– Кто? – переспросил сидевший за ним Армин, хотя и должен был хорошо его слышать. В этом холле действительно была первоклассная акустика. – Актуарий – это математик в страховании, – начал пояснять Тилль. – В мои обязанности входил расчет страховых премий и рисков… – Вот это голова! Как у мистера Супербрейна! – прервала его Беззубая и, сложив губы бантиком, уважительно присвистнула. – Нет, нет, я бы так не сказал, – пролепетал Беркхофф, одновременно мысленно спрашивая себя, почему при представлении математик явно вызвал к себе гораздо больший интерес, чем какой-то безумец, резавший себя на ломтики, как колбасу. Словно прочитав его мысли, Возняк пояснил: – Мы только позавчера все вместе посмотрели фильм «Умница Уилл Хантинг», и, по всей видимости, группа оказалась очень впечатленной историей уборщика мусора, оказавшегося математическим вундеркиндом. «Вот это да!» – подумал Тилль, который, естественно, тоже смотрел такую классику с Мэттом Деймоном и Робином Уильямсом в главных ролях. – Ну что вы! Мои навыки не так впечатляющи, – попытался успокоить возраставшее любопытство окружающих Беркхофф. Однако Армин не дал ему это сделать. – Эй, ты единственный из присутствующих здесь обитателей клиники, кто учился. А для нас, психов, такой тип уже сам по себе подпадает под категорию «гений», – заявил он. – Как насчет теста? Услышав такое, Тилль снова повернулся к Вольфу, но никакой дьявольской подоплеки в глазах Армина не увидел. Этот черт, скорее всего, был хорошим актером, способным обвести вокруг пальца даже Возняка. – Пожалуйста, господин доктор, – между тем продолжил Армин. – Вы ведь сами говорили о том, насколько важно добиться социального взаимодействия внутри группы. Позвольте, я задам нашему математику маленькую головоломку. С его уровнем интеллекта решить ее будет несложно. – Слушайте, слушайте задачку! – воскликнул Бесштанный. Остальные же пациенты в группе восторженно загудели. Одни из них принялись тупо раскачиваться, а другие скалиться беззубыми улыбками. В этот момент Тилль всерьез задумался над тем, какой способ избежать подобной экзекуции ему лучше выбрать – притворно упасть в обморок или с криком броситься прочь. Последнее явно было предпочтительнее, поскольку такое поведение вряд ли вызвало бы большое удивление у местных обитателей. – Ну хорошо, – сдался Возняк. – Должен признать, что я и сам с нетерпением жду результата. Армин не стал дожидаться повторного разрешения и лицемерно проговорил: – Патрик, я ведь могу обращаться к тебе на «ты»? Могу? Хорошо! Итак, тебе необходимо преодолеть расстояние в сто километров. В один конец на своем новеньком автомобиле ты мчишься со скоростью ровно сто километров в час, но на обратном пути ты не спешишь и едешь в два раза медленнее, то есть со скоростью пятьдесят километров в час. Какова по возвращении будет твоя средняя скорость? – Сто километров в час туда, пятьдесят назад? – повторил Безрукий. – Это просто, как два пальца об асфальт, – прошепелявила Беззубая. – Сто плюс пятьдесят и делим на два. Получаем семьдесят пять. – Бумс, – сымитировал Армин зуммер из известного телешоу, означавший ошибку. Тем самым он, сам того не желая, помог Тиллю, первая мысль у которого была дать точно такой же ответ. Теперь же он с облегчением улыбнулся. В запарке Беркхофф чуть было не забыл, что читал об этой загадке в Интернете. Теперь Тилль четко вспомнил ответ. – Средняя скорость составляет примерно шестьдесят шесть целых и шесть десятых километров в час, – заявил он с видом, что сразу так и подумал. Все пациенты в холле с криком вскочили со своих мест, а мнимый Патрик Винтер пояснил: – Так как маршрут не изменился, мне нужно для обратного пути в два раза больше времени, а это влияет на среднюю скорость. Армин позади него принялся громко хлопать в ладоши и продолжал изображать бурный восторг до тех пор, пока Возняк не призвал его к порядку. Затем доктор предложил представиться следующему пациенту. После того как Беззубая рассказала, что ее зовут Дороте-ей и раньше она работала в аптеке, Тилль уже ее не слушал. Беркхофф просто радовался возможности выйти сухим из воды и благодарил судьбу за то, что ему задали единственную математическую головоломку, ответ на которую он знал. В ожидании того момента, когда его сердцебиение вновь придет в норму, Тилль настолько ушел в себя, что даже не заметил, как Возняк