— Вроде нет, — соврала Вольная. Хирург улыбнулся, об этом, как всегда, возвести морщинку в уголках глаз. Он зачем-то посмотрел на часы на стене и схватил Анну за руку. Она с недоумением посмотрела на врача и почувствовала, как большой палец его руки надавил на вену возле кистевого сгиба. Сергей Алексеевич вновь взглянул на часы. — Всё-таки немного переживаете. Восемьдесят ударов в минуту, — наконец-то прояснил мотивы своих телодвижений хирург. Сергей Алексеевич аккуратно положил её руку на кровать и убрал свою. «Плохо у него получается замедлять пульс. Кажется, сейчас у меня все сто двадцать ударов. Слышу биение сердца где-то в голове» — подумала Анна. Ей стало неловко, а хирург, как ни в чём не бывало, продолжил беседу, посчитав, что его долг — разъяснить ход операции. Анна прервала Сергея Алексеевича. — Нет, не нужно подробностей, пожалуйста. Вы меня так точно не успокоите, — попросила Вольная. — Как скажите, просто некоторых пугает неизвестность, и они хотят знать, что будет с ними происходить. — Во-первых, я всё равно ничего не пойму в вашей медицинской терминологии. Во-вторых, я вам доверяю. — Тогда увидимся через час. — Ну да, других вариантов нет. — Вам так не нравиться меня видеть? — иронично попытался разрядить обстановку хирург, но только ещё больше смутил пациентку. — Я всегда рада вас видеть, — промямлила Анна. Карие глаза Сергея Алексеевича опять обрамили морщинки, и он, ссылаясь на то, что пора готовиться к операции, попрощался и ушёл. Провожая взглядом мелькнувшую в дверях полу его халата, Анна поняла, что она немного успокоилась, потому что отвлечь её хирургу удалось. Вольную повезли в операционную. Там были Сергей Алексеевич, две девушки и мужчина. Ассистентки и анестезиолог. Хирург превратился в хмурого человека. Он сказал мужчине, что тот может начинать работать, а сам ощупывал левую ногу. После манипуляций анестезиолога сознание Анны постепенно рассеивалось, и она провалилась в сон. Операция шла часа три, а когда Вольная очнулась, то лежала уже в реанимации. Зашла медсестра и спросила об её состоянии. Видимо, даже наркоз в частной клинике был лучше, так как Анна чувствовала себя бодро, в то время как после первой операции у неё двоилось в глазах. Ответив девушке в белом халате, что всё в порядке, она попыталась ощутить изменения в области ног, но особых перемен не почувствовала. Задавать вопросы медсестре не стала, решила, что дождётся Сергея Алексеевича. — Ах да, вам привезли цветы. Какой-то парень, — сообщила сотрудница клиники. Она вышла и через минуту вернулась с огромным букетом красных кустовых роз. — Я пойду, если что, зовите. Нажмете на эту кнопку возле кровати, — показывая на маленькую красную кнопочку, сказала медсестра и удалилась. Анна, любуясь цветами, нащупала вложенную в букет открытку. Надпись в ней гласила: Простите. Выздоравливайте скорее. Виновник ДТП. Кирилл. Анна видела этого парня только на фото в интернете, как раз перед операцией. Во время аварии его лица она не заметила, а, может быть, просто не запомнила от шока. Вольная думала, что должна ненавидеть Кирилла, но почему-то ничего такого не почувствовала. Сначала она, конечно, подумала, что не нужно бы принимать от него цветы, но, во-первых, выбора у неё не было, ей их принес не он, а во-вторых, это был первый букет за два года. Вольная услышала стук в дверь, она уже подумала, неужели пустили сюда парня, подарившего цветы, но на пороге стоял Сергей Алексеевич. В белом халате с букетом оранжевых роз. — Хотел вас подбодрить! — смущенно сказал хирург. — Но, смотрю, не только у меня возникла такая идея. —Да, это виновник наших с вами мучений извиниться решил. Любитель ездить за рулем в пьяном виде. — А он откуда узнал, что вы здесь? — Не знаю, если честно. Пресса уже писала, что меня перевезли в частную клинику, но вроде в какую именно, не уточняли. Думаю, у него достаточно связей в городе, чтобы узнать всё, что угодно. Может, поставите цветы в вазу? Только нужно найти ещё одну. Вы же в курсе. Я сама не могу. — Сейчас вернусь, — произнес хирург и скрылся за дверью. Бронной зашёл с букетом в такой же вазе. — Сергей Алексеевич, спасибо. А то мы отвлеклись, и я даже не поблагодарила. — Не за что. — Надо же, оказывается, чтобы получать цветы от мужчин, приходится идти на такие жертвы, как участие в ДТП с травмами, — шутила Вольная. Хирург рассмеялся и заметил, что у Анны и так много цветов благодаря её сфере деятельности. —Возможно, у меня больше ничего этого не будет, — с грустью сказала девушка. — Ну, не переживайте, выздоровейте и решите все проблемы с бизнесом. А теперь для вас главное - сконцентрироваться на восстановлении. — Почему я не чувствую никаких изменений после операции? — вспомнила о том, что хотела задать этот вопрос Анна. — А вы хотели сразу побежать? Впереди ещё длительный процесс реабилитации. Я даже сроки вам точно сказать не могу. Всё зависит от вашего организма и желания поскорее встать на ноги. — Когда начинаем? — Вот! Правильный настрой. Завтра уже приступим к процедурам. — А вы будете здесь? Основное место работы же в государственной больнице. —Я буду контролировать процесс, и заходить к вам. — Хорошо. Спасибо. — Это моя работа. Кстати, о ней. Мне, к сожалению, уже пора возвращаться в больницу. Пациенты ждут. Пока о вас позаботятся врачи, занимающиеся реабилитацией. Я забегу на неделе. До свидания. — До встречи, Сергей Алексеевич. Когда хирург ушёл, Анна поймала себя на