– Что ты мне втираешь! Какой, на хрен, пост на горке?! Это авторитетные воры, они тут могут быть только по приглашению! Кто их пригласил?! – Не ори. Нас в известность поставили, постфактум уже. Я огляделся… сделанного уже не воротишь. Надо думать, как разгребать теперь. – К кому они приехали? – МВД считает, что к Ришату. – К Ришату? Что за хрень?! Ришат был одним из «разрешенных» авторитетов, их существование негласно допускалось в обмен на то, что через них не будет ничего серьезнее проституции и азартных игр. Азартные игры мы разрешили и с ними не боролись, потому что если кто-то дурак – то это его личная проблема. Ришату разрешили восстановить некогда знаменитое место под названием «Шарк-клуб» на Татар-базаре. – А Ришат что говорит? – Ничего. – То есть? – Оказал сопротивление при аресте и был уничтожен. – Да что за бред такой? Дима поморщился. – Не ори, я же сказал. – Извини, но это хрень полная. – Может. И что делать будем? – Разбираться, что еще делать. Ты хоть понимаешь, что произошло? * * * – Это люди, связанные с нижегородским торгом! – И что? – Слушай, ты дурак или как? Теперь о нормальном торге забыть можно – нам мстить будут на каждом шагу. Нормально? – Ну, формально мы были правы. Они же на прорыв пошли! – Формально?! Е…ть, формально! Знаешь, как на том памятнике написано?! Здесь лежит такой-то, погибший в аварии. Он был прав. – Ну а что делать-то было. – Что делать?! Вежливо, твою мать! Вежливо выпроводить их, если они тут не нужны. Вежливо, а не стрелять! Я был так зол, что слов не находил. Я ведь и сам немало постарался, чтобы нас приняли в Новгороде, и не просто как еще одних – а как гостей дорогих. Новгород ведь торгом живет, и чем богаче у них торг, тем всем выгоднее – нам, им. Теперь же удара можно ожидать с любой стороны и в любую минуту. Блатные никогда не простят гибели воров, что бы дальше ни случилось. Мы ответим… и пошло-поехало. – Поехали, – сказал Дима. – Куда? – Поехали, поехали. От Ижевска скоро домчали до Воткинска, там повернули, краем, не заходя в город. Еще через двадцать минут мы были уже на плотине, в Чайковском – стратегический объект, он сильно охранялся, потому что другого такого источника электроэнергии у нас не было и не будет. От плотины мы почти сразу повернули к затону, к кладбищу старых кораблей, которые никогда уже не пойдут в рейс. Как только повернули, я сунул руку в карман, к револьверу – мало ли. Димыч заметил и усмехнулся… В затоне мы взяли спрятанную там кем-то «Казанку», и на ней – вышли в Воткинское море – искусственное водохранилище у ГЭС. Конечно, море так себе… но другого у нас и нету… Зачем мы идем, мне стало понятно, когда мы увидели впереди по курсу еще одну «Казанку» и сгорбившегося в ней человека в длинном рыбацком плаще. Вот уже и до секретных встреч дошло. Человек был маленьким, мне по плечо, пожилым, с аккуратной мушкетерской бородкой. Да, он заядлый рыбак. Судья в отставке Федорин. Прокурор республики… – Разрешите к вам на огонек? – громко осведомился Димыч. – Рыбу распугаете, – буркнул Федорин. – Мы быстро. Федорин посмотрел на меня… он меня должен был помнить еще по работе судьей. Но не узнал. Или сделал вид. – Это кто с тобой? – Свой. – Свой? – Отвечаю. Федорин иронически посмотрел на меня. Потом протянул руку. Он ведь помнил меня, я у него судился в свое время. – Проблему я вижу так, молодые люди… Мягкая волна качала сцепленные бортами лодки. – В этом мире не может быть ничего общего. Как только появляется общее, кто-то сразу хочет превратить это в частное. Федорин – невысокий, бородка клинышком, очки, типичный чеховский интеллигент – я вспомнил, был судьей с 1982 года. Так что он знал, о чем говорил. – А мы, молодые люди, ни туда ни сюда. С одной стороны у нас коммунизм, с другой – чуть ли не НЭП. Вот и примеряются… к нам превратить частное в общее. Я поморщился. – Анатолий Иванович… по-моему, тут что-то другое. – Расскажешь? – Бандиты с Нижнего и с Подмосковья раскатали губу на наш город. Это рано или поздно должно было произойти. Сначала им было достаточно комиссионного дохода, но потом они подумали, что слишком большие потоки проплывают мимо них. И они начали думать, как им прибрать нас к рукам. – Это понятно, – перебил судья, – но что произошло тогда на Воткинском шоссе? – Казус белли. – Повод к войне? Десять машин забили? – Мне кажется, у них тут есть свои люди. Это спектакль. Я не выяснял насчет тех, кто был в машинах, но мне почему-то кажется, что если разобраться в ситуации поконкретней, то выяснится, что они многим мешали. В Новгороде. Их и отправили сюда на бойню. А конкретно – мешать они могли москвичам. Тем, кто связан с обналичивающим бизнесом. Судья остро посмотрел на меня. – Думаю я, молодой человек, что вы знаете что-то, что не знаем мы. Расскажете? Раз уж рыбу распугали. Я рассказал все, что знал. Начиная от моих мыслей по поводу Забродина и заканчивая тем, что рассказал мне Саня – про то, что за фрукт крутился на Камбарском причале. Фрукт как раз из московских тем. Когда я закончил говорить, судья посмотрел на Дмитрия, тот развел руками. – А что вы хотите, Анатолий Иванович. У нас и половины тех возможностей нет, как раньше. – Когда я начинал, работали без компьютеров. И порядок был! – Ну, извините.