опять с ним заговорил. – Или нет, господин Винтер? – услышал он конец обращенной к нему фразы. – Э-э-э, простите, что вы сказали? – Я сказал, что это просто здорово, что фрау Шпрингер играет на фортепиано так же хорошо, как вы. «Как я?» – мысленно изумился Тилль. Однако виду он не подал и только произнес: – Да, да, это замечательно. – Вы ведь левша, не так ли? – Верно, – подтвердил Беркхофф, совершенно не догадываясь, куда клонит врач. – Отлично! Тогда вы сможете использовать вашу здоровую руку и завтра утром на занятиях по музыкальной терапии сыграть вдвоем, – ободряюще улыбнулся ему Возняк. – Э-э-э… Не знаю… Боюсь, что из-за болезни для этого я еще не гожусь. – Не скромничайте, господин Винтер. В вашем деле значится, что еще подростком вы завоевали награду «молодых симфонистов» за исполнение Сонаты си минор Франца Листа. Поэтому с «Аппассионатой», я думаю, у вас проблем не будет. Тем более что подыгрывать вам будет фрау Шпрингер. Тиллю стало нехорошо. Он посмотрел на мерцавший в камине огонь, и его непроизвольно бросило в жар. – Само собой, – выдавил из себя Беркхофф, хотя не знал даже, на какие клавиши надо нажимать, чтобы хотя бы одной рукой наиграть известную детскую песенку «Веселые утята». «Завтра утром?» – мысленно ужаснулся он. Перед Тиллем явно возникло противоречие: с одной стороны, Беркхофф не знал, как ему продержаться в клинике так долго из-за Армина, буквально дышавшего ему в спину, а с другой стороны, испытывал острый дефицит времени, которого явно не хватало, чтобы добраться до Трамница. Тилль судорожно подыскивал нужные слова и придумывал отговорки, как увильнуть от занятий по музыкальной терапии, и тут появился Симон. От предчувствия, что впервые за день его ожидают хорошие вести, сердце у Беркхоффа учащенно забилось. – Извините за беспокойство, доктор Возняк, – сказал санитар и передал врачу записку. Когда Симон снова удалился, Возняк решил использовать информацию, содержавшуюся в записке, в интересах сплочения всей группы. – У меня хорошая новость для всех библиофилов среди нас, – заявил он. – Профессор фрау Зенгер разрешила сегодня после обеда воспользоваться библиотечным автобусом. Кому это интересно, сообщаю, что доступ к нему на парковке будет открыт с семнадцати часов. «Только с семнадцати часов? Черт побери! Почему так поздно?» – пронеслось в голове у Тилля. Беркхофф с досадой подумал: «А смогу ли я вообще из-за возникновения возможных побочных эффектов после первого сеанса химиотерапии заняться поисками мобильника в автобусе?» Глава 29 Зенгер – Вы хотели поговорить со мной? – спросил Касов, распространяя в кабинете руководителя клиники ужасно тяжелый запах лосьона после бритья. И хотя фрау Зенгер не нравился ни сам доктор, ни исходящий от него аромат, она подавила возникшее в ней отвращение. – Собственно, я просто хотела передать вам кое-что, – сказала профессор и протянула ему через стол письмо. – Что это? – Предупреждение. – Не понял, – удивился Касов и, потерев кончик своего крючковатого носа, улыбнулся, словно услышал от нее какую-то шутку. От такой его реакции у руководителя клиники, возмущенной снисходительно-высокомерной манерой поведения своего подчиненного, возникло острое желание сделать Касову еще одно предупреждение. – По-видимому, возникло какое-то недоразумение… Однако фрау Зенгер прервала его и, сделав рукой отталкивающее движение, заявила: – Не трудитесь зря. Как вы объясните то обстоятельство, что в нарушение моих инструкций разрешили вчера Патрику Винтеру досрочно покинуть комнату интенсивного кризисного вмешательства? В ответ он пожал плечами, открыл письмо и произнес: – Пришло время, а вы были недоступны. – Даже если мне и потребовалось из-за наводнения отойти, то вы все равно не имели права принимать самовольные решения. Не мне вам объяснять, насколько важен первый контакт после иммобилизации, – строго сказала фрау Зенгер, а про себя подумала: «И насколько мала у вас квалификация для этого». При этом у Зенгер возникло ощущение, что не она наказывает своего подчиненного, а это он накладывает на нее дисциплинарное взыскание. – А кроме того, судя по всему, вы решили вчера провести день открытых дверей, – продолжила выговаривать Касову фрау Зенгер. – Проход к нашим кабинетам оказался незапертым, чем и воспользовалась Седа, стащив мой халат и выдав себя Винтеру за руководителя клиники.