— Но будет помолвка? — Линнель нервничала все больше.Ее ладони заметно тряслись. — Договорной брак? У перевертышей и драконов? — брат иронично приподнял бровь. — Не смеши! Рьяна будет не просто опозорена. Тебе сказать, какими словами после возвращения ее будут называть? Драконья подстилка — это самое мягкое. Не женится он на ней! Просто поиграет. А дальше это пятно позора ляжет не только на нее, но и на нашу дочь! Невесты одной семьи! Так какая разница под кого ее подложить по итогу? Я хотя бы хочу сохранить независимость своего клана. Его свободу! Ради наших с тобой детей! — Но отец... — губы Линнель затряслись. — Трус! — рявкнул Максен. — Боится запятнать себя связью с красноглазыми. А то, что драконы скажут? А вдруг войной пойдут! Дрожит от любого упоминания о них. — Ты не прав, — голос Линнель стал звонче. — Он не хочет крови. Максен засмеялся, и вдруг, вскинув голову, уставился на меня не мигая. Все услышанное медленно проникало в мое сознание. Брат! Фер! Все верно... С чего же я решила, что союз с красноглазыми пытался заключить отец? Ведь правителей на тот момент у фьефа было два. Отец и сын! Но Максен... Я не могла поверить, что брат был способен на такую подлость. Отдать меня ханыму, зная, что тот потерял свою истинную. Или на тот момент она все еще была при нем? Слезы непроизвольно навернулись на глаза. Где-то в подсознании я все же понимала, что это сон. Отдавала себе в этом отчет, и все же. Все подернулось дымкой. — Линнель!!! — этот вопль брата я так и не смогла забыть. Пошатнувшись, вдруг поняла, что нахожусь в другой карете. Отец лежал на земле и смотрел в небо мертвым взглядом. Из его горла торчали сразу две стрелы. Брат. Я нашла взглядом и его. Он, скидывая одеяло, прятал под ним вопящую дочь. Сейчас время будто не бежало, а ползло, растягивая секунды в минуты. Я видела на лице брата ужас. Растерянность. Испуг. Филлия хныкала и все, брыкаясь, старалась подползти к матери. Кто-то схватил за шиворот. Обернувшись, я сообразила, что меня тащат из кареты в окно. Красноглазый. Но не пытается убить. Нет. Забрать. Я явно нужна ему живой. Мама кричит и старается меня отбить. Но мгновение и я ощущаю, как ее дар проникает под мою кожу. Из ее живота торчит стрела. — Ты все равно будешь лерой, — произносит она губами. — Я обещала тебя ему! Помнила ли я это? Возможно, фраза стерлась из моего сознания...Моргнув, теперь я оказалась снаружи. Меня тащили по скользкой от дождя траве в сторону леса. Подальше от бойни. От рычащего в агонии брата.Именно его рык разбудил моего зверя. Воззвал к нему. Боль. Страх и я сдалась на волю своей кошки. Мы стали единым. Впивались клыками в чужую плоть, разрывали ткань и кожу когтями. Оборачиваясь, я все время следила за братом. Верила в него. Он казался мне в тот момент несокрушимым. Тем, кто обязательно со всем справится, спасет и утешит. А выходит, что зря. Он предал меня! Посчитал всего лишь разменной монетой. Вокруг лилась кровь. Ор, стоны. Воины отца умирали один за другим. Мой барс убивал врагов. А я все искала взглядом Максена. Но сейчас в сердце впивалась острыми шипами боль от понимания его подлости. Разменная монета. Так какая разница под кого подложить... Полный боли рык. Вздрогнув, я осознала, что сжимаю в своих ладонях вырванное горло. Максен, медленно оседая на землю, смотрел на меня. В его глазах, так похожих на мои, плескалась щемящая душу вина. — Никому нельзя верить, сестренка, — по его подбородку стекала кровь. — Никому... Закричав, я подскочила и, хватая ртом воздух, комкала одеяло, порванное когтями. Рядом с