понять, насколько тут все запущено. К его удивлению, девушка заказала двойной виски. Такой крепкий мужской напиток не шел ее хрупкой акварельной красоте, и она об этом знала, поскольку, озвучивая заказ, посмотрела на Игоря с вызовом. Видимо, мужчины (может, и женщины) реагируют на ее выбор достаточно эмоционально, но он сохранил невозмутимый вид: конфликт с Лизой не входил в его планы. Наоборот, он заказал виски и себе. Официантка принесла заказ – два каких-то салата Лизе, плошку пельменей Игорю, бутылку кока-колы и виски обоим. Поковыряв салат, Лиза отпила виски, затем кока-колы из другого стакана и заговорила. Начало ее истории было очень похоже на Юлину: Лиза занималась хореографией с раннего детства, и к пятнадцати годам уже была, можно сказать, опытной балериной. Мэр заметил ее на празднике города: школьники Энска традиционно готовили различные представления – и пели, и танцевали, и театральные спектакли ставили, – где Лиза выступала с балетным номером «Умирающий лебедь» на музыку Сен-Санса. После ее выступления мэр самолично подошел и очень хвалил. Девочка расцветала счастливой улыбкой и страшно гордилась высокой оценкой главы города. Затем Бобырев предложил ей организовать хореографический кружок при Доме культуры, который существовал под кураторством мэрии. Лиза с радостью согласилась. Он водил девочку по помещениям Дома культуры, предлагая выбрать наиболее удобное для ее занятий. Затем под его контролем класс оборудовали зеркалами во всю стену, балетным станком, стереофонической аудиосистемой и даже видеокамерами с экраном, чтобы ученицы могли увидеть себя со стороны. Лиза была в неописуемом восторге, только и говорила о своем балетном классе… Именно тогда она приобрела сплоченную стайку завистниц. Когда класс был готов, Валентин Игоревич поручил кому-то из своих помощников сделать красивую афишу, объявляющую о наборе в хореографическую студию. Потом, узнав, что мальчишки в нее не записывались, мэр принял самое горячее участие в пропаганде классического танца. И все это время – долгое время – Валентин Игоревич был рядом с Лизой. Физически рядом. Так близко, что она постоянно чувствовала его запах. Чистого тела, да, хорошей туалетной воды, да, – но главное, запах мужчины. Однажды он взял ее за талию обеими руками и сказал: «Ах, какая тонкая у тебя талия!» В другой раз он положил ладонь на ее ягодицу и похвалил упругость мышц. Лиза тогда никак не отреагировала – просто не знала как. Она не понимала, ей это приятно или нет. Влечения к противоположному полу она еще не испытывала, но очень любила, когда ее хвалили. Отца своего Лиза не знала, и похвала взрослого мужчины была ей чрезвычайно лестна. Именно похвала оказалась для нее новым, неожиданным и даже острым ощущением. Почти сексуальным. – Решающим стал день, когда Бобырев попросил меня показать некоторые балетные движения, – продолжала Лиза. – И когда я встала в позицию «арабеск»… Ты знаешь, как это выглядит? Это когда стоишь на одной ноге, а вторую поднимаешь вверх… Он подошел и положил свою руку между… Лиза посмотрела на Игоря. В акварельном небе ее глаз не наблюдалось ни облачка смущения. – Я понял, – поспешил ответить молодой сыщик. – И взглянул на меня так… как бы сказать… ожидая моей реакции. И тогда я ответила ему… Я сейчас сама удивляюсь, какой оказалась смелой в неполных шестнадцать лет! – Лиза хихикнула. Она немного опьянела, виски в ее стакане осталось уже на донышке. – Я ответила, что подумаю над его предложением, представляешь! Кажется, он обалдел: не ожидал таких слов от малолетки. Но не спорил, дал мне спокойно уйти домой. А на следующий день я ему заявила, что нам – мне, маме и бабушке – тесно в двухкомнатной квартире… Я сразу поняла, какое удивительное оружие оказалось у меня в руках. И решила, что следует им воспользоваться. Хоть мое тело к сексу не было готово и физической близости не желало, но ведь всегда можно перетерпеть, правда? Зато душе моей до оргазма льстило вожделение взрослого мужика… Ты помнишь Сонечку Мармеладову? Ну, из «Преступления и наказания»? Ее проблема в том, что она пошла в проститутки, но проституткой не стала. Результат: на душе гадко, а денег мало. То есть напрасная жертва. Работу надо делать хорошо, раз уж взялся. Она тебе претит? Так не берись, вот и вся премудрость… А я взялась. И старалась делать свою работу хорошо. Лиза допила виски и подняла руку, призывая официантку. Заказала новую двойную порцию. Игорь отказался: «Я за рулем». – …А непросто было, между прочим, – продолжила она, – делать работу хорошо. Сонечке Мармеладовой такое и не снилось. Дядечка оказался с фантазией. С большо-о-ой такой фантазией, – она хмельно рассмеялась. Алкоголь делал свое дело, и Игорю подумалось, что придется девушку доставлять до дома. Жила она недалеко от мэрии и на работу ходила пешком, к счастью, – то есть за руль не полезет. Ну ничего, он довезет. Зато он уже услышал столько, что даже не надеялся. Будет ли дальше что-то стоящее в ее истории, он не знал – казалось, самое главное она уже рассказала. Но перебивать Лизу он не хотел. Помимо профессиональной цели ему стало просто жалко девушку… Пусть уж выговорится, раз приспичило. – Очень он балетные позы любил, скотина… Разве что на голову не ставил. Трахал жестко, моими ощущениями не интересовался. Если я говорила «больно!» – он пыхтел: «потерпи». Зато месяц спустя