– Что ты делаешь, папочка? Отец мельком взглянул на нее, и по его лицу будто пробежала тень. Это не укрылось от Новы, хоть он и улыбался ей ласково. – Сам пока не знаю, – он говорил, а пальцы продолжали перебирать тончайшие металлические нити. – Но надеюсь, что так мне удастся хоть отчасти исправить тот ущерб, который я причинил этому миру. Отец вздохнул так шумно, что это заставило Нову неодобрительно нахмуриться. Девочка понимала: есть вещи, о которых родители с ней не говорят, что-то дурное или печальное, от чего они пытаются ее оградить. Это ее сердило. Иной раз удавалось подслушать их разговоры, долгими ночами, думая, что дочка спит, они могли обронить словечко-другое. Тогда они шептались о разрушенных зданиях и целых кварталах, спаленных дотла. Они приглушенно говорили о борьбе за власть и о том, что некуда спрятаться и опасности подстерегают повсюду, и о том, что из города можно было бы бежать, но насилие, кажется, захватило весь мир, и податься им некуда. Всего неделю назад Нова услыхала, как мама говорит: «Он разрушит весь мир, если никто его не остановит…» Нова тогда хотела расспросить об этом, но знала, что получит в ответ расплывчатые отговорки, грустные улыбки, да уверения в том, что ей не о чем беспокоиться. – Папочка? – начала она снова, понаблюдав за его работой. – У нас ведь все будет хорошо? Призрачный медно-красный сгусток энергии вздрогнул и растворился в воздухе. Подавив вздох, отец поднял голову. – Конечно, солнышко. У нас все будет прекрасно. – Почему же у тебя всегда такой озабоченный вид? Отложив работу, он откинулся на спинку стула, помассировал веки. На миг ей показалось, что отец вот-вот заплачет, но он открыл глаза, и все прошло. – Послушай, Нова, – отец встал со стула и присел перед ней на корточки. – В этом мире много опасных людей. Но в нем много и хороших людей. Смелых. Как бы плохо ни шли дела, надо об этом всегда помнить. Пока в этом мире есть герои, у нас есть надежда, что завтра будет лучше, чем вчера. – Отступники, – прошептала она с замиранием. Лицо отца осветила слабая улыбка. – Отступники, – подтвердил он, кивая. Нова прижалась щекой к мягким кудряшкам Эви. Отступники в последнее время помогали всем, казалось, они успевают повсюду. Один из них настиг воришку, который вырвал сумку у миссис Огилви. А еще Нова слышала, что Отступники проникли на склад одной из бандитских шаек и передали всю еду тайному детскому приюту. – А нам они помогут? – спросила девочка. – В следующий раз мы можем попросить у них детское лекарство. Отец отвернулся и покачал головой. – Мы не так сильно нуждаемся в их помощи, как другие люди в городе. Нова наморщила лоб. Она не могла себе представить кого-то, кому помощь нужна больше, чем им. – Но, – продолжил папа, – когда они будут нам нужны… по-настоящему нужны, они придут, понимаешь? Он облизал губы и добавил, с надеждой, но не очень убежденно: – Они нас обязательно защитят. Нова не ставила его слова под сомнения. А как же, они ведь все супергерои. Все они добрые. Нащупав пухлые пальчики Эви, она принялась бездумно перебирать их, вспоминая все слышанные ей истории. Отступники вытащили шофера из кабины перевернувшегося грузовика. Отступники остановили перестрелку на рынке в соседнем квартале. Отступники спасли ребенка, упавшего в залив Хэрроу Бэй. Они помогали всем и везде, всегда появляясь в нужный момент. Вот что они делали. Может быть, думала Нова, когда отец снова взялся за работу – может быть, они просто дожидаются подходящего момента, чтобы внезапно появиться и помочь им, как помогали другим. Девочка не могла отвести глаз от рук отца. Не отрываясь, она наблюдала, как его пальцы вытягивают из воздуха новые нити, лепят, придают им форму. У нее и самой отяжелели веки. Даже заснув, она видела папины руки, только теперь он ловил падающие с неба звезды и собирал из них мерцающее золотистое ожерелье… В дверь постучали. Нова проснулась как от толчка. Эви запыхтела и скатилась с ее коленей. Не понимая спросонья, что происходит, Нова села