Мой подбородок задрожал. — Но моя мамочка... Риск, как я буду дышать без мамы? — Живи ради нее, — он нежно прижался своими губами к моим. — Оставайся ее замечательной дочечкой, с самым большим сердцем, которое Бог когда-либо давал человеку. Уважай каждый день и помни эту прекрасную женщину и мать. Я потянулась, что бы обнять его широкие плечи. — Мне не известно, как делать это без мамы, — призналась я голосом, больше похожим на хрип. — Так страшно остаться без нее. Она нужна мне, чтобы дышать. Без мамы я осталась совсем одна. — Одна? — повторил Риск. — Кто сказал, что ты одна? Я попыталась опустить глаза, но он не позволил. — Кто тебе такое сказал? — Риск, я не хочу повторять то что было. — Из моего тела словно забрали стержень, который держал его прямо. — Отпустив тебя однажды, я чуть не умерла. Не смогу сделать это снова. Не сейчас, когда разбита. Моя жизнь в Саутволде, а твоя — нет. Наши миры слишком разные. Мы не подходим друг другу. Я имела в виду то, что сказала на «Уэмбли» и на пирсе... мы были глупцами, думая, что сможем вновь встречаться. Не получится. У нас нет будущего. Когда-то мы были кусочками прекрасного пазла, которые идеально совпадали, но теперь оба изменились и наши грани стали острее... Я правда больше не думаю, что мы подходим друг другу. Риск ничего не сказал, только наклонился и прижался своим лбом к моему. Вот что мне было нужно. Само его присутствие и нежное касание... а не пустые слова и обещания, которые не возможно выполнить. Обещания никогда не были сильной стороной наших отношений. Риск и я были подобны течениям в гавани Саутволда. Как бы мы ни старались все наши столкновения приводили только к последующему, еще большему отдалению. Глава 29 Риск Две недели спустя... — Риск. Поехали. Оглянувшись через плечо, спросил: — Уже? — Ты сидишь тут больше часа. Время вышло. Категоричность этого заявления заставила мой живот сжаться. — Скажи Хейсу и Эйнджелу, чтобы пришли сюда, хочу поговорить с вами тремя. Мэй нахмурился, но пошел выполнять мою просьбу. Вышел из студии, в которой мы проводили много времени в юности, а через несколько минут вернулся с остальными ребятами. Хейс закрыл за собой дверь и запер нас четверых внутри. Я сидел на одном из диванов, парни тоже присели, расположившись на других местах. Все смотрели на меня, а я переводил взгляд с одного лица на другое. — Эта студия — мой дом, — сказал я. — Здесь началась «Blood Oath». Думаю, она всегда будет местом, которое я помню и люблю. Мэй наклонилась вперёд. — Почему ты говоришь так, будто больше сюда не вернешься? Молчание, подсказало им мой ответ. — Погоди, бл*дь. — Мэй нахмурился. — Ты покидаешь группу? — Что? — Хейс поперхнулся. — Чувак, не может быть! — Что сейчас здесь происходит? — потребовал Эйнджел. — Ты уходишь из «Blood Oath»? Бросаешь нас? — Что? — Я только моргнул. —Нет, тупые задницы. Сейчас группа и вы трое — это всё, что у меня есть. Мэй драматично приложил руку к груди и сделал несколько глубоких вдохов. Я наблюдал за ним, качая головой. — Я вернусь сюда, просто не знаю, когда... Мы же сегодня уезжаем в Лос-Анджелес. Предполагаю, что вы, ребята, планировали связать меня, если понадобится, чтобы вернуть в реабилитационный центр. Нет нужды. Я готов сам туда пойти. Эйнджел заметно расслабился. — Что заставило тебя передумать? — Вы, парни, Фрэнки и ее мама. Я наконец-то покончил с Оуэном и избавился от стыда, о котором даже не подозревал. Сегодня утром вынюхал несколько дорожек. Не