— Нет, и не собираюсь,?— резко ответила Анна.?— Он уже труп, его надо спрятать. — Как спрятать? Куда спрятать? Да ты в своем уме! — сорвался на крик Антон. Его трясло, по полному лицу струился пот, словно он был в бане.?— Почему ты до сих пор не вызвала полицию? Если ты этого не сделаешь, то это сделаю я! — Только попробуй,?— прошипела Анна.?— Только попробуй, и ты ляжешь с ним рядом! Если сейчас приедет полиция, то мы не полетим в Париж! Мы будем под подпиской о невыезде! Я не могу отказаться от своей мечты, когда до нее осталось всего три дня! — Ты больная,?— тоскливо произнес Антон, но тем не менее оставил свои попытки вызвать полицию.?— Ну и что делать с трупом? Расчленять? — Это ты больной.?— Анну передернуло.?— Давай его вывезем за город и бросим где-нибудь в лесу. — А как ты представляешь себе перевозку? — Антон медленно подошел к гастарбайтеру и снова отвернулся, настолько ужасно выглядело окровавленное лицо.?— Мы везем труп в багажнике, а когда нас остановят, я скажу, что моя жена убила вора и решила его спрятать? Гастарбайтер пошевелился и громко застонал, Антон и Анна, не сговариваясь, отпрыгнули от него в разные стороны. — Он живой! — в ужасе прошептала Анна. Антон лишь молча открывал и закрывал рот, со стороны он напоминал гигантскую толстую рыбину, выброшенную на берег случайной волной. Вор снова пошевелился, на этот раз он даже попытался повернуть голову. Лакрицина запаниковала. Одно дело — выбросить в лесу труп, и совсем другое — добить живого человека. На последнее Анюта точно не была готова и поэтому растерялась. Пока Лакрицина судорожно думала, как поступить дальше, гастарбайтер очнулся и попытался привстать, опираясь на локоть. Анна завизжала и отпрянула прочь, Антон с ужасом смотрел, как двигается окровавленное тело. — Ну, что ты стоишь?! — закричала Лакрицина.?— Сделай что-нибудь! Немедленно! Что за мужик такой? Тюфтя! — А что я могу сделать? — прошептал бледный Антон, пятясь от вора, который уже, покачиваясь, встал на колени.?— Давай полицию вызовем. — Какую поли…?— Лакрицина не успела договорить. Гастарбайтер поднялся на ноги и буквально кинулся на пятившегося от него Антона. Тот по-бабьи взвизгнул и толкнул вора от себя. Окровавленный мужчина пошатнулся и упал как раз на Анну, которая стояла неподалеку, бледная как полотно. Анна почувствовала его запах, тяжелый запах гнилых овощей, грязного тела, пота и еще какой-то невозможной гадости. Его лицо, которое теперь больше походило на кровавую раздутую лепешку, было так близко, что смрадное дыхание не давало Анне прийти в себя. Она неуклюже попятилась и упала на спину. И тотчас оказалась под тяжестью грязного окровавленного тела гастарбайтера. — Антон! Антон! — задыхаясь, хрипела Лакрицина, она пыталась оттолкнуть вонючую тушу, но чувствовала, что силы ее покидают.?— Антон! — уже кричала Анна, но муж так и стоял, застыв посреди комнаты, как каменное изваяние. Лакрицина почувствовала горячие руки на своем горле и поняла, что вор, сам находясь в агонии, пытается ее задушить. Из последних сил она сбросила с себя мужчину и, перекатившись на бок, отползла в сторону. Антон продолжал стоять как истукан. — Лакрицин! Бестолочь! — Анюта сорвалась на крик.?— Да пошевелись же ты!!! Муж шевельнулся и даже сделал шаг в сторону Анны, но, когда полуживой гастарбайтер снова попытался встать на ноги, выбежал из комнаты. Анна снова осталась наедине с преступником. Она шарила глазами в поисках тяжелого предмета, когда в комнату ворвался Лакрицин с битой в руках. Он подскочил к гастарбайтеру и буквально двумя ударами размозжил ему голову. Кровавая каша, волосы вперемешку с мозгами выплеснулись на дорогой паркет, и Анюту тотчас вырвало. Она упала на колени и, согнувшись в позе молящегося, опустошила желудок. Антон бросил биту в сторону и теперь с ужасом, граничащим с безумием, смотрел на серые комочки мозга, которые лежали у его ног. — Зачем ты это сделал? — простонала Анна, поднимаясь на ноги. Она старалась не смотреть на то, что осталось от вора. — Ты же сама мне сказала…?— прошептал Лакрицин,?— что я не мужик… Анюта только махнула рукой и медленно вышла из гостиной. — Пошли! — Она потянула мужа за рукав, закрывая за собой дверь. Она была бы счастлива, если бы эту комнату можно было не открывать никогда. Лакрицина вошла в ванную и первым делом сняла платье, пропитанное кровью и потом,?