мысли, что улыбается уже минут десять, как умалишенная. С чего бы это? Она предположила, что это передозировка мужским вниманием. Делать было нечего, процесс восстановления начнётся только завтра. И, поддаваясь романтическому настроению, она целый день смотрела мелодрамы на своём ноутбуке и ела. Пища здесь отличалось изысканностью, хоть и предполагала диетический рацион. Это был такой реанимационный ресторан правильного питания. Фильмы не предполагали наличия непредсказуемых, искрометных событий и поворотов сюжета, поэтому Анна периодически засыпала, что привело к ночному бдению и странным проявлениям воображения. Бессонница всегда издевается над людьми, особенно когда причина её не в большом количестве выпитого кофе, а в бесплодных мечтах. Не то, чтобы это были грезы о единорогах, скачущих по радуге. Хотя по степени нереальности совпадение полное. Представьте, что хирург, который видел твоё искалеченное тело, боль и страх на измученном лице и слишком хорошо, даже лучше тебя самой, знает, так сказать, твой «внутренний мир». Только не о душе речь, а о физическом: органах, костях, крови - вдруг, может влюбиться в пациентку. Сострадание возможно, но не любовь. Говорят, что многим врачам чуждо понятие жалость. Слишком привычным для них становится человеческое горе. Так что смотрит он на неё скорее как на материал для своей работы. Девушкам свойственно мысленно «выйти замуж и родить троих детей». При этом мужчина не в курсе того, что существуют такие планы на его жизнь. Странно думать о романтических чувствах в то время, когда самая главная проблема — здоровье. Бредовые мысли на тонких невидимых уровнях поддерживают жизненные силы, желание бороться, что само по себе неплохое оправдание для игр разума или сердца. Пока было непонятно, кто затеял авантюру: тот воспаленный мозг, который пытается мобилизовать как-то все возможные резервы организма, или тот орган, который, как свидетельствует День Святого Валентина, отвечает за любовь, пытается потешить себя надеждой на взаимность. Влюбиться в своего врача — это так банально. Какая-то чисто женская штука - боготворить своих спасителей, идеализировать и мысленно превращать в супергероев. Хотя в ситуации, когда нужно пройти длительный путь, состоящий из страха, боли и отчаянья, даже медицина не придумала ещё лучшего обезболивающего, чем это глубокое чувство. Анна уснула под утро и проспала завтрак. Будить её не стали. Она нажала на красную кнопку и попросила принести обед. Ожидая обед, она недоумевала, откуда в её голове появлялись ночью все эти романтические мысли. Состояние, похожее на похмелье, когда веселье сменилось подавленностью, позитивный настрой - ощущением бессмысленности. Медсестра сообщила, что пришли родители. Они тут же вернули её в реальность, так как отец успел узнать, что код для перевода денег со счёта был, естественно, отправлен с номера, который находился у Светланы. Менеджер оператора связи только развёл руками и сказал: «Вы же сами выдали доверенность этому человеку. Обращайтесь в полицию». — Я взял данные о движении денег по счёту в банке. Перевод был осуществлен на юридическое лицо. Мы с менеджером по продажам нашли среди документов договоры с данной организацией. Завтра поеду в полицию. Возможно, придут к тебе, чтобы допросить, — изложил ход небольшого собственного расследования отец. — Спасибо, папа, — поблагодарила Вольная и с радостью переключилась на мысли о бизнесе. — Как вообще идут дела? — Ты же знаешь, без Светланы тяжело. Никто больше не обладает способностью управлять делами, пока тебя нет. А нового сотрудника искать было некогда, больше заботил поиск средств для оплаты операции. — За это ещё раз спасибо. То есть бизнес в упадке? — Объем продаж уменьшился. Скорее всего, всё уйдёт на налоги и заработную плату. Возможно, скоро не сможем и эти расходы покрыть, — ответил отец, которому приходилось учиться разбираться в финансовых документах. — Значит, нужно банкротить! — жестко сказала Анна. — Это же твоё любимое дело? Как же так? — вклинилась в разговор молчавшая до сих пор мать. — Сроки моей реабилитации неизвестны. А представляешь, если мы однажды не сможем выплатить персоналу заработную плату? Или выполнить заказ клиента? Банкротство – процедура длительная, если финансовое положение выровняется, то отлично, но лучше подстраховаться. — Хорошо. Я постараюсь разобраться, — заверил отец. — Обращайся ко мне, папа, если будут сложности. Ходить я не могу, но мозг работает. — Договорились. — И что вы о делах и о делах. Лучше скажи, как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась мать. — Без изменений. Сергей Алексеевич говорит, что результат будет только после реабилитации. Пока ещё рано делать выводы. — Я видела в кино, что используют специальные тренажеры. — Не знаю, мама, какие будут процедуры. Обещали сегодня начать, но пока ничего не говорили. — Главное, что успели с операцией! — заметил отец. — А я совсем забыла спросить. Когда нужно отдать три миллиона? — спросила Вольная. Глаза у матери забегали, и она поспешила их отвести, пока дочь ничего не заметила. — Да, мой знакомый сказал, что как только получится, он не торопит! — соврал отец. Хотя скорее он не врал, а недоговаривал. Кирилл теперь уже действительно был его знакомым и вообще не просил возвращать пять миллионов, которые дал с учётом затрат на реабилитацию. — А откуда у тебя столько цветов, — заметив букеты, решила сменить неприятную тему мать.