– О, птичка-невеличка, привет! – захихикал Уинстон. Гром-птица подняла свободную руку и направила ладонью на его шар. Раздался хлопок, и аэростат отбросило назад. Корзина врезалась в стену дома. Нова, не устояв на ногах, снова упала на дно. Уинстон ловко поднялся, держась одной рукой за канат и продолжая шевелить золотистыми нитями, заставляя детей внизу делать что-то по его воле – как знать, что именно? – Ай-яй-яй, – заговорил он, подражая ребенку, – Толкаться невежливо. Ты должна попросить прощения. – Отпусти детей, сейчас же, – пророкотала Гром-птица, занося над головой руку с белой молнией. Торопливо открыв свою сумку, Нова выхватила базуку с сетью. Затаив дыхание, она подползла к борту, приладила на него базуку и выстрелила. Вокруг тела Гром-птицы обвились веревки. Когда сеть намоталась ей на левое крыло, она удивленно вскрикнула. Стрела молнии, коснувшись сети, подожгла веревку, и вся сеть, потрескивая, вспыхнула. Гром-птица закричала. Потом стала падать, падать. На улицу, на мостовую… Прямо в объятия бдительного Капитана Хрома. Он поставил свою соратницу на ноги и поднял вверх синие глаза. На его лице больше не было улыбки. Сейчас он был не так похож на разрекламированного сверх меры придурка на идиотском празднике. Когда их глаза встретились, Нове стало не по себе. – Что происходит внизу, Детонатор? – спросила она. – Нам может понадобиться помощь. – Участие Кукловода в операции не планировалось, – послышался сухой ответ. – Если он желает действовать как хочет, пусть и умирает как хочет. В это время внизу под ними Капитан схватил металлическую пику, с которой щеголял на параде. Нова видела, что он сбросил с ее верхушки шлем Аса Анархии и отшвырнул его прочь. Шлем покатился по мостовой и застрял в водостоке. – Здесь не только Кукловод. Я тоже здесь, наверху! – Удачи, Кошмар! Операция закончена. В наушнике раздался тихий треск, и все смолкло окончательно. Капитан Хром занес пику над головой, как копье, и метнул. Хотя аэростат находился на высоте в сотни футов, пика, не отклоняясь, летела прямо на него. Нова присела. Пика угодила в горелку и с оглушительным скрежетом пробило трубку подачи газа. Вспышка – пламя вырвалось из горелки. Пика рикошетом отлетела от металла и упала на улицу. Результат удара не заставил себя ждать. Хотя аэростат еще продолжал двигаться по инерции, он стремительно терял высоту. Нова лихорадочно осматривалась. До удара у них был шанс долететь до тех зданий, что впереди, но теперь все изменилось, и она сомневалась, что шар дотянет. Воздух в шаре больше не подогревался, скоро они начнут падать, врежутся во что-нибудь, попадут прямо в руки Отступников. Уинстон, нагнув голову, посмотрел прямо на Нову. – Опаньки. Нова выдержала взгляд, она думала, прикидывала. Если сбросить с борта лишний вес, еще можно попытаться долететь до соседнего квартала. Так они смогли бы выиграть время и попытаться улизнуть, пока не подоспеют Отступники. На глаза попалась сумка – все ее разработки, оружие. Все ее старания. Вся многолетняя работа. Уинстон сочувственно вздохнул. – Иногда приходится чем-то жертвовать, маленькая Анархистка. – Ты совершенно прав, – вздохнула Нова. И, обхватив рукой лодыжки Уинстона, резко дернула. Вскрикнув, он нелепо замахал руками и перевалился через борт. Не дожидаясь, пока внизу стихнут его вопли, Нова вскочила и бросилась к нагревателю. Шар чуть приподнялся над крышами, давая ей совсем немного времени – его как раз хватило ей, чтобы восстановить подачу газа. Она подергала зажигание, и наконец огонь снова вспыхнул. Аэростат взмыл в воздух. Нова облегченно вздохнула и лишь теперь позволила себе посмотреть вниз. Кукловод упал на карнавальную платформу и утопал в конфетти и цветах, а Капитан Хром стягивал его вниз. Уинстон не противился. Он не сводил глаз с Новы, на лице играла все та же безумная ухмылка. Нова подняла руку и помахала ему. Глава четвертая Адриан пришел в себя с ощущением, что голова у него набита ватой. Со стоном он попробовал перевернуться на другой бок, и только тогда понял, что на нем до сих пор облегающий тело бронированный костюм. Твердые пластины брони больно впивались в спину. Все тело ныло, но хуже всего дело обстояло с плечом. Липкое от крови, оно горело и пульсировало. Не верилось, что эта девица сумела его ранить. Адриан и сам не мог