Часть 4 из 29 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
По дороге в контору я заглянула в банк. Заполнила поручение, расписалась на обороте чека Фионы и стала ждать своей очереди. Подойдя к окошечку, я показала на номер счета, указанный на чеке, и попросила:
– Будьте добры, проверьте состояние этого счета. Я хочу удостовериться, что деньги будут мне переведены.
Этому я научилась на горьком опыте. И никогда не приступаю к работе, пока не узнаю наверняка, что чек будет оплачен.
Эту кассиршу я знаю уже несколько лет. Она набрала номер счета, посмотрела на монитор, нажала на кнопку ввода.
– Денег на счету немного, но пока хватает. Может, возьмете наличными?
– Нет, положите на депозит, но лучше прямо сейчас.
2
Вернувшись к себе, я позвонила Кристал Перселл. Экономка сказала, что она уехала в домик на побережье. Она назвала номер, и я тут же позвонила туда. Кристал взяла трубку, я представилась, очень надеясь на то, что известие о новом детективе ее не рассердит. Я ей сказала, что встречалась с Фионой.
– Я знаю, с вами уже несколько раз беседовали, но, если вы не возражаете, я бы хотела сама вас расспросить.
– Сколько она вам платит? – спросила она после короткой паузы.
– Фиона? Пятьдесят долларов в час.
– Приезжайте сегодня в пять. Я живу на Палома-лейн. – Она назвала номер дома. – Вы знаете, где это?
– Найду. Постараюсь долго вас не задерживать.
– Можете не торопиться. Платит же Фиона.
Из офиса я ушла в четыре и по дороге к Кристал заскочила домой. В воздухе пахло дождем. А я оставила окна нараспашку и, опасаясь грозы, хотела все как следует закрыть. Открыв калитку, которая как всегда протяжно скрипнула, я по узенькой бетонной дорожке прошла на задний двор.
Обитаю я в бывшем гараже, переделанном под жилье. Моя так называемая студия состоит из небольшой гостиной с кушеткой для гостей в эркере, кухоньки и ванной. Сплю я на антресолях, куда из гостиной ведет винтовая лесенка, там у меня широкая тахта и вторая ванная. Обитель моя очень напоминает крепкое морское суденышко – картину дополняют круглое окошко-иллюминатор над дверью и обитые тиковым деревом стены. Но самое замечательное здесь – домохозяин Генри Питтс, добрая душа. Ему восемьдесят шесть лет, он весьма хорош собой, остроумен, энергичен, деятелен. Работал он пекарем и даже на пенсии не только продолжает этим заниматься, но еще устраивает обеды и чаепития для всех пожилых дам в округе. А еще за то, что он поставляет в соседнее кафе свежий хлеб и булочки, Генри там три-четыре раза в неделю ужинает бесплатно.
Я свернула налево, во внутренний дворик, и увидела Генри – он залез на лестницу и вставлял в окно своей спальни дополнительные рамы. Температура в Санта-Терезе редко опускается ниже плюс десяти, но Генри родом из Мичигана и смену времен года отмечает тем, что поздней весной ставит на окна жалюзи, а поздней осенью – вторые рамы.
Генри помахал мне рукой и легко слез с лестницы.
– Что-то ты сегодня рано, – заметил он.
– Да вот решила окна закрыть, пока дождь не начался.
– Что ж не позвонила? Я бы сам закрыл.
– Да я все равно мимо ехала. У меня в пять встреча на Палома-лейн. Новый клиент. В чем я уверена на девяносто девять процентов.
– В чем причина сомнений?
– Дело меня заинтересовало, но я сомневаюсь, что смогу чем-нибудь помочь. Мне предлагают найти того самого доктора, который недавно пропал.
– Помню, читал. Что, о нем по-прежнему никаких известий?
– Угу. Его бывшая жена считает, что полиция не проявляет должной инициативы.
– У тебя получится. – Сказав это, он вернулся к лестнице, сложил ее и понес через дворик к гаражу, ловко обошел свой «шевроле» 1932 года и повесил лестницу на стену. – Есть время чайку попить? – спросил он, вернувшись.
– Лучше не сейчас. Встретимся вечером у Рози.
Рози – владелица венгерской таверны, где Уильям, старший брат Генри, служит теперь управляющим. Уильям с Рози поженились в прошлом году на День Благодарения и живут в ее квартирке над рестораном в ста метрах отсюда. Уильяму восемьдесят семь лет, а Рози, раньше клявшаяся, что ей идет седьмой десяток, сейчас признает, что уже пошел восьмой.
Я зашла к себе, положила сумку на табуретку и закрыла все окна. Поднявшись наверх, я надела чистый белый свитер и джинсы, к ним – твидовый пиджак, туфли сменила на ботинки и погляделась в зеркало в ванной. Получилось ровно то, чего я и ожидала от джинсов с пиджаком. Ладно, сойдет.
Палома-лейн – тенистая улица, идущая от 101-го шоссе к океану. Дома на ней в основном из тех, что продаются за несколько миллионов долларов, и построены они в самых разнообразных стилях, начиная от подделок под эпоху Тюдоров до якобы средиземноморских вилл и образчиков современной архитектуры.
