– Не говори чепухи. – Капитан вытер пот со лба. Он сидел под тентом на корме, но солнце жарило и сквозь парусину. – Угнать яхту? Оставить пассажирок без вещей в деревушке? Я никогда этого не сделаю. И вообще, я ничего про тебя не знаю. Чего ты хочешь? Кто тебе рассказал про корабль? – Какая разница! – раздраженно дернулась Алекс. И тут же смягчилась, заластилась кошкой: – Димыч, ты не думай. Я не против тебя. Наоборот. Но рассказать пока не могу. Просто делай, как я говорю. Всем будет лучше. – Кому всем? – хмыкнул Димитрос. Ответа он не дождался: на яхту забирались две пассажирки. …Я поняла, что мы не вовремя прервали беседу Алекс с капитаном по ее взгляду: девчонка вот только дырку в нас не прожгла. Машка, тоже оценив ситуацию, скорчила Димитросу суровую рожу: мол, не слушай ее! Не размякай! А сама нырнула в каюту, прощебетав: – Я такая растяпа! Опять забыла… Что она забыла, Машка пояснять не стала. Мало ли, что найдет при обыске вещей Оксаны и Татьяны. Я как идиотка осталась торчать у трапа, проклиная Машку и ее безудержную любовь к профессии. Но оказалось, не зря. Изольда с Раей уже тащились к яхте: делать в деревушке без экскурсий было нечего. – Маша, девочки возвращаются! – крикнула я в яхтенное нутро. И через минуту подруга с недовольным видом вылезла наружу. – Нашла что-нибудь? – шепотом спросила я. – То, что искала, – нет. И это странно. Хотя… Димитрос! – окликнула она капитана. – Татьяна брала что-то из Оксаниных вещей? Она вроде к ней в больницу собиралась. – Что-то брала, да. – Трусы? Димитрос застеснялся: – Я не видел. Не думаю. Что-то совсем маленькое она в сумочку положила. – Вот! – удовлетворенно кивнула Машка. – Да не тяни, расскажи быстрее, что – вот? – наехала я на подругу. Но Машка иногда любила напустить тумана. – Я еще не уверена. Знаешь: версию озвучишь, а потом начинаешь все под нее подгонять. Давай, Ленка, я еще подумаю… Что ни день, то добрый день До ближайшей купательной бухты было около часа хода. И этот час был лучшим за всю нашу поездку. Я легла в тень на боковой палубе, отключилась и продремала под ласковый шелест волн без всяких мыслей и тревог. Разбудил меня звонок Машкиного мобильника. Это был Стас. – Какие вести с фронтов? Кто еще пропал, отравился? – хохотнул он. Но, услышав Машкин рассказ про Татьяну и Оксану, резко посерьезнел. – Все, девочки, шутки кончились. Вот прямо в ближайшем городке – взяли вещи и сошли с вашей долбаной яхты. Я серьезно говорю. Лена, ты там более вменяемая. Немедленно эвакуируйтесь. У меня на такие дела чутье. Не знаю, что там у вас творится, но вот сейчас реально опасно. Выходите, говорите, где вы, я подъеду и вас заберу. – Куда ты нас заберешь? – кокетливо прощебетала Машка. – Да хоть в свой отель. Тут мы услышали раздраженный женский голосок: – Совсем офигел? Поселить их в нашем отеле?! – О! – сказала Машка. – Может, это все-таки не дочка? – Утверждает, что дочка, – усмехнулся Стас. – Многие выросшие дочери ведут себя хуже жен. Жена совершенно спокойно смотрела на моих любовниц. – Это ты сильно забежал вперед, – хмыкнула Машка. – А помечтать? – Хватит! – взревела я. – Стас, узнай, есть ли где-то свободные номера. – Да, мы еще несколько часиков поплаваем. И если я ничего не накопаю, приедем ночевать к тебе. В отель, я имею в виду, – перебила меня Машка. – Ты ничего не поняла! – закричал Стас. – Уходите с яхты сейчас! Вот прямо… Но Машка уже пропела: – Чмоки-чмоки! – и отключилась. Лично я была готова броситься с яхты хоть вплавь. Но Машка, как зомби, уставилась в морскую даль невидящим взором, и я прямо слышала, как версии носятся и сталкиваются у нее в голове. – А если во всем виновата Татьяна? Может, она клептоманка? Украла гемму и кольцо, Оксана ее спалила, тогда она решила ее отравить, а когда не получилось, сбежала и Оксанку похитила? – попыталась и я сыграть в детектива. Но тут у Машки снова зазвонил телефон. – Что ни день, то добрый день! – услышали мы сочный Оксанкин голос. – Пришла на причал, а яхты нет. Вы где? Мне так и ходить второй день в одних и тех же трусах? Я вообще-то вещи свои хочу забрать. – Ты сбежала из больницы? – спросила Машка, хотя ответ был очевиден. – Нет, блин, буду дожидаться, когда меня в наручники закуют. Главное – за что?! Всегда так: кому-то блядки, а мне – колядки! Все, домой улетаю. – Народ, Оксана нашлась! – крикнула Машка. – Слава богу! – искренно возрадовалась Рая. И добавила: – А то на нас бы ее расходы за больницу повесили. – Димитрос, Оксанка спрашивает, когда мы вернемся? – Наверное, часам к пяти, – пробурчал капитан. Это был один из редких случаев, когда он ошибся. Как и Машка, которая тут же закричала: – До этого времени я тут умру с голоду! Нет, совсем не голодная смерть поджидала нас за маячившим впереди мысом. Убитый голос «Проклятие! Будто какой-то черт нарочно вредит! – злился Ионидис, положив в карман мобилу. Ему очень не понравился голос его яхтенной «наседки», когда он ей позвонил. Убитый был голос. Чуткое ухо торговца антиквариатом, а когда-то скупщика краденого улавливало такие отттенки мгновенно. Она ему врет. Осталось понять почему. Перекупил Хлыщ? Решила сама смыться и его кинуть? Накосячила? Что-то у нее явно случилось. Да у нее вечно что-то случается! Видел ведь, что ненадежная… Ионидис вздохнул. Пора прекращать это плавание. Партнеров привлекать не хотелось, но он знал, что они уже крутятся на острове. Значит, в курсе его дел. Пусть помогают разбираться, что за непонятки на яхте. И сегодня же, пока Хлыщ не опередил. Так им и сказать: получаете долю – отработайте. Что делать с наседкой, Ионидис еще не решил. Так он себя успокаивал. Но в глубине души уже знал ответ.