— оно теперь больше походило на половую тряпку, чем на дорогой наряд от-кутюр. Антон стоял, прислонившись спиной к косяку, и отстраненно наблюдал за женой. Анюта умылась, рана на голове больше не кровила, но очень сильно болела. Еще утром белокурые волосы теперь были грязно-красного цвета, всклокоченные и спутанные. Лакрицина натянула первые попавшиеся футболку и джинсы, которые лежали в корзине для грязного белья, и посмотрела на мужа с нескрываемым презрением. — Возьми себя в руки! — Она едва сдержалась, чтобы не заехать по его бледной физиономии.?— Нам надо отмыть комнату и куда-то спрятать труп. При слове «труп» Антон вздрогнул и очнулся. — Я… я… я,?— он заикался,?— я не буду этого делать! Я сейчас позвоню в полицию и все им объясню! Я скажу, что он на нас напал, а мы защищались. — Да на тебе нет ни одного синяка,?— злорадно усмехнулась Анна.?— Так, по-твоему, происходит драка? Я не позволю тебе звонить в полицию, мы должны улететь в Париж! Антон промолчал. Анна, морщась от головной боли, стянула волосы в узел и села на бортик ванны. — Его надо вывезти на дачу и закопать там.?— Она вздохнула.?— Его никто и никогда не хватится! Антон смотрел на жену как на сумасшедшую, рубашка у него взмокла, под мышками растеклись два больших темных круга. Редкие волосы на голове слиплись от пота, а лицо, и без того полное, совершенно ослабло и обмякло. Анна едва держала себя в руках — такой ненависти к мужу она еще никогда не испытывала. Лакрицина даже предположить не могла, что за один день ее в принципе хорошее отношение к мужу перерастет в такую жгучую ненависть. Хотя, возможно, это просто нервы, но сейчас у Анны не было времени размышлять над этим, сейчас надо было избавиться от трупа, для чего сначала привести в человеческий вид мужа. Анюта собрала последние силы и подошла к нему. — Антош, ты пойми,?— начала она ласково, едва сдерживая позывы заехать ему хорошую пощечину,?— я ведь даже не о себе думаю. Ну, Париж, да ладно Париж, куда он денется? Можно и потом, наверное, съездить. Снова три месяца собирать бумаги, заполнять анкеты. Но бог с ним! Но ведь если сейчас приедет полиция, то тебя увезут в кутузку или куда там увозят, потому что ты убил человека. На Лакрицина было жалко смотреть, он сполз на пол и закрыл лицо руками: — Это ты, это все ты, ты меня заставила! Я не мог. Я не хотел. Это ты… И он расплакался, как ребенок. Анна не узнавала собственного мужа. Конечно, Антон и в хорошие его дни никогда не был мачо, но чтобы так раскиснуть… Хотя совершенно нельзя предугадать, как поведет себя человек в экстремальной ситуации, пока он в ней не окажется. Некоторые так и проживают всю свою жизнь, никогда не сталкиваясь с чем-то из ряда вон выходящим, но Антону не повезло. И он растекся, как сметана. Лакрицина присела возле мужа на корточки и, борясь с подступающей головной болью, подкатывающей волнами, обняла его. Ей не было его жалко, но она понимала, что от дальнейших действий мужа полностью зависит ее поездка в Париж. — Антон, давай ты сейчас умоешься, я налью тебе валерьяночки, ты успокоишься. Потом мы уберем труп на балкон и помоем квартиру, а рано утром увезем его на дачу. Мы поедем объездными дорогами, медленно, и нас никто не остановит, потому что мы на фиг никому не нужны. — А если остановят? — у Антона дрожал голос.?— Аня, давай вызовем полицию, пока еще не поздно. — Поздно,?— холодно ответила она и убрала руки с его плеч,?— ты его уже убил. Я поведу машину сама, если нас остановят, мы скажем, что везем труп в полицию, потому что он напал на нас вчера вечером. И мы были в шоке всю ночь и вот только пришли в себя. Но этого не случится. — Если нас поймают,?— Антон вытер зареванное лицо,?— я скажу, что ты первая его ударила. Имей в виду, я один в тюрьме сидеть не буду. Лакрицина опешила. Она настолько удивилась тому, что у ее мужа прорезался голос, да он еще делает такие заявления, почти угрозы, что даже растерялась. — Ты мне что, угрожаешь? — Она нервно рассмеялась. Именно в этот момент Анна поняла, нет, почувствовала, как ее десятилетний брак развалился на куски. Она поняла, что никогда больше не сможет лечь в одну постель с этим мужчиной, с которым еще сегодня утром собиралась лететь в Париж в романтическое путешествие. — Я тебя предупредил.?— Антон тяжело поднялся с пола и пошел в гостиную.?— Здесь работы на всю ночь,?— пробормотал он как ни в чем не бывало.?— Анна, неси тряпки, все, какие есть, ведра и пакеты. — Сам принесешь,?