Дом Кристал располагался на узком участке земли. Это было трехэтажное строение из дерева и стекла метров двенадцать высотой. Слева под навесом я заметила серебристый «ауди» с откидным верхом и новый белый «вольво», на номерном знаке которого было написано: «КРИСТАЛ». Еще одно место было свободно – наверное, здесь раньше стоял «мерседес» Дау Перселла. Справа находилась посыпанная гравием площадка, куда вполне могло поместиться еще три машины и куда я поставила свой слегка побитый «фольксваген» 1974 года.
Я прошла по дорожке и позвонила. Женщина, открывшая мне дверь, держала в руке бокал с мартини.
– Вы, должно быть, Кинси, – сказала она. – Я Аника Блэкберн. Обычно меня называют просто Никой. Входите. Кристал только что вернулась с пробежки. Она сейчас выйдет. Я собираюсь домой, но пообещала ей, что дождусь вас.
Ее темно-каштановые волосы были зачесаны назад и блестели, словно она только что вышла из душа. Аника была стройна и изящна. Одета она была в черную шелковую блузку и отутюженные джинсы, но босиком.
Я вошла в холл, переходивший в огромную гостиную, занимавшую весь первый этаж. Полы из светлого дерева, на них светлых тонов плетеные циновки. Все остальное, включая стены, двери, окна и льняные чехлы на мебели, было молочно-белым.
За террасой виднелся лоскуток пожухлого газона метров десять шириной. А за ним начинался суровый и неприветливый океан.
Откуда-то сверху послышался сердитый голос:
– Заткнись! Хватит нести чушь! Что же ты за сука такая! Ненавижу тебя!
Хлопнула дверь. Я обернулась к Анике, которая безмятежно разглядывала потолок.
– Лейла приехала домой на выходные. Это единственная дочь Кристал, ей четырнадцать. Сейчас идут первые бои, к воскресенью разгорится настоящая война, но ей пора будет возвращаться в школу. В следующие выходные все начнется заново. – Аника жестом пригласила меня следовать за ней и, пройдя в гостиную, уселась на диван.
– Она в интернате? – спросила я.
– В академии Фитча. Это в Малибу. Я там работаю воспитательницей и привожу девочку домой, а потом опять отвожу в школу. В мои обязанности это не входит. Просто я снимаю дом неподалеку. – У нее были брови дугой, высокие скулы, широкий рот и ослепительно белые зубы. – У них сейчас разборки по поводу того, останется ли Лейла на ночь у отца. Четыре месяца назад она по нему с ума сходила. Если ей не удавалось провести с ним выходные, она визжала как резаная и на всех бросалась с кулаками. Сейчас она с отцом в контрах и наотрез отказывается с ним общаться. Девочки ее возраста вообще склонны к аффектам, а Лейла очень нервная.
– В академии учатся только девочки?
– Слава богу, да. Страшно представить, что пришлось бы общаться с мальчишками-подростками. Давайте я вам смешаю коктейль.
– Не стоит. Но за предложение спасибо.
Она допила свой мартини и поставила бокал на столик светлого дерева.
– Как я понимаю, вы здесь по поводу Дауэна?
– Да, и мне очень неловко, что пришлось снова побеспокоить Кристал. Думаю, ей и так досталось. Как она?
– По-моему, держится. Естественно, вся в напряжении. Кидается на каждый телефонный звонок, смотрит, не едет ли его машина.
– Да, это все очень нелегко.
– Просто невыносимо. Силы у нее на исходе. Мне порой кажется, если бы не Грифф, она бы совсем свихнулась.
– Где она была той ночью – в этом доме или в другом?
– Выходные они обычно проводят здесь. Этот стиль, – Аника обвела взглядом комнату, – Кристал больше по душе, чем то помпезное жилище, которое обустроила Фиона.
– А вы когда узнали, что Дау пропал?
– Я в первый же вечер поняла, что что-то не так. Я привезла Лейлу из Малибу – мы приехали около пяти, – и она отправилась к отцу. Собственно говоря, он ее отчим, но воспитывал девочку с младенчества. Появились мы уже после того, как Кристал поговорила по телефону с Дау. Он предупредил, что к ужину не приедет, и мы были втроем: Кристал, Рэнд и я.
– А кто такой Рэнд?
– Он работает няней Гриффа. Совершенно потрясающий парень. С мальчиком он со дня его рождения. Так вот, двенадцатого мы ужинали на террасе. Погода была изумительная – очень теплая для этого времени года. Без пятнадцати восемь Рэнд взял Гриффа и отправился в другой дом.
– Рэнд с малышом живут в Хортон-Рэвин?
– Обычно – нет. По-моему, Кристал с Дау просто хотели немного побыть наедине. Я оставалась здесь часов до десяти.
– А в котором часу она ожидала Дау?
– После девяти. Он, когда задерживался, обычно приезжал в это время. Но в три часа ночи Кристал проснулась и, поняв, что его до сих пор нет, позвонила мне. Она спустилась вниз, зажгла свет во дворе и не увидела его машины. Тогда она позвонила в клинику, и ей сообщили, что он давно уехал. Тут-то она мне и позвонила, а я посоветовала обратиться в полицию.
– Что она тогда подумала? Вы помните, о чем она говорила?
– Боялась, что он попал в аварию или с ним случился сердечный приступ. Еще думала, вдруг его задержала полиция.
– За что?
– За вождение автомобиля в нетрезвом виде.
– Он пьет?