– Вот интересно, что об этом подумает твой нежный друг Радамант? Ты ведь ничего ему не говорила, да, медоносная? Климена сидела уничтоженная. – Как считаешь, если я доложу об этом на совете, какие шансы, что тебя и Мину оставят в жрицах? – Мина-то при чем? – вскинулась Климена. Чего ей стоило отказаться от дочери, лучше не вспоминать. Но она успокаивала себя тем, что вместо матери-изгнанницы дает девочке будущее. Неужели все было зря?! – Думаешь, поверят, что Мина ничего не знала? Нет, солнцеликая, отвечать будете вместе. – Чего ты хочешь? – устало спросила жрица. – Я хочу… Зеро окинул ее оценивающим взглядом. Климена вздрогнула. – Не мечтай, – усмехнулся он, и шрам на его лице покраснел. – Предлагаю сделку. Завтра на совете ты передаешь власть мне. Верховной жрицей становится Арья. А я никому не раскрываю вашу с Миной тайну. – Но… – Другого решения нет, – сухо остановил ее Зеро. – Можешь подумать до утра. – Еще один вопрос, – заглянула ему в глаза Климена. – Убийства. Ты знаешь, кто стоял за ними? – Наш нежный музыкант Галий, – склонил голову Зеро. – Да избежит его душа ужасов Аида. – Но он не мог придумать все сам. Не хватило бы ума. – И? – прищурился советник. – Скажи… Это не ты отдавал приказы? Я ничем не могу тебе навредить. Просто хочу знать. В глазах Зеро заплескалось веселое торжество: – Во-от! Бойся меня. Бойся. Я всю жизнь хотел этого: чтобы всегда, когда случается несчастье, ты видела бы за ним мое прекрасное, – он повернулся к ней изуродованной щекой, – лицо. Что за чудесный сегодня день! Иди. И думай, как ты закончишь свое царствование. Почетной отставкой или позором для себя и незаконной дочки. Зеро привстал, давая понять, что разговор окончен. Климена тоже поднялась. Больше и правда говорить было не о чем. Страшное известие Крит. Наши дни – Что он говорит? – требовательно спросила Рая, когда Димитрос поднес к уху ее телефон. Мужской голос сурово вещал на греческом. Но я почему-то сразу поняла, что вот оно, страшное, наступило. Димитрос посерел лицом, переспросил, еще больше расстроился. Наконец вернул телефон Рае. И обвел нас застывшим взглядом. – Что, что? – не выдержала Машка. – Это был полицейский. Который к нам приезжал из-за того, что Татьяна на яхте не ночевала. Они ее нашли. Мертвую. – Как мертвую? Где? – подскочила Машка. – Недалеко от нашей стоянки. У пирса. Она утонула. – Прямо сама взяла и утонула? Решила поплавать в дождь? – взвилась подруга. В момент стресса на нее нападала бешеная активность. – Следователь говорит: наверное, стояла во время шторма на пирсе. Поскользнулась, упала, наглоталась воды. Был ветер, большая волна. Следов насилия нет. Несчастный случай. На яхте воцарилось тяжелое молчание. – Вообще-то она хорошо плавала, – сказала я. – Когда мы купались, я обратила внимание. Мне никто не ответил. Машка процедила сквозь зубы: – Димитрос, мы немедленно возвращаемся в Ретимно. Без всяких заходов в бухты. Я уверена, что Татьяну убили. И полиция должна обыскать яхту. – Еще чего! – взвилась Изольда. – Полицейский сказал – несчастный случай! Нечего поднимать шум. Просто тихо разъедемся с этого покойницкого круиза! – Нет, тихо мы не разъедемся! – с угрозой сказала подруга. И сама не представляла, как была права. Тайна кольца – Для начала давайте кое-что проясним, – обратилась к сбившимся на корме пассажиркам Машка. Димитрос, ни на кого не глядя, сдувал только что надутую шлюпку: на ней он мечтал высадить нас на берег. – Ты что, следователь? – огрызнулась Изольда. – Следователем была Татьяна. И она что-то здесь на яхте раскопала. Что-то, из-за чего ее убили. Вряд ли это была кража кольца. Тем более, – Машка сурово уставилась на пацанку, – никакой кражи не было. Так ведь, Алекс? – Что? – вскинулись Раиса и Изольда. – Я нарочно подождала, когда ты, дорогая, останешься в одном купальнике. В него колечко не спрячешь, – кивнула Машка на божественно-худую фигурку девчонки. – И проверила твои вещички. Вот оно. В шортах лежало. Машка достала из своего кармана тяжело мерцающее кольцо. – Ты… Как ты посмела… Рыться в моих вещах! – захлебнулась негодованием Алекс. – Я думала – начнешь запираться, – усмехнулась Машка. – Да. Это ты! Сама взяла, а теперь на меня сваливаешь, – забормотала девчонка. Но попытка была такой жалкой, что ее не засчитал даже влюбленный капитан. – Зачем ты это придумала? – Он смотрел на Алекс так, будто она на его глазах превратилась из девушки в ящерку. – А мою гемму? Тоже ты взяла? – Не брала я гемму! – взвилась Алекс и неожиданно добавила: – Я ничего у тебя не нашла. Она просительно заглянула в глаза капитану: – Понимаешь, Димыч, мы тогда с тобой еще не подружились. Я думала, ты обычный черный дайвер. Хотела посмотреть, что ты на корабле нашел. Вдруг там много всякого? И чтобы ты меня не засек, разыграла сцену с кольцом. – То есть ты хотела стащить что-то у Димитроса, а перевести стрелки на нас? Ну и сучка! – не выдержала Изольда. – Я не хотела стащить. Мне нужно было на время взять или только сфоткать. Димыч, мне нужно было просто понять, правда ли это минойский корабль. Лицо юного капитана закаменело. – Ах ты ссыкуха! – взорвалась Райка. – Воровка! Это из-за тебя весь круиз полетел к черту! Оксанку тоже ты отравила? А Татьяну? – Подождите, подождите! – прервала ее Машка. – Говоришь, гемму ты не брала. Но кто-то же взял? – Что это вообще – гемма? – нахмурилась Изольда. – Старинная минойская печать, – пояснила Машка. – Алекс, для кого ты ее фотографировала?