Должно быть, она увидела гнев в моих глазах, потому что положила руки на мои предплечья. — Всё в порядке. Я в порядке, — заверила меня она. — Джо вошёл и выгнал мужчину за шиворот, а Анна вызвала полицию. Сомневаюсь, что он попытается сделать что-то подобное снова. То, насколько наивной она была, раздражало. — Ты сейчас серьёзно? — Потребовал я. — Сомневаешься, что он попытается сделать что-то подобное снова...? Ты не знаешь этого человека и не знаешь, что он будет делать, а чего нет, Фрэнки. Она нахмурилась. — Мы вызвали полицию. —Это ни хрена не значит для папарацци, — заявил я. — Знаешь, сколько предупреждений они получают от знаменитостей за подобные вещи. Некоторых из них даже арестовывают, но им всё равно, только бы получить хорошую фотографию или кадры. Ноль реакций. — Послушай меня. — Мой голос был твёрдым. — Никогда больше не вставай на пути этих людей. Поняла? Это стервятники. Им достаточно одной хорошей фотографии, где я или ребята делают что-то, что они считают неправильным, чтобы в их домах пару месяцев горел свет. Люди готовы на всё ради денег, а я и ребята приносим им эти деньги. Фрэнки с горечью усмехнулась. —Значит, я должна позволить незнакомцам, которые хотят заработать на тебе денег, просто вальсировать здесь, как будто это место принадлежит им? —Просто закрывай на них глаза, как это делают все остальные. — Я не все остальные, Риск! Я не позволю кому-то сделать это дерьмо с тобой, если смогу — не позволю. Её слова шокировали нас обоих, судя по широко раскрытым глазам на красивом лице. Поспешно повернувшись ко мне спиной, она направилась прямо к задней двери кухни, но едва успела сделать два шага, как мои руки коснулись её плеч и развернули обратно. У меня сжалось нутро, когда слезинка скатилась по щеке Фрэнки. — Почему ты плачешь? Она подняла руку и тут же смахнула одинокую слезу. — Не плачу. Я просто молча на неё уставился. — Прекрасно. Плачу, — Фрэнк посмотрела вниз на свои ноги. — Меня просто бесит, что ты не можешь даже поесть спокойно, чтобы тебя никто не беспокоил. Все эти незнакомцы хотят чего-то, но ты даёшь им песни, этого должно быть достаточно. Мне это не нравится. Если смогу остановить одного из них от эксплуатации тебя — сделаю это. Больше ни слова! Она попыталась пройти мимо меня, но я преградил путь. — Что? Если собираешься кричать на меня, просто начинай уже. Не собираюсь менять своё мнение, и ты ничего не мож... Мне надоела, эта болтовня без умолку и я заткнул её поцелуем. Поцелуй, который для любого другого человека выглядел бы целомудренным и невинным, заставил моё тело ослабеть, а голову закружиться. Сердце готово было разорваться в груди, когда Фрэнки раздвинула мягкие губы и её тёплый, влажный язык коснулся моего. Раньше никогда не думал, что вкус кого-то может быть таким знакомым, однако Фрэнки это удалось. Она потянулась вверх, обвила руками шею и притянула моё тело вровень со своим. Как и тогда, когда мы целовались на пирсе, рот Фрэнки поглощал мой в горячем неистовстве. Хотелось целовать её всю, прикасаться, раздеть, почувствовать жар тугой киски, обхватившей мой член. Одного её вкуса было недостаточно. Слишком долго жаждал насладиться самим её присутствием, вкусом и прикосновениями. Я шёл по очень тонкой грани, хотел эту девушку больше, чем следующий вздох, хотя наша ситуация никак не изменилась. — Чёрт, простите! Фрэнки отпрыгнула от меня, словно от огня. Мы оба посмотрели в сторону хлопающей двери на кухню. Голос принадлежал Мэю, поэтому я не волновался, но Фрэнки раскраснелась от того, что её застали целующейся со мной. Повернувшись к ней, поднёс руки к щёчкам и провёл кончиками пальцев по горячей, раскрасневшейся коже. Заметил, что синяк вокруг глаза начал менять цвет. Становился жёлто-зелёного цвета. Это было исцеление. — Ты такая красивая. — Улыбнулся я. — Люблю, когда ты смущаешься: лицо светится, как нос Рудольфа. Ты действительно моя маленькая вишенка. Фрэнки издала сдавленный вздох, подалась вперёд и спрятала лицо у меня на груди, заставив меня рассмеяться. — Только ты можешь за несколько минут перейти от бешенства к смущению. Боже, как же я по тебе скучал. Ее руки