и потрясла онемевшей рукой, вытянув ее из-под головы у сестренки. По комнате двигались тени. Из коридора доносились тихие голоса. Папин, взволнованный и напряженный. Мамин, повторявший шепотом, пожалуйста, пожалуйста… Нова сбросила одеяло, которым кто-то прикрыл ее во сне, завернула в него Эви, а сама тихонько прошла мимо стола, на котором одиноко лежал медно-красный браслет тончайшего плетения – изящная оправа для драгоценного камня, которому еще только предстояло занять свое место. Добравшись до двери, она тихонько повернула ручку и чуть приоткрыла дверь, так, чтобы увидеть сквозь щелочку, что происходит в темном коридоре. В прихожей стоял человек – небритый подбородок, светлые волосы стянуты на затылке в жидкий хвостик. На нем была плотная куртка, хотя погода стояла совсем не холодная. В руке он держал пистолет. Безразличным взглядом он скользнул по Нове, и она, съежившись, отшатнулась, но мужчина вновь повернулся к ее отцу, словно и не заметил девочку. – Это недоразумение, – сказал папа. Он стоял между мужчиной и мамой Новы. – Дайте мне с ним поговорить. Я уверен, что смогу объяснить… – Никакого недоразумения нет, – ответил человек. Он говорил низким и спокойным голосом. – Вы обманули его доверие, мистер Артино. Он этого не любит. – Прошу вас, – заговорила мама. – Здесь дети. Умоляю, имейте сострадание. Человек наклонил голову, чуть-чуть, переводя взгляд с папы на нее. У Новы в животе все сжалось от страха. – Позвольте мне только поговорить с ним, – повторял папа. – Мы ничего не сделали. Я предан ему, клянусь. И моя семья… прошу вас, не трогайте семью. На какой-то миг Нове показалось, что тот человек может улыбнуться, но он не стал. – Я получил вполне четкие распоряжения. Не мое дело задавать вопросы… или иметь сострадание. Отец шагнул вперед. – Уведи девочек. Иди. – Дэвид… – всхлипнула ее мать, отходя к двери. Она не успела сделать и шага, как незнакомец поднял руку. Выстрел. Нова ахнула. Кровь брызнула на дверь, несколько капель попали ей на лоб. Не в силах шевельнуться, она смотрела, как отец с криком бросился к жене. Он поднял ее с пола. Его била дрожь. Мама хрипела, она задыхалась. – Не оставлять в живых никого, – сказал человек спокойно и невозмутимо. – Такой мне дали приказ, мистер Артино. Вините в этом только себя самого. Отец заметил стоящую у двери Нову. Его широко раскрытые глаза были полны ужаса. – Нова. Бег… Второй выстрел. На этот раз Нова закричала. Отец упал рядом с телом мамы, так близко, что девочка могла бы протянуть руку и дотронуться до них обоих. Она бросилась в квартиру. Вбежав через кухню к себе в комнату, она захлопнула дверь. Рывком открыла свой шкаф. Перебралась через книги, инструменты и коробки, беспорядочно сваленные на полу. Закрыла дверцу за собой изнутри и скорчилась в углу, судорожно хватая ртом воздух. Каждый раз, прикрывая глаза, она видела лежащих на полу родителей. Слишком поздно ей пришло в голову, что нужно было бы бежать по пожарной лестнице. Слишком поздно. Слишком поздно она вспомнила — Она оставила Эви одну. Она забыла там Эви. Судорожный вздох слился у нее в горле с криком ужаса, и она попыталась подавить их оба. Рука потянулась к дверце шкафа, и Нова уже прикидывала, насколько быстро у нее получится добежать до гостиной и вернуться, есть ли у нее шанс вынести малышку, оставшись незамеченной… Не успела она об этом подумать, как дверь из прихожей скрипнула. Тихонько взвизгнув, Нова зажала рот рукой. Может, он не заметит Эви. Она ведь продолжает спать. Она слышала медленные, тяжелые шаги. Скрип половиц. Нова так сильно дрожала, что испугалась, что ее выдаст стук зубов и костей. Но она понимала также, что это не имеет значения. Квартирка совсем маленькая, здесь негде спрятаться, некуда бежать. – Вот придут Отступники, – зашептала она, ее голос в темноте был чуть громче дыхания. Слова пришли в голову сами собой, но это было хотя бы что-то. Что-то надежное. За что можно уцепиться. Бабах. Кровь матери на полу. Нова заскулила. «Вот придут Отступники…»