кроватью, чуть покачиваясь, словно на ветру, стоял призрак брата. Его губы быстро шевелились. Он пытался что-то сказать, вскидывая руки, указывая куда-то в стену. Кричал и бился в истерике. Но я не слышала ни звука. — Рьяна! — входная дверь распахнулась и на пороге показался напуганный Айдан. — Ты кричала! Я слышал твой вопль. Он подбежал ко мне прямо через призрак брата. Максен дернулся и медленно растаял. — Рьяна, — обхватив мое лицо руками, Айдан вынудил взглянуть на него. — Ты плачешь, девочка моя. Сон? Кошмар? Его большие пальцы стерли влагу с моих щек. Выдохнув, дракон прижал меня к своей груди. От его холодной куртки пахло сыростью. — Никому нельзя верить, — тихо прошептала я. — Совсем никому. Глава 67 — Нет, — шепнул дракон, мягко укладывая меня на кровать. — Без веры, Рьяна, жизнь становится пустой и серой. Вера — это свет на тропинке пути. Без нее совсем заплутаешь. Покачав головой, я сильнее обняла Айдана за шею. На щеку упало что-то холодное. Моргнув, разжала руки и стерла каплю, рассматривая оставшуюся на подушечках пальцев влагу. — Снег, — выдохнул мой генерал. — Тает на воротнике и стекает. Я с улицы прибежал. Ощутил такую боль в груди, словно ударили под дых. Сразу смекнул, что что-то неладное с тобой. Пока по лестнице несся, чего только в голову не лезло. У меня ладони трясутся не меньше твоего, — он показал подрагивающие пальцы. — Но... кошмар... Он выдохнул с неким облегчением. Моего мужчину словно отпустило. — Драконы, как и оборотни, чувствуют свою женщину? — вскинув голову, я уже более осознано взглянула на Айдана. Мокрый, вроде бледный, щеки раскрасневшиеся. Лоб в испарине. Он действительно бежал. В глазах какой-то шальной огонек. Испуг. Подняв руку, скользнула ладонью по его скуле. — Айдан, поклянись мне кое в чем, — я с трудом узнавала свой охрипший от ужаса голос. — Я не отступлюсь от тебя, Рьяна. И не покину, — процедил он жестко. — Все остальное... Да, клянусь. Что бы ни попросила — сделаю. — Не лги, — тихо произнесла, глядя в его глаза. — Никогда и ни в чем. Не действуй за моей спиной. Не принимай важные решения, не рассказав. Не распоряжайся судьбой наших будущих детей. Особенно дочерей. Для меня это очень важно. Мне уже хватит лжи по самое горло. Такое чувство, что я просто тону в ней. Устроив меня удобнее на подушке, Айдан выпрямился и стянул с плеч холодную, мокрую куртку, откинув ее на свои сундуки. Все так же, не отвечая, сел на стул у стола. Об пол ударился сначала один тяжелый сапог, затем второй. Дракон остался босым. Поднявшись, он потянулся к ремню штанов. Замер и покосился на меня. Я молчала, прекрасно помня, что выгнала его из своей комнаты. Айдан странно цокнул и запустил пятерню в волосы. Кажется, и он ничего не забыл. Как ни странно, но то, что он остановился — подкупило. — Котенок, я устал как конь, проскакавший пару дней без остановки. В комнате Дьярви и Вегарта всего две кровати. Нет, я не привередлив, — он поджал губы и с тоской взглянул на свободное место на моей постели. — Ты ведь не хочешь, чтобы я лгал и юлил. Клянусь, что никогда больше даже не попытаюсь что-либо провернуть втайне от тебя. Правда, так правда, — Айдан усмехнулся. — Не желаю я спать с этими двумя в одной комнате на узком участке между кроватей. И гнать друзей на пол не хочу. Это их комната и подселенец в ней я. Так что лягу я у твоей двери. Как собака на коврике. Гордость моя это переживет. Но я не желаю, чтобы сплетни обо мне и тебе терли в казармах. Все уже поняли, что мы пара. И следят, — с его уст сорвался жесткий смешок. — А у меня и без того