крепко обвились вокруг моей талии. — Ты ведь зашёл позавтракать, верно? — Да. — Сказал я в ответ. — И тебя увидеть. Фрэнки отступила назад, щеки всё ещё пылали, и сказала: — Давай, пойдем, разместим вас и я приму заказ. — Мэй будет счастлив. — Усмехнулся я задорно. — Он умирает от голода. Вышел вслед за ней из кухни. Джо, Анна и Мэй прислонились к стойке обслуживания и когда, увидели нас, расслабились. — Слава Богу, — сказал Джо, положив руку на грудь. — Я думал, ты его убьёшь. — Я тоже, — Анна закивала головой. — Никогда не слышала, чтобы ты так ругалась или кричала. Ты очень страшная, когда выходишь из себя. — Как я и говорил, прелесть, — сказал Мэй Анне. — Именно в маленьких собачках всегда есть самая большая сила. Фрэнки закатила глаза, а я захихикал. — Давайте просто оставим то, что произошло, в прошлом, — сказала она. — Что сказала полиция? — Они взяли наши показания после того, как ты дала свои. Я подал заявление и предоставил доступ к нашим камерам видеонаблюдения, чтобы они получили запись того, как мужчина напал на тебя. — Он не нападал на меня, — подчеркнула Фрэнки, взглянув на меня. — Он просто... потянул за швабру и я упала. — Этот ублюдок пытался запугать тебя, — заявил Джо. — Он нарушил границы частной собственности и, если его поймают, я выдвину обвинение. Я был полностью согласен с Джо, но по опыту знал, что фотографам может сойти с рук гораздо худшее, чем незаконное проникновение и запугивание. Но не стал говорить об этом Фрэнки, она хотела забыть об этом. — Давайте просто продолжим наш день. Смотрите, — она указала на дверь, — к нам идут клиенты. Оказалось, что посетителями была группа подростков — Грешников, которые носили атрибутику нашей группы. Джо сразу сказал им не беспокоить нас и они послушались. Поскольку группа была небольшая, всего пять человек, мы с Мэем решили быстро сфотографироваться с ними и подписать их футболки. — Можешь сфотографировать нас? — Спросил ребёнок у Фрэнки. — Пожалуйста. — Конечно. — Улыбаясь, она взяла телефон, отступила назад и сказала: — Скажите «сыр». — Сыыыыр. Повторили все и улыбнулись. Моя улыбка была самой большой, потому что, когда Фрэнки делала снимок, я осознал, что она тоже широко улыбается, как будто это она была на снимке, а не делала его. Это было чертовски мило. — Риск. — Она бросила на меня пристальный взгляд. — Смотри в камеру. — Прости. — Усмехнулся я от души. — Смотрю-смотрю. После этого мы с Мэем сели в первую кабинку и Фрэнки приняла наш заказ, пока Анна была занята детьми. Они глазели на нас, но парочка взглядов в нашу сторону не доставая телефонов, была приятным изменением в обычном ритуале. Фрэнки записала наши заказы, каждый хотел полный английский завтрак, и вернулась минут через десять с большими тарелками еды. Мэй положил телефон и нахмурился, когда Фрэнк поставила перед нами еду. — Что там? — Твиттер. Ой-ой. — Какой-то х*есос сказал, что наша музыка простая. Фактически он сказал, что играть наши песни легко. — Хрюкнул Мэй. — Чёртов клоун. — Их легко играть. — Фыркнула Фрэнки. Я чуть не сломал шею, когда дёрнул головой, чтобы посмотреть на Фрэнки, которая покраснела под нашим с Мэем пристальным взглядом. — Ты можешь играть наши песни на гитаре? — Спросил я, чувствуя, как покалывают яйца. — Очень хорошо подумай, прежде чем ответить, потому что у меня будет стояк на публике, если ты скажешь «да». Глаза Фрэнки метнулись вниз, но стол загородил ей вид на мой пах, поэтому перевела взгляд обратно на меня и пожала плечами. — Я могу сыграть их на гитаре... как Бог. Мы с Мэем переглянулись и тут же разразились смехом. Губы Фрэнки подёргивались, когда она сложила руки на груди. — О. Так вы двое думаете, что не могу, да? — Фрэнки, девочка моя — Мэй гоготнул и покачал головой. — «Гитарный Бог» — это высший пилотаж. — Спорим, я смогу превзойти тебя в мастерстве исполнения любой песни «Blood Oath» в стиле «Бога Гитары», — бросила она вызов. — Я могу играть вокруг тебя, даже с травмированной рукой, Март. — О, приятель, — подзадоривал я Мэя. — Знаю, ты не позволишь Сэмуайзу Гэмджи (прим.пер.: один из хоббитов трилогии «Властелин кольца») так тебя обозвать.