понять, почему это его так удивляло, разве что… Одаренные так не сражаются. Они используют свои сверхъестественные способности, а его вероломно трахнули по башке. Надо будет обдумать. Эта девица не следовала правилам, как все остальные. Но, сообразил он тут же, это касалось и его самого. С некоторых пор. С тех пор, как он стал Стражем. Ему удалось сесть. До ночи было далеко, но небо уже темнело, и на крышу наползли длинные тени соседних домой. Похоже, он провалялся без сознания часов пять-шесть. Повезло еще, что все произошло именно здесь, в таком месте, где его никто не обнаружил. Несмотря на это Адриану стало не по себе при мысли, что он так долго провалялся здесь в жалком, беспомощном состоянии. Жалкий, беспомощный и бесполезный. Почему Оскар не отправился его искать? Нет – это дурацкий вопрос. С чего бы он стал это делать? Оскар же не знал, что под броней Стража скрывается Адриан, к тому же… Данна ранена, и Руби, кажется, тоже. У Оскара и без него было дел по горло. Им пришлось отправляться прямиком в штаб. Скорей всего, они и сейчас еще там. Адриан осмотрелся, убедился, что никто из соседних окон за ним не наблюдает, и надавил пальцами на центральный грудной щиток. Броня звякнула и с тихим шипением начала складываться, словно оригами, и ужиматься до тех пор, пока весь скафандр не стал величиной с расплющенную алюминиевую банку. Адриан вдавил его в кожу над грудиной и провел пальцем татуировке в виде застежки молнии, которую сам себе наколол примерно месяц назад. Он начал застегивать рубашку, но взвыл от резкой боли в плече и посмотрел вниз. На рубашке красовалась прореха, и, хотя благодаря броне, прижавшей рану, кровотечение немного замедлилось, даже на первый взгляд было понятно, что он потерял немало крови. Весь бок промок, а в тех местах, где кровь засохла, ткань рубашки казалась черной. Адриан не мог понять, почему его сознание отключилось так резко – ранение тому виной, или это Кошмар его вырубила. Скорее всего, и то, и другое вместе. Ругая ее на чем свет стоит, он понемногу отдирал ткань от кожи, а потом, проклиная уже себя самого, стянул рубашку через голову. На вооружении у этой девчонки всего-то и есть, что набор каких-то устаревших гаджетов и сила, срабатывающая только при телесном контакте. Как же она с ним справилась? Адриан поморщился, вспомнив свои жалкие попытки сохранить достоинство. Кого он пытается обмануть? Он недооценил противника, а делать этого не стоило. Соперница оказалась сильной. Умной. А своими примитивными гаджетами пользовалась очень даже эффективно – он в этом убедился на собственной шкуре. Тряхнув головой, он сперва криво усмехнулся, а потом от души рассмеялся – да, над самим собой, ну и что? Вот вам и известный на весь город супергерой. – Еще встретимся, – шепнул он себе под нос. Дал зарок. Он будет упорно тренироваться. Усовершенствует костюм. И они обязательно встретятся. Вынув из заднего кармана джинсов маркер, Адриан набросал водопроводный кран на бетонной стенке и придал рисунку объем. Повернул вентиль, и из крана полилась холодная вода. Смочив чистую половинку рубашки, он как мог смыл засохшую кровь. Рана, когда ее промыли, оказалась не такой уж страшной. Сердце все еще билось, рука действовала, следовательно, никаких серьезных повреждений нет. Тщательно осмотрев рану, Адриан приложил к коже кончик маркера и, соединив края разреза, изобразил несколько швов. Закрыв фломастер, он сунул его в карман, остановил воду и, сев на пол, начал водить пальцем по татуировке на левом предплечье. Уверенные черные линии изображали языки огня, края их сливались со смуглой кожей. Манипуляции с огнем. Может быть, такая способность встречается нередко, но все равно ценится среди Одаренных очень и очень высоко. Адриан был уверен, что эта способность, плюс армированный костюм и пружины, которые он вытатуировал себе на подошвах, сделают его неуязвимым и позволят с кем угодно справиться, кого угодно покорить. Но Кошмар – она и бровью не повела! Даже хуже. Она над ним смеялась. Зарычав, он поднялся на ноги и набрался мужества посмотреть вниз на улицу, где утром проходило праздничное шествие. На смену веселью пришло мрачное затишье. С мостовых выметали конфетти, обертки от еды и битое стекло. Во время нападения Кукловода были поломаны платформы, а лотки уличных торговцев разграблены.