— Хочу спросить, как у тебя дела, но думаю, что тебе уже надоел этот вопрос, впрочем как и мне. Правда. Жители Саутволда много сделали, что бы почтить память моей мамы. Они присылали цветы, открытки, приносили домашнюю еду и предлагали своё участие круглосуточно и каждый день, если Майклу или мне это понадобится. Я любила свой город и еще больше любила людей, что жили в нем. — Сегодня хороший день, — призналась я. — Но, Боже, я скучаю по ней, Майкл. Мне ее так не хватает. — Мне тоже, милая. И всегда будет не хватать. — Хоть это и странно, — я погладила ручку на своей чашке. — Но женщина, которую мы знали, покинула нас давным-давно, а теперь, когда она ушла полностью, кажется, что мне снова приходится оплакивать ее уход. — Это просто скорбь, Фрэнки. Не старайся найти в ней смысл. Мы знаем, что у горя есть стадии, но ни один человек не горюет одинаково. Люди не созданы для того, чтобы просто смириться с тем, что те, кого любим больше всего, могут уйти навсегда. Именно поэтому нам так долго приходится жить с болью. Потом наступает момент, когда при мысли о них хочется лишь улыбнуться. Даже улыбка при воспоминании об ушедшем любимом человеке — это скорбь. Не позволяй никому и никогда говорить тебе обратное. — Ты прав, — согласилась я. — Понимаю. Просто хочется найти способ справиться с этим чувством. Это больно. Майкл потянулся и сжал мою руку. — Знаю, дорогая. Мое сердце разбилось, когда я посмотрела на отчима. — Майкл, я когда-нибудь, по-настоящему, говорила, как сильно люблю тебя? — спросила я, сжимая его руку. — Пусть называю тебя по имени, но ты очень похож на моего отца. Ты знаешь это, правда? Он широко улыбнулся, а в его глазах заблестели слезы. — Конечно, я знаю, что ты любишь меня, — сказал он. — А ты — моя малышка. Фрэнки, ты мне как дочь. Встав одновременно, мы крепко обнялись и заплакали. Оба чувствовали боль, потому что нам чертовски не хватало невероятной женщины. — Я должна поговорить с тобой кое о чем. — Это как-то связано с тем булыжником у тебя на пальце? — Риск вернулся, — Я улыбнулась, как влюбленная дурочка. — Но думаю, ты уже знаешь, верно? То, как я взглянула на Майкла, заставило его рассмеяться. — Он ведь встал на одно колено, как следовало? — Да. Встал. Ты такой проницательный. Майкл взял мою руку и провел кончиками пальцев по обручальному кольцу. Мне все еще не верилось, что оно мое, что Риск попросил меня выйти за него замуж и я согласилась. Сегодня утром, когда я проснулась, меня мучила неопределенность моего положения, вопрос о том, как сказать ему, что я беременна, после всего, через что мы прошли. Сейчас же, я уже обручена с этим человеком и планирую совместное будущее для нашей семьи. Нашей семья. Я, Риск и наш сын. Все это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. С этого момента я буду благодарить Бога за каждую секунду нашей вечности. — Он взволнован? — спросил Майкл. — Новостью о ребенке? О беременности я сообщила Майклу, когда была на двенадцатой неделе. Он очень обрадовался, что станет дедушкой. — Безумно. — Покачала головой. — Ты был прав, не о чем было волноваться. — Я же говорил. Хмыкнула я в ответ. — О, да. Я посмотрела на человека, который когда-то был для меня не более чем семейным врачом. Теперь он — единственный родитель у меня, который остался жив. Осознание этого порождало какие-то грустные мысли в голове. — Что случилось? — Риск не может постоянно оставаться в Саутуолде круглый год. — С болью выдохнула я. — Ему приходится много путешествовать по работе, но он сказал, что у нас всё получится. Большую часть года мы будем проводим здесь, в Саутуолде, но будут гастроли или необходимые поездка в Штаты. Я хочу быть с ним в это время. — Я бы не ожидал