– Вот так, детка. Ее живот двигался волнами, и я застонал, когда она подхватила мой ритм. Туда-обратно. Взад-вперед. Снова и снова, она доводила меня до безумия. Сдвинув брови, она перехватила инициативу, двигаясь все быстрее. – О, Джекс! Еще, еще. Ее бедра врезались в меня, а мой член входил в нее глубоко, до самого конца. Я втянул воздух, чувствуя, что меня вот-вот разорвет. – Давай, – рыкнул я, рывком дернув ее на себя. – Трахни меня, детка. – И запрокинул голову назад. – Черт, ты меня убиваешь. – Как хорошо, – всхлипнула она. – А-а-а… Я прижал ее к стене, грудь к груди, и рукой прикрыл ей рот, заглушая ее крики. Ее стоны вибрировали в моей ладони, тело обмякло, охваченное волной оргазма. Все мышцы напряглись от острого наслаждения, я откинул голову назад и простонал: – Твою мать, Джульетта. Черт. Сжав зубы, я с силой вошел в нее и кончил. Твою мать. Мое сердце колотилось так сильно, что я слышал его стук в ушах, и мне пришлось напрячься всем телом, чтобы устоять на ногах. Внизу живота все свело, но в руках усталости я не чувствовал. Я поглаживал ее задницу, пытаясь отдышаться. Она вся обмякла, безвольно опустив голову на тоненькие ручки, все еще обвитые вокруг моей шеи. А потом посмотрела на меня. И я застыл. Кейси Картер, обнаженная и ослепительная, голая и дикая, смотрела на меня и улыбалась. – Джульетта! – крикнул кто-то. – Где ты? Она дернулась, но я снова прижал ее к своему телу, прошептав ей в губы: – Кажется, ты мне нравишься. Я впился в ее рот, целовал нежно и долго, пока мы оба не начали задыхаться. Отстранившись, прильнул к ней лбом. Мне столько всего нужно было осмыслить. Она постоянно смотрела на меня так, словно не одобряла моего поведения, мы всегда ссорились, и в довершение всего было много вещей, которых она обо мне не знала и никогда не узнает. Но она мне нравилась. Определенно нравилась. Она отстранилась, словно пушинка у меня в руках, и с улыбкой взглянула на меня. – Ты мне тоже нравишься. Ну как, я справилась? Моя челюсть дернулась – я пытался сдержать улыбку. – Дам тебе знать, когда мы закончим, – ответил я дерзко и снова насадил на себя ее бедра. – Ты все еще твердый? – выпалила она с испуганным видом. – Но… – она запнулась, – они идут сюда! – Посмотри на меня, – сказал я, прижавшись к ней лбом и входя в нее быстро и жестко, снова и снова. Она подняла на меня глаза, тяжело дыша. – Джульетта! – донесся голос Фэллон откуда-то из глубины павильона. – Боже, Джекс! – выкрикнула Джульетта, и мне было плевать, услышал ее кто-то или нет. – Скажи это снова, – произнес я сквозь зубы, проводя пальцем по ее губам и не переставая трахать. – Скажи это, детка. Скажи это. – «Боже, Джекс»? Я со смехом покачал головой. – Нет, не это. Она прищурилась, а потом поцеловала мою нижнюю губу и прошептала: – Только ты – навсегда. – Еще раз. – Я вошел в нее еще резче. Ее стоны отдавались вибрацией на моей коже, а ее груди подпрыгивали вверх-вниз. – Только ты. – Еще раз. – Я склонился к ее губам. – Кого ты хочешь? – Только тебя, Джекс, – всхлипнула она. – Ах! О, Джекс! Ее горящие светло-зеленые глаза неотрывно смотрели в мои голубые. – Только ты, – прошептала она едва слышно. Наши губы слились в поцелуе, и мы оба одновременно испытали оргазм. И тут ворвалась Фэллон. – Господи! – Выйди отсюда! – заорал я, застегивая штаны. – Скажи всем, что она застряла в очереди в туалет или что-нибудь в этом роде. – Джекс! – воскликнула Джульетта, прячась за мной. – Это ужасно! Я закатил глаза, а Фэллон прыснула. – Ла-а-адно, – давясь от смеха, произнесла она. – Поскорее выводи ее отсюда. И она ушла, расхохотавшись. Я рывком поднял с пола свою футболку – она была в ужасном состоянии, и мне даже стало неловко. Я просил Кэтрин не покупать мне дорогих вещей, но ей это нравилось. Когда она пыталась сделать что-нибудь приятное моему брату, он только хмурился и закатывал глаза. Умение принимать подарки было не в числе его сильных сторон. Поэтому она баловала меня, ведь я хотя бы умел притворяться. Несмотря на то что мне не нужны были красивые вещи – разумеется, если бы я захотел, то мог бы купить их сам, – мне нравилось, что кто-то обо мне заботится. Я свернул футболку, спрятав улики, и засунул ее в задний карман штанов, а потом застегнул ремень. Джульетта едва держалась на ногах. Я шагнул к ней, подхватив с земли ее шорты. – Держи, детка, – сказал я, протянув их ей, а потом спросил: – Ты как? Я не сделал тебе больно? Она покачала головой, улыбаясь. – Все нормально. Только немного болит. Я наклонился за ее футболкой. Здесь было так грязно. На шортах у нее остались мокрые пятна. Посмотрев на пол, я увидел небольшие лужицы, видимо, образовавшиеся после дождя. А потом заметил паутину в углу, под потолком. Я посмотрел на Джульетту; ее гладкие, шоколадного цвета волосы растрепались и висели спутанными прядями, а на бедрах – там, где были мои руки, – виднелись красные пятна. Она отбросила волосы назад, и я неуверенно улыбнулся ей. Какого черта? Что со мной не так? Ведь именно этого я хотел. Именно об этом мечтал столько лет. Но она заслуживала лучшего. Глядя вокруг, я не мог избавиться от мысли, что все должно было произойти по-другому. – Ты была близка только с Лиамом? – Я посмотрел на нее. Я стоял весь мокрый от пота. Нам нужно принять душ. Она едва заметно кивнула и смущенно спросила: – Это так заметно? Не могу сказать, что у меня богатый опыт. Даже с ним все было… не так. Я коснулся ее щеки. – Тебе необязательно объяснять. Я понимаю, ты любила его. Все нормально. Она покачала головой. Слезы стояли у нее в глазах. – Не любила. В этом вся суть. Я должна была сделать это с тобой. Должна была потерять невинность с тобой, вот так, как здесь сейчас.