Мы приехали в больницу все вместе, но узнать ничего толком не удалось. Состояние средней тяжести. Угрозы жизни нет. Анализы взяли. Разбираемся. Вот и все, что еще раз повторил нам врач, которого Рая на всякий случай придерживала за рукав. Димитрос с Алекс принесли из ординаторской те же новости. Мы всей толпой вышли на улицу. Ветер яростно пытался вырвать деревья из земли, туча набухала дождем. Главное погода решила за нас. – Ночевать остаемся здесь, – сказал Димитрос. – Я только отгоню яхту на пару часов. Мне нужно заправиться. Кто хочет что-то взять – поехали со мной. Потом вернетесь в город. Остальные – погуляйте до вечера. – Удачно получилось. Я как раз собиралась вечером в Ретимно! – воскликнула Изольда и осеклась под нашими взглядами: – Я не в этом смысле! – Возьму свои баночки, пройдусь по фитнес-клубам, – вздохнула Рая. – Мне тоже нужно кое-что взять. – Алекс не смотрела на Димитроса. Но вышагивала рядом. Татьяна просто помахала нам рукой. – В городе прогуляюсь. У меня не было никаких идей. В отличие от Машки. – Я придумала, что мы сейчас сделаем! – наклонилась она к моему уху. И мне не понравилось предвкушение, прозвучавшее в ее словах. Переодевание Впрочем, начала Машка с безобидного. Она затащила меня в лавку с пляжными товарами, приткнулась в углу с телефоном. И через три телефонных звонка уже выяснила: Валерию в ее телекомпанию никто не вызывал. На работу она не вернулась. Мобильный телефон самой Валерии молчит. – Странно. Если Валерия сбежала с кольцом, то кому было нужно травить Оксану? – задумчиво уставилась Машка на вешалки с платьями. – Нет, не в кольце тут дело, нутром чую. Пошли! – Куда? – удивилась я. – В клинику к Оксане, конечно. – Нас же опять не пустят? – Обижаешь! Зачем я тебя сюда, по-твоему, завела? Сейчас мы замаскируемся! Через десять минут мы в полной маскировке уже входили в больницу, надеясь раствориться среди больных. Но раствориться не получилось: пациенты остолбеневали от наших халатов до пола с красно-зелеными попугаями и плюшевых тапочек с мордами котиков. Ничего другого, похожего на больничное, в греческой лавке не нашлось. Кто ж знал, что тут ходят в шортах с футболками! Впрочем, Машку это не остановило. Помахав руками перед зачарованно глядящими на нее греками, подруга уверенно повела меня к Оксаниной палате на втором этаже. Мы уже взялись за ручку, как вдруг дверь распахнулась. И из нее вышел сначала доктор – высокий, загорелый, синеглазый. А следом за ним… Татьяна. Мы ошалело уставились друг на друга. Все-таки наши попугаи умели произвести впечатление. – Ты чего здесь? – первой пришла в себя Машка. – Узнать, не надо ли Оксане что-то принести. А вы? – Узнать, кто ее отравил. Что она тебе сказала? – Что ей нужны трусы и футболка, – пожала плечами Татьяна и, кивнув доктору, зашагала по коридору. Врачу так просто смыться не удалось. Машка замахала перед его носом удостоверением, выхваченным со скоростью пистолета: – Я российский журналист! Вы не имеете права препятствовать моей деятельности! Мне нужно сюда войти! Врач, делая вид, что каждый день видит журналистов в тапочках с котятами, мягко, на плохом русском, сказал: – Очень приятно. Я люблю Россию. Проходил практику в Петербурге. Но зайти сейчас нельзя. Вкололи успокоительное. Завтра. С десяти до тринадцати часов. – Чем ее отравили? – не отступала Машка. Доктор удивился: – Отравили? Нет. Передоз. – Таблеток от укачивания? – влезла я. Доктор удивился еще больше: – Почему? Амфетаминовый ряд. Она принимала наркотики? И подозрительно уставился на наши попугайские халаты. Трудно представить, что кто-то разгуливает в таких по улицам, не приняв чего-нибудь взбадривающего. – Нет, непохоже, – сказала я. – У нее еда как наркотик. – Странно. Анализ не готов, но я почти уверен… – Доктор! – Машка игриво придвинула котика к его сандалии. – А Оксана не говорила… про таблетки? Может, кто-то из пассажирок ей дал не те? – Да… – растерянно протянул доктор. – Что-то такое говорила. Ругала одну женщину с яхты. Вроде она не то ей дала. Или сказала… – Имя, доктор, имя! – вскричала Машка. – Имя… Сейчас. Такое простое. Красивое. Да! Конечно! Мы замерли. – Елена! Она сказала: во всем виновата Елена! Кто это, не знаете? Я вытаращила глаза. Машка секунду помедлила. Потом помотала головой: – Нет, не знаем. Пойдем! И только когда мы оказались за больничной дверью, выдохнула: – Ну, и зачем ты ее отравила? Три звонка Пассажирки, чертыхаясь, рылись в своих вещах: волны раскачивали яхту даже у причала. Алекс не поворачивала в его сторону головы. Димитрос нервничал и тоже старался на нее не смотреть. Но получалось плохо. До чего странная девчонка! Скрытная. Ну, допустим, он тоже соврал. Никакая заправка ему не нужна. Что действительно нужно – нырнуть к затонувшему судну, пока шторм опять не засыпал все камнями. Достать что-нибудь еще. И свалить с острова. Вот только Алекс… Непонятно, они теперь вместе? Она ведь сказала «посмотрим»… Вдруг в его кармане затрепыхался телефон. – Димитрос Пиргос? – спросил незнакомый голос. – Да. – Криминальный отдел, следователь Спанидис. Вы знаете, что владелец вашей яхты убит? – Да… Прочел в новостях. – Есть подозрения, кто мог это сделать? – Нет.