Какого черта? У меня перехватило дух. Народ вокруг отреагировал на ее слова смешками и фырканьем. Все знают?! – Поступила жалоба на шум! Я подскочила на месте, а обернувшись, увидела двух полицейских в форме, которые стояли у открытых ворот. Разговоры тут же затихли; все подняли головы, разглядывая офицеров, одетых в черное. Я проглотила ком, застрявший в горле, и почувствовала, как на лбу выступила испарина. Мы с Шейн не должны были находиться на вечеринке, где распивают алкоголь. Моя мать отречется от меня, если ей еще раз позвонят из полиции. А может, они просто распустят всех по домам. Хм… мне бы такой вариант подошел. И Шейн будет в безопасности, и мне удастся избежать проблем. – Привет, – поприветствовал их Джекс, а затем вернулся к своему занятию. Прищурившись, я наблюдала за его длинными пальцами. – Что ж, можете продолжать начатое. – Один из полицейских махнул рукой, хохотнув над собственной шуткой, и все остальные, рассмеявшись вслед за ним, возобновили разговор. – Эй, приятель. – Тот же полицейский подошел к столу и пожал Джексу руку. – Я привез Тима, чтобы он посмотрел на «эво». – С этими словами он показал большим пальцем за спину на юного с виду офицера. Джекс, дернув подбородком, только бросил: – В гараже. Валяйте. Полицейские направились к гаражу с таким видом, словно им безразличны и подростки, распивающие спиртное, и неправильно припаркованные автомобили, и жуткий шум, доносившийся из дома. Я повернулась к Джексу, совершенно сбитая с толку. – Что, черт возьми, происходит? «Многое изменилось, Джульетта». Ага, в точку, подумала я. Джаред в свое время получил пару штрафов за шум во время вечеринок. Как Джексу удается этого избегать? Он отложил работу и, наклонив голову набок, внимательно посмотрел на меня. Его изучающий взгляд скользнул по моему телу, по обтягивающей розовой майке и обрезанным шортам Тэйт. Внезапно застеснявшись, я заправила волосы за ухо и сунула руки в карманы. И резко вдохнула, когда он протянул руку и высвободил прядь волос из-за моего уха. – Было же идеально, – его голос прозвучал хрипло, как будто во рту у него пересохло. Он удерживал мой взгляд, и, клянусь, я ловила кайф от одного его присутствия. Ох, лучше бы он не смотрел на меня. Лучше бы не прикасался ко мне. Лучше бы земля не уплывала у меня из-под ног всякий раз, когда он оказывался рядом. Положив инструменты, он громко произнес: – Народ, свалите на минуту. Сходите налейте себе выпить. Ребята как один отложили в сторону свои игрушки и поднялись со стульев, заскрежетав ножками по плитке. Я отыскала взглядом удаляющуюся Шейн и увидела, что она смотрит на меня, подняв брови и пряча улыбку. Что все это значит? Я тоже собралась уходить, но Джекс поймал меня за руку. – Останься. Затем он отпустил меня и, встав прямо передо мной, присел на стол. – Помнишь нашу первую встречу? – Его бархатный голос напоминал шоколад. – Тогда я сказал тебе, что мне достаточно лет, чтобы перевернуть твой мир. Ты помнишь эти слова? Я отвела взгляд. Да, я хорошо их помнила. Я столько раз прокручивала тот диалог в своей голове. Я помнила, как тем вечером он пожирал меня взглядом. Как вызвался подвезти меня до дома. Как я, проигнорировав звонки Лиама, уснула с мыслями об этом незнакомце, приехавшем в наш город. Той ночью мне было жарко, и я впервые в жизни спала обнаженной. Он мягко улыбнулся, а затем опустил взгляд. – Боже, я и впрямь хотел перевернуть твой мир, Кейси, – прошептал он и с этими словами посмотрел мне прямо в глаза. – Я так сильно хотел оказаться внутри тебя. Нет. Я отступила назад, но он поймал меня за руку. Пожалуйста, не надо. Он погладил мою руку большим пальцем, и по коже побежали мурашки. Мои веки задрожали. Его убаюкивающий голос, его прикосновение, его мягкость… Я ощущала боль в груди – так яростно билось сердце. – Я хотел заставить тебя кончить и навсегда стереть эту ухмылочку с твоего лица, – тихо произнес он. – Хотел прикоснуться к тебе языком, ощутить, какая ты влажная. Я хотел, чтобы ты была подо мной, мокрая от пота, чтобы ты извивалась и умоляла меня. Я закрыла глаза – грудь сдавило. Извивалась. Мокрая. Все это не про меня. Я бы никогда не смогла доставить ему удовольствие. Оттолкнувшись от стола и подступив ко мне вплотную, он продолжал: – Когда-то я представлял, как прижму тебя к дверце шкафчика в школе, как проведу рукой вверх по внутренней поверхности твоего бедра, слушая твои стоны. У меня задрожали и едва не подкосились ноги. Внизу живота потеплело. Он должен замолчать. – Я хотел, чтобы ты целовала меня, – прошептал он, и его дыхание щекотало мой лоб. – Чтобы ты обвила меня ногами вокруг талии, села на меня верхом. О боже. – Господи, я хотел тебя, Кейси. Хотел испортить тебя. – Его губы оказались так близко к моему лицу, что я ощущала его влажное дыхание. – Хотел замарать тебя. И вдруг он взял меня за запястