– Сеньор! – …она активно сотрудничает с полицией и раскрывает подробности своего тяжкого преступления. Сотрудники полиции убеждены, что сама мать… Женщина наклонилась к открытому окошку. – Я прождала вас весь день… – Да тихо вы! – оборвал ее Эрхард, увеличивая громкость. – Я должен это услышать. – …не взяли под стражу. Как ожидается, приговор по делу будет вынесен… Блондинка так повысила голос, что стало не слышно диктора: – Никогда в жизни я не сталкивалась с таким ужасным отношением к делу! Мы с вами кое о чем договорились! Я просила вас приехать вовремя. Выпуск новостей окончился. О деле рассказали именно так, как и предсказывал Берналь. И как боялся Эрхард. Мир быстро забыл об ужасном событии. Он покосился на женщину, которая мрачно смотрела на него, словно ожидая, что он вот-вот выскочит из машины. Вся его нервная система стремилась подчиниться ее властному взгляду, но он все же удержался. – Я заплачу вам двадцать евро и ни центом больше! Более того, вы должны настроить мне рояль бесплатно, если дорожите своей репутацией! Эрхард завел мотор. – Стойте, куда вы? Вы не имеете права уезжать! Я прождала весь день! – Женщина была так возмущена, что казалось, вот-вот лопнет от гнева. – Есть более важные вещи, чем ваш «Стейнвей», – заявил Эрхард, разворачиваясь и возвращаясь во «Дворец». * * * При виде его Берналь удивился. – Отшельник! – воскликнул он. – Вот, значит, что вы имели в виду, когда говорили о «ком-то из местных»? – Успокойтесь. О чем вы? – Берналь завел Эрхарда за стеллаж с папками и коробками, в которых лежали электрические шнуры. – Черт побери, это не расследование, а… – Ну что? Что? – Мы с вами оба прекрасно понимаем, что преступление совершила не она! – Почему? – Три-четыре дня назад у вас ничего не было, и вы злились. А теперь дело закрыто и завязано красивым бантиком? – Все идет быстро, как только появляется зацепка. – Да ладно! На машине нет номерных знаков, а на одометре всего пятьдесят километров! Какая на хрен жительница Пуэрто? – Отшельник, выбирайте выражения! – Неужели у вас совсем нет чести? Берналь перешел на шепот: – Я же говорил, нам не разрешают оставлять такие дела нераскрытыми! Такие дела плохо сказываются на нашей репутации. Мы не имеем права этого допустить. А тут еще казино и все остальное. – Казино?! А казино тут при чем? – Выбирайтесь из своей пещеры, приятель! Турпоток падает. Если решат, что у нас плохо, и казино построят на Лансароте, целая куча местных жителей останется без работы. – И что? Значит, вы обвинили во всем случайную женщину ради того, чтобы казино построили у нас? – Разумеется, нет. Мы раскрыли грязное дело, у которого не могло быть счастливого конца. – А как же девушка? – Она не девушка, она женщина, и она прекрасно понимает, что делает. – Тогда зачем она так поступила? – Какое это имеет значение, раз она призналась? Может быть, и никакого. Может быть, дело только в нем, в Эрхарде. Что он вообще понимает в таких делах? Вероятно, редко бывает так, чтобы все кусочки головоломки совпали. – Откуда была газета? – неожиданно спросил Эрхард. Берналь с досадой ответил: – Мне жаль, что я втянул вас. Тяжелое дело, и для меня тоже. Но теперь все кончено. Забудьте. Мы с ней обо всем договорились. Там был ее ребенок. – Договорились?! – Говорите тише. Да, договорились. Дело закрыто. – Разве вы действуете не так же, как Дюпон и Дюпон, парочка вездесущих детективов из «Тинтина»? «Договорились»… Берналь, что вы наделали? – Я выполнял свою работу. Черт побери, вы понятия не имеете, что это такое! – Берналь терял терпение. – Нераскрытые дела не нужны никому, и всем плевать, что раскрыть их невозможно. Начальство приказало, чтобы дело закрыли. – Но она-то зачем согласилась? Почему позволила втянуть себя? – Ее простимулировали, – ответил Берналь, и Эрхард догадался, что тут не обошлось без денег. – Так бывает, если нечего терять. – Сам не понимаю, какие чувства испытываю к этой дуре. И жалко ее, и хочется убить… Ее посадят? – Сначала, конечно, ее будут судить, но мы позаботимся о том, чтобы все сошло гладко, ведь суд тоже заинтересованная сторона. Она получит все, что ей нужно. Больше, чем она сейчас зарабатывает своим ужасным ремеслом. – Иными словами, она шлюха? Вы купили шлюху? Какую-нибудь отупевшую наркоманку? Да ведь пройдет несколько дней, и она… – Разве не вы называли себя Сеньор Против Правил? Эрхард был знаком со многими местными проститутками. На острове их примерно двадцать-тридцать; они обслуживают туристов и немногочисленных здешних богачей. Он без труда представил, как одна из них охотно согласилась сыграть роль матери, убившей собственного ребенка. Он живо увидел перед собой ее дрожащие руки. Подумать только, ей даже не придется ни с кем трахаться! Нужно лишь подтвердить: да, она действительно родила ребенка, от которого потом избавилась. Эрхард по привычке попытался нащупать в кармане палец, но тут же вспомнил, что пальца у него при себе больше нет. Он нечасто злился, но сейчас гнев охватил его с такой силой, что у него запылали уши. Берналь в растерянности отступил: – Не смотрите на меня так! Я – единственный, кто пытался раскрыть дело. Поверьте мне. Я в самом деле думал, что вы можете мне помочь. Последняя попытка, так сказать. Мы надеялись, что газета наведет нас на след, но мы зашли в тупик! – Но, может быть, самое важное то, что ребенка завернули именно в датскую газету? Вы должны были тщательно проверить все зацепки, которые у вас были. – Что, по-вашему, означает газета? Может быть, отец ребенка – датчанин? Или его мать останавливалась в отеле, в котором получают датские газеты? К нам приезжает много туристов из Дании… Ни черта это не значит! Это просто обрывки газеты. Через несколько дней дело спишут в архив. В помещении повисла напряженная тишина. Берналь выключает свет. – Я еду домой, – сказал Эрхард. – Спасибо вам за помощь. Еще раз спасибо. Если бы Берналь произнес что-то язвительное, он бы только усугубил оскорбление, но, похоже, Берналь просто в последний раз попытался быть дружелюбным. Они шли по управлению бок о бок, вышли из «Дворца», направились на парковку. – Я думал, для всех сотрудников полиции дело чести найти того, кто обидел ребенка! Я думал, ваши коллеги ночи не спят, прочесывают всю округу частым гребнем! – Поверьте, я засиживался допоздна. С тех самых пор, как мы его нашли. Мы перевернули каждый чертов камень на этом острове. Иногда бывают поганые дела, и это одно из них. Помимо всего прочего, у каждого из нас есть семьи, личная жизнь… Думаете, мне самому не стало страшно, когда мы нашли этого несчастного младенца? Но мы не имеем права принимать дело слишком близко к сердцу всякий раз, как умирает ребенок. По крайней мере, теперь дело будет закрыто. – Когда вы передаете его Армандо? – Слушания в конце недели. В пятницу утром. Они пожали друг другу руки. Хуже всего то, что Эрхард, в общем, хорошо относился к Берналю. – Пока, Дюпон! – сказал он.