ничего меньшего, чем жена, желающая быть со своим мужем. — Майкл улыбнулся. — В чем же проблема? Я опустила глаза. — Мне... не хочется оставлять тебя и маму. При мысли об этом я чувствовала себя ужасно. — Посмотри на меня, малыш. Я подняла глаза на Майкла и увидела как ярко светилась в них его любовь ко мне. — Твоя мама будет с тобой, куда бы ты ни пошла. — Он сжал мою руку. — Она больше, чем кто-либо другой, знала, как сильно ты любишь Риска. Уверен, ей бы хотелось, чтобы ты провела с ним счастливую жизнь. Я захныкала. — Но как я могу просто оставить ее здесь... как я могу оставить тебя здесь совсем одного? — О, милая, — улыбнулся Майкл. — Я не одинок. У меня есть друзья рядом и, как у тебя, у меня всё еще есть твоя мамочка. — Мне просто... Мне так страшно. Саутволд так долго был моей жизнью. — Ты боишься, что всё снова изменится, если ты уедешь? Я молча кивнула. — Я понимаю. — Большой палец Майкла ласково скользнул по моим костяшкам. — Ты была здесь так долго из-за мамы. Посвятила ей последние девять лет своей жизни, но теперь, малыш, пришло время тебе прожить свою жизнь. Для себя. Нужно переварить нашу беседу. — И не бойся, что не вернешься, — добавил он. — Ты будешь здесь большую часть года, а остальное время будет для тебя, как отпуск. Тебе не удалось бы остаться в Саутволде, даже если бы попыталась. И ты это знаешь. Удивленный смех сорвался с моих губ, а из глаз потекли слезы. Майкл улыбнулся, а затем притянул в свои объятия. Я обняла его так крепко, как только могла и он ответил тем же в десятикратном размере. — Я люблю тебя, — сказала я ему. — Ты знаешь это, не так ли? — Знаю. — Он поцеловал меня в макушку. — И ты знаешь, что я люблю тебя, верно? — Верно. Покинув дом Майкла, я почувствовала такое облегчение и счастье, какого не ощущала уже давно. Я пошла в направлении пирса и написала Риску, куда иду. Он с ребятами пошел в «Мэри Уэллс» перекусить, а я — поговорить с Майклом. Мне не хотелось есть. Просто пройтись и подышать - было бы замечательно. Сколько себя помню, никогда не дышалось так легко. Уже стемнело, когда я достигла любимого места на пирсе. Сиял маяк и ярко горели огни причала. Мой телефон запищал. Риск: Когда впервые вернулся в Саутволд, я начал писать песню, которая, к моему удивлению, была о тебе. В процессе написания разных частей у меня возникали разные чувства. Когда боялся снова увидеть тебя, когда радовался, что ты ненадолго стала моей, когда был разбит после того, как всё закончилось между нами на «Уэмбли» и на пирсе. Пусть эта песня будет последней, которую я когда-либо напишу о тебе, в которой есть сомнения и слова «должен был бы, должен был бы». Необходимо закрыть главу моей жизни, в которой есть тоска и нерешительность в отношении тебя. Хочу смотреть в будущее, зная, что всегда буду видеть себя рядом с тобой, а тебя — рядом со мной. Я написал это для тебя. Ты для меня — отзвуки сердца. Мне тебя никогда недостаточно. Я люблю тебя, Вишенка. Дрожащими руками я кликнула на MP3-ссылку, которая была прикреплена к сообщению и надела наушники. Нажала кнопку «play» и закрыла глаза. Гитарные рифы и ритм ударных окружили меня раньше, чем голос Риска. Меня не оставляют равнодушным твои зеленые глаза, Твоя нежная кожа и милая улыбка. Моя жизнь стала намного лучше благодаря тебе, Просто находясь рядом. Ты — мой духовный целитель. Ты понимаешь меня как никто другой, моя защитница, моя любимая. А затем начинается шторм, и ты переключаешься, Чтобы подчеркнуть, что тебе реально плевать. А я люблю тебя. Я показываю это, ты используешь это против меня, И ты знаешь это. Я ненавижу тебя, ты мне не нужна, Это чистая ложь, я не могу дышать без тебя. Я вхожу, ты уходишь, Бросаешь меня, в чем дело?