— огрызнулась она,?— руки не отсохнут. В ответ Антон лишь пожал плечами и пошел на балкон за моюще-чистящими средствами. — Наверное, надо сначала его убрать,?— крикнула мужу Анна, стараясь не смотреть на труп.?— Может, его в плед замотать? Ковра у нас нет, пленки тоже, куда его засунуть? — Я думаю, подойдут плед и простыни.?— Антон уже вернулся с ведром и теперь надевал резиновые перчатки.?— Неси постельное белье, ну, то, старое. Анна кивнула и пошла в гардеробную, там на третьей полке сверху они хранили старье, которое было уже не нужно, но его почему-то было жаль выкинуть. Когда Лакрицина вернулась в комнату, прижимая к себе застиранные пододеяльники, Антон уже запеленал труп в яркий цветастый плед с дивана. — Сейчас еще в пододеяльник замотаем, и можно потом перетянуть скотчем, чтобы в дороге не размотался.?— Он потихоньку приходил в себя. Анюта молча и сосредоточенно помогала мужу. — Возьми за ноги! — попросил Антон.?— И понесли на балкон. Труп оказался на удивление тяжелым, и Анюта от неожиданности едва не выронила его из рук. Она подумала, что, пожалуй, вынести его из подъезда и погрузить в багажник будет несколько труднее, чем она себе представляла. Тем более что и подъезд, и лифты, и двор у них в доме были оснащены видеокамерами. Они бросили замотанное тело на лоджию, и Анна с некоторым облегчением выдохнула: — Теперь надо отмыть квартиру и выкинуть лампу и биту.?— Она тоже натянула резиновые перчатки и положила в мусорный мешок разбитую лампу и окровавленную биту, но потом решила, что лучше сначала хорошенько отмыть улики, а уж потом выбрасывать. Пока Лакрицина оттирала под струей горячей воды кусочки мозга и капли крови с вещдоков, Антон взялся за уборку квартиры. Они закончили только под утро, когда Анна уже в буквальном смысле падала с ног от усталости. Пока Антон выбрасывал окровавленные половые тряпки в мешок для мусора, чтобы потом сжечь его, Анна дошла до спальни и в чем была, прямо в грязных джинсах и футболке, залезла под одеяло. Уснула она моментально. Антон едва доковылял до дивана в гостиной и тоже отключился. Супруги, не сговариваясь, впервые за десять лет совместной жизни легли спать в разных комнатах. Глава 2 Анна проснулась от того, что кто-то пинал дверь в квартиру ногами. Трель дверного звонка разносилась по квартире уже несколько минут, но Анюта никак не могла выскользнуть из больного, давящего состояния, которое теперь у нее называлось сном. Лакрицина, по привычке пошлепав рукой рядом и не обнаружив на второй половинке кровати мужа, наконец-то проснулась. Грохот из прихожей доносился просто страшенный, казалось, что кто-то пытается выломать дверь. Анна бегло взглянула на часы — половина пятого утра, значит, ей удалось подремать не более часа, за окном еще было темно, но небо уже серело в предвкушении приближающегося рассвета. — Кто это? — в спальню заглянул растрепанный и помятый Антон. — Откуда я знаю? — Анна вспомнила, что на балконе лежит труп, и сердце у нее ушло в пятки. А тем временем дверь продолжали пинать с утроенной силой. Лакрицина подошла к Антону: — Ничего не говори, пока тебя не спросят! Пошли! — Она толкнула мужа в коридор, и ее ноги тотчас ступили в ледяную воду. Воды было очень много, она с громким журчанием вытекала из ванной комнаты и быстро заливала всю квартиру. — Мы затопили целый дом! — Лакрицина бросилась к раковине, из которой плотной рекой выливалась холодная вода. Последней умывалась Анна, она вымыла руки, лицо, а потом бросила окровавленную тряпку, ту самую тряпку, которой оттирала мозги с пола, в раковину… Дальше Лакрицина ничего не могла вспомнить. Возможно, от травмы головы, возможно, от усталости или стресса, у нее случился провал в памяти. Видимо, она бросила тряпку в раковину и, не закрыв кран, ушла спать. Анна выключила воду и, шлепая босыми ногами по коридору, подошла к входу. — Хватит долбить! — Она распахнула дверь и прикрикнула на заспанных и злых соседей:?— У нас трубу прорвало, чего вы орете как сумасшедшие? — Так вы весь дом затопили! — завизжала молодая полная женщина, у которой под легкой ночной сорочкой в такт ее крикам колыхались огромные груди. — Вы все вплоть до седьмого этажа залили! — возмущался всклокоченный мужчина в трениках, судя по его воинствующему виду, это именно он пытался вынести их дверь. Лакрицины жили на девятом этаже, Анна быстро прикинула масштабы бедствия и рявкнула на соседей: