На все предыдущие слизняк уже ответил. Как называется яхта, на которой мальчишка ушел капитаном. Где она стоит сейчас. Куда пойдет завтра. Осталось только человечка от антиквара разъяснить. И можно приступать. Хватит сидеть на этом говенном острове. Бегать на посылках у толстого борова Ионидиса. Не развернешься. Пора выбираться на большую землю. В Афины, а там, глядишь, и дальше, дальше. Европа большая, есть в ней жирные куски. Деньги только для рывка нужны. Хлыщ давно ждал дельца, чтобы сорвать большой куш. И вот наконец подвернулось. По ерунде Ионидис так бы не затрепыхался. А тут вызвал его прямо в ресторан, потом уже три раза позвонил, все ли готово. Значит, там и правда под водой клад. Рыжье, камешки… Или что-то другое? Надо только мальчишку-капитана прижучить. Он добычу со дна поднимет, потом там и останется. Все же это очень удобно – жить у моря. – Чего замер? – еще раз легонько ткнул Лукаса ножичком Хлыщ. Тот глухо застонал. Ждал он беды от сотрудничества с Ионидисом. Но совсем не такой. Вот теперь выбирай, кто страшнее. – Я не знаю… Ионидис про Димитроса говорил: чтобы капитаном его поставить именно на эту яхту. А про пассажирок ничего… – промямлил он наконец. – Это уже его бизнес. Я ведь только по лодкам… Хлыщ заглянул в белые от страха глаза владельца яхтклуба. Буркнул: – Ладно. Убрал нож от его горла. И схватил Лукаса, вжавшегося в стенку, за плечо: – Сортир мне покажи! Только не вздумай рыпнуться! Туалет в дальнем углу комнаты был крошечный, под стать офису. Хлыщ нахмурился: – Че за клетка для канарейки? Даже не знаю, как ты здесь поместишься! – Я? – повернулся к нему хозяин яхт-клуба. И не успел понять, что произошло. Бритвоглазый одним быстрым движением притянул его к себе, будто решил обнять. Что-то острое мгновенно прошло у Лукаса между ребрами и укололо прямо в сердце – боль только молнией вспыхнула. И сразу погасла, он даже не вскрикнул. Вздохнул глубоко, захлебнулся воздухом, а выдохнуть уже не смог, осел на пол бесформенной грудой. Хлыщ с трудом затолкал тело в туалет: ноги никак не входили, кожаные сандалии так и остались торчать в комнате. Брезгливо осмотрел испачканный нож, взял со стола листок бумаги, аккуратно протер лезвие, подумал секунду и засунул бумагу в карман. Потом двинулся к выходу, прикидывая, что надо бы сейчас запереть офис и табличку снаружи повесить: «Закрыто». А ночью вернуться, погрузить трупак на моторку, отвезти на середину залива и сбросить в воду с камушком на шее. Море все примет. Хлыщ уже взялся за ручку двери, как кто-то нажал на нее снаружи. Перед входом стояла пожилая пара немцев: морщинистая старушка с кокетливой увядшей розой, вытатуированной на дряблом плече, и старичок с тату фрегата, уже спустившего паруса на его высохшей куриной голени. Видно, в юности эти дети цветов вовсю зажигали. – Герр Лукас? – спросил старичок. И тот неожиданно для себя кивнул. – Мы насчет аренды яхты. Я вам писал. Герр и фрау Шустер. – Я сейчас занят. Приходите завтра. – Глаза Хлыща забегали. – Как завтра?! У нас договор на сегодня! Завтра мы уже должны быть в Ханье! Вы сами назначили это время! «Чертов Лукас! – ругнулся про себя Хлыщ. – То-то он все тянул, экал, мекал и смотрел на дверь. Надеялся, что придут клиенты и его выручат». А вслух сказал: – Это… У меня тут проблемы. Мне нужно отойти. Ненадолго. Но я вернусь. Приходите через полчаса. – Полчаса мы тут у вас в офисе посидим. Жарко туда-сюда ходить, – подняла на Хлыща линялые голубые глаза старушка. – И дайте, пожалуйста, воды. Умираю от жажды! – Я… Я не могу вас там оставить, – попытался перегородить вход Хлыщ. Но энергичная старушка уже отодвинула его морщинистой птичьей лапкой, шмыгнула внутрь и завертела головой: – Где у вас туалет, хочу намочить платок? Старик зашел следом. Хлыщ стиснул челюсти. Еще два трупа. Мороки не оберешься! Он сделал последнюю попытку: – Туалет не работает. Я сказал, приходите через полчаса! – Почему вы так грубо себя ведете?! Мы вам платим не за… – начала возмущаться старушка. И вдруг защелкнула свою идеальную вставную челюсть на взлете. Хлыщ проследил за ее взглядом – она таращилась на торчащие из распахнутого туалета ноги. Придется, значит… Но тут стоявший у самого входа муж схватил старушку за руку, дернул к себе и вместе с ней выскочил во все еще распахнутую дверь. Шустрым оказался этот Шустер. Времени раздумывать не было. План полетел ко всем чертям, но ничего еще не потеряно. Хлыщ вылетел из офиса, увидев краем глаза мелькнувший за углом синий сарафан старушки, и скачками помчался на стоянку, где его поджидала машина. Пока эти полоумные позвонят в полицию, пока те приедут… Пока его вычислят, если вообще вычислят. Нет, все будет ништяк. Он знает, где искать мальчишку. Главное теперь – успеть. Смерть на пиру Крит. 1628 год до нашей эры Климена застыла на ходу: она поняла, что опоздала. Мина поднесла ко рту чашу, которую дала ей Арья, и сделала большой глоток. Несколько долгих секунд ничего не происходило. Климене показалось, что время стало тягучим, как горный мед. Вдруг она услышала захлебывающийся хрип, утробный кашель – будто кто-то подавился. Микенец, что стоял рядом с Сатуром за спиной Мины, согнулся пополам, изрыгнул желчь на мраморные плитки пола, схватился за горло и упал, корчась в судорогах. Изо рта пошла желтая пузырчатая пена. Те, кто стоял рядом, в испуге отшатнулись. – Фиест?! Что?! Что с тобой?! – закричал Сатур. Второй микенец по имени Менелай бросился к товарищу. Стал пытаться его поднять. – Не трогай, – сказала Мина, наклоняясь к упавшему. Обеспокоенные гости собирались вокруг в толпу любопытных. – Отойдите! Ему нужен воздух! – распорядилась подскочившая Климена. Микенец еще дышал, но судороги, теперь уже мелкие, сотрясали все его тело. Как ни странно, на лице его при этом блуждала улыбка. – Что с ним? – белыми губами спросил Сатур. Климена на ответила. Мина держала микенца за руку и гладила по голове, его дыхание чуть выровнялось. – Надо дать рвотное. У тебя есть отвар? – кинулась Климена к подбежавшему Галию. – Не знаю, – растерялся тот. – Надо спросить у служанки. – Поздно, – подняла глаза Мина. Тело микенца еще раз дернулось и вытянулось недвижимо. Улыбка застыла на лице страшным оскалом, на губах дрожал кусочек желтой пены. – Я знаю! Его отравили по ошибке! – вдруг вскрикнула Арья, обращаясь к столпившимся гостям. – Убить хотели моего брата! Фиест просто взял его вино! Кто принес им чаши? Повисла тяжелая пауза. Мина приподнялась – она все еще сидела прямо на полу рядом с Фиестом. И тихо сказала: – Я. Все глаза уставились на нее. – Ты же сама велела принести мужчинам вино, – повернулась она к Арье. – Я не говорила приносить чашу с ядом! – Но я не… Я просто взяла их с подноса. – Где стоял поднос? Сколько там было чаш? – выступил вперед Гупан. – Вот здесь, – показала Мина на стол под деревом. – Виночерпий куда-то отошел, и я взяла обе. – Кто пил из второй? – Никто, – сказала Мина. – То есть?