бабушка получила однокомнатную квартиру и съехала от нас. А к концу года мы с мамой – трехкомнатную на двоих, так-то! И Валентин Игоревич пообещал, что сразу после школы даст мне хорошую работу, даже в институт поступать не придется. Я уже тогда понимала: балет как профессия мне не светит, таланту недостало. Детей учить классическому танцу куда ни шло, а самой на сцене танцевать – то другая наука. Школу я не любила, одни тройки, куда потом податься – не представляла. Отца нет, мама и бабушка, мама на работе днем и ночью, в две смены – она тогда еще была врачом участковым, – чтобы нас как-то кормить, у бабушки же пенсия крошечная… Хорошо, он мне деньги подбрасывал, говорил «на мороженое» и совал в руки то пять тысяч, то десять… Вот я и терпела. У него параллельно какие-то другие девушки были, что облегчало мою долю. Все как из инкубатора: светловолосые, тонкие, с узкими бедрами и круглой попой. Его не так сиськи интересовали, как задница, прикинь, а? Лиза была уже совсем пьяна, на ее губах играла саркастически-презрительная улыбка. Кого она презирала, эта прелестная акварельная девушка? Мерзкого растлителя школьниц? Или саму себя? – Ну а потом он от меня отвалился. Как клещ: крови напился и упал на землю. Он же помладше любит, а я уже выросла. Зато обещание сдержал. Сейчас у меня зарплата большая, деньги есть и на шмотки, и на тачку. И перспективы карьерного роста имеются. Он как Берия, знаешь? Тот, говорят, женщин насиловал – прямо на улицах для него хватали и в машину запихивали, – зато потом он их щедро осыпал благами… Лиза уронила голову, уткнувшись носом в стакан. Игорь тронул ее за плечо. – Пошли, я тебя отвезу домой. – Вот тебе состояш… состовши… состояв-ша-я-ся женская карьера. Как, понравилась? – язык ее заплетался. – Конечно. Спасибо за историю. – Не за что… Ты меня отвезешь? – Разумеется. Пошли. – Игорь бросил деньги на стол, крепко подхватил Лизу под локоть и, двигаясь к выходу, аккуратно обводил девушку мимо препятствий в виде столов и стульев. – Давай, осторожненько, вот, да, хорошо, умница… – А ты красава. Поехали ко мне! Лиза вскинула голову. В ее голубых глазах, обрамленных густо накрашенными ресницами, светился вызов. Игорь был человеком думающим. Следовательно, начитанным – то есть, жадным потребителем книг в поисках мыслей о жизни, людях и вселенной, кто бы их ни высказывал. Ни эпоха, ни страна не имели значения, критерий имелся для него один: глубина мысли. Те, что он находил правильными, Игорь усваивал, переплавляя в собственную систему миропонимания, создавая личную иерархию ценностей. Как умный человек, он был терпим к чужим философиям и поступкам, не совпадавшим с его ценностями. Для Игоря существовал единственный предел терпимости: зло. И зло имело вполне конкретное лицо: насилие. Причинение другой личности боли, физической или душевной. В этом месте толерантность Игоря заканчивалась. В услышанной им жутковатой истории его уважение к праву на философское самоопределение – а Лиза, хочешь не хочешь, выбрала свой путь осознанно, так что вполне можно назвать это философией… – требовало уничтожить в душе росток осуждения. Да, девушка продалась… Но девчонке еще не было шестнадцати, какой с нее спрос. Зато это дерьмо мэр… Игорь от приглашения не отказался. Тем более что он еще свое задание не полностью выполнил. Заслышав звук проворачивающегося в замке ключа, в прихожую вышла Валентина Евгеньевна. Она уже переоделась и подкрасилась: видимо, ее смена в гостинице скоро начинается. – Мы в мою комнату пойдем, – сообщила матери Лиза. – Поговорить надо. – Идите-идите, я вам мешать не буду, – суетливо проговорила Валентина Евгеньевна. Комната оказалась достаточно большой: кроме двуспальной кровати в ней нашлось место уголку с черным кофейным столиком и двумя малиновыми креслами. Там они и уселись. – А я ваще не знаю, зачем тебя пригласила, – с недоумением проговорила Лиза. – Я тебе уже все рассказала. А ты не должен называть имена, помнишь? – А как же. Конечно. – Ну ладно тогда. Переспать со мной хочешь? – Ты очень соблазнительная девушка. – Это типа «да» или типа «нет»? – Это типа я бы с удовольствием, но не могу. У меня работа. И я еще ее не закончил. – А чего тебе еще надо? Странное дело, в кафе Лиза казалась куда более пьяной. То ли путь домой ее немного отрезвил, то ли свежий воздух. – На мэра, похоже, собирается уголовное дело. Ты сама сказала, что была у него не одна. Так вот, другие девушки хотят привлечь его к уголовной ответственности за сексуальные домогательства и изнасилования. Если до этого дойдет, ты добавишь свои показания? Ты ничем не рискуешь. Твой работодатель все равно слетит с должности и, скорее всего, сядет, причем надолго. Так что больше тебе от него ничего не получить. Но и навредить он тебе не сможет. Лиза прищурилась. Некоторое время она молчала – думала. – Добавлю, – наконец проговорила она, – если в обмен на показания мне пообещают, что я останусь на своей работе, при квартире и зарплате… А то на его место новый придет и новая метла начнет мести, сам понимаешь. Короче, мне нужна гарантия неприкосновенности моего статуса. Тогда показания дам. – Ответ дать пока не могу, это не в моей компетенции. Но я учту. И передам компетентным людям. Спасибо за рассказ, Лиза. Удачи тебе. Я дам тебе знать, как только получу ответ. Игорь поднялся и направился к дверям. – Эй! Постой!