хотел, но все равно сделал это. Поэтому знаю — нужно вернуться на реабилитацию. Сейчас у меня недостаточно сил, чтобы сделать это самому. Я нуждаюсь в помощи. — Я так горжусь тобой, чувак, — сказал Мэй Актон. — Чертовски горжусь. — Спасибо, — сказал я. — Я хочу снова быть трезвым. Прошло всего несколько недель, но я готов снова ясно мыслить и не жаждать кайфа до оцепенения. Хочу разобраться в своих мыслях без чего-либо в организме. — Ты справишься, — сказал Хейз. — Мы рядом. Всегда. В горле образовался ком. — Мне очень жаль, — сказал я, прочищая горло. — Знаю, мое употребление в течение стольких лет было тяжелым испытанием для всех вас. Я срывал концерты, вечеринки, интервью и даже отдых, потому что думал только о себе. Мне так чертовски жаль... Хейс, я испортил день, когда ты сказал новость, что станешь отцом. Никогда себе этого не прощу. — Отпусти это. — твёрдо сказал Хейс. — Потому что мы с Саммер так и поступили. Мы оба поддерживаем тебя на сто процентов. Моя грудь сжалась, когда я посмотрел на Эйнджела. — Мне жаль, что ты пропустил день рождения своей сестры из-за меня. — Прощаю, — сказал он с усмешкой. — Она просто заставит меня купить ей более дорогой подарок в следующем году. Я посмотрел на Мэя. — Прости, что солгал. — Сказал я лучшему другу. — Обещал несколько недель назад, когда мы ехали по городу, что не вернусь к старым привычкам и не напугаю тебя, но нарушил обещание. — Уже простил, дружище, — признался Мэй. — Никто не идеален, даже если наши Грешники думают, что Ты — Совершенство, — поддразнил он. — Знаю — ты борешься, но ты же мой друг. Я всегда буду рядом, чтобы помочь, когда понадобится. Точно так же, как и ты будешь рядом со мной. Мы четверо — братья и заботимся друг о друге. Пусть даже время от времени забота требует вдолбить немного смысла в башку любимого брата. Все засмеялись. Они не знали, как сильно я пытался сдержать слёзы. Я извинился перед каждым из них. Они не отмахнулись и не сказали, что ничего страшного не произошло. Парни приняли то, что стало проблемой, но простили меня. Мне повезло с ними. Ребята любили меня не смотря ни на что. В моей жизни не было друзей лучше, чем эти трое. Господь, благодарю тебя за них. — Не могу поверить, что вы, ребята, записали свой EP и часть нашего первого альбома здесь. — Эйнджел огляделся вокруг. — Мне нравится. Я почувствовал, что улыбаюсь. — Правда, мило? — Очаровательно. Хейс откинулся назад. — Собираешься увидеться с ней, прежде чем мы уедем? — Да, — Мэй качнул головой. — Прошла неделя с похорон ее мамы, с тех пор вы не виделись. Я остановился вчера у «Мэри Уэллс», просто чтобы заглянуть в окна... она работала как обычно. — Она должна быть занята, — ответил я ему. — Так она справляется — не может просто сидеть дома. Это сводит её с ума. Мэй и Хейс кивнули. — Ответь, — давил Эйнджел. — Собираешься встретиться с ней? — Да, — ответил я. — Но нам нужно кое-что сделать, прежде чем я пойду попрощаться с Фрэнки. — Что нужно сделать? — спросили все трое в унисон. — Нужно записать песню. Мэй сел прямо. — Ты закончил с текстом? — Да. Написал, потом правда переписал пять раз, но всё готово. — Почему сейчас? — спросил Мэй. — Почему не после реабилитации? — Мне нужно выплеснуть наружу те чувства, что испытываю сейчас. Пока зол и чертовски сожалею о том, что причинил ей боль. Хочу, чтобы эта песня стала последней, которую я написал и спел, где есть боль о Фрэнки. Я хочу поставить точку в конце этого периода моей жизни.