благодаря папочке весьма болезненное самолюбие. Не прогоняй меня, Рьяна. Я честно осознал свою ошибку. Я умею признавать свою неправоту, поверь. Жизнь научила быть гибким и сообразительным. На граблях уже давно не пляшу. Прости меня, котенок, и впусти на кровать. Клянусь, что лжи между нами никогда не будет. Клянусь, слышишь. Я так устал со всем этим. Прикрыв глаза, я искала в себе силы поверить. Еще один раз. Страх сковывал душу. — Я люблю тебя, Рьяна, и это выбор не просто дракона, а человека. Мой выбор! В тебя невозможно не влюбиться. Я знаю, что поступал не очень честно. Но... прости меня, девочка. Прости и позволь любить тебя, оберегать и защищать от всей этой грязи. Он так и стоял передо мной, держась за ремень своих штанов. Устал... Знал бы он, как устала я. Согнув ноги, закрыла лицо ладонями и крепко зажмурилась. — Рьяна... — Если ты меня предашь или обманешь... — Если? — хмыкнул он, обрывая меня на полуслове. — Не будет никаких "если", так что продолжать фразу не стоит. Давай, котенок, решайся. Одно "да" и я стану твоей надежной тенью. Фера, ты хоть осознаешь весь масштаб моего влипания? Я, конечно, дракон и законный наследник целой империи, но вот как-то не задались у меня отношения с отцом. Так что я горд, но с голым задом. Ну, армия в несколько тысяч драконов и перевертышей не в счет. Нам с тобой пора делать шаг навстречу друг другу и вместе начинать думать, как быть дальше. Твои земли трогать я не желаю. Во-первых, будем откровенны — это унизительно брать то, что принадлежит твоей женщине. Твой фьеф и распоряжайся им сама. Во-вторых, мне нужно срочно обзавестись своими землями. И тут вопрос смотреть мне, как и раньше, на север или, наконец, задушить отца, который творит бесчинства и истребляет, что магов, что перевертышей без разбору. Очень многие бы обрадовались, освободи я трон. Ну и в-третьих, хочется уже тепла и спокойствия в твоих объятиях, котенок. Устал я мотаться. От всего устал. Снова вздохнув, уперлась лбом в согнутые колени. Липкий страх, оставшийся в душе после кошмара, не желал отпускать. И в то же время отчего-то я верила, что не простой это был сон. Максен каким-то образом смог пробиться. Вот только рада ли я была такой правде?Не верить никому или все же... — Как жить, Айдан? Как жить, зная, что отец хотел продать меня тебе, а брат — ханыму, а мать... Я даже предположить не могу, кому она обещала меня. Травила с помощью Моргана этой дрянью, — я указала на графин. — Все, лишь бы я потеряла своего зверя и стала лерой. Она даже не осознавала, что не магичкой я останусь, а красноглазой. Сумасшедшей, потерявшей себя. Как со всем этим жить? Дернув за ремень, он вытащил его из петель и отбросил к куртке. Потянувшись рукой, я откинула одеяло и только потом сообразила, что пригласила его лечь. Но Айдан стоял и ждал моих слов. — Есть что-то, о чем ты мне не рассказал? — наверное, это была моя последняя попытка найти предлог не доверять ему. Он, казалось, крепко призадумался. — Что Моргана подкупил, пообещав ему лен на юге, сказал. Про гонцов тоже. Сарен просил меня о союзе, похоже, ему тоже поперек горла мысль, что он голодранец при фере. Но это мы с ним еще не обсуждали. Вроде больше ничего не утаил. Пусти меня уже к себе. Я обниму, и ты расскажешь, что же такого страшного тебе приснилось, что твой ужас достиг меня? Ты бледная, Рьяна, и мне это совсем не нравится. Пусти меня к себе, котенок. Наверное, было что-то в его взгляде, но я осторожно провела ладонью по простыне рядом. Айдан склонил голову. — Не упрямься, — выдохнула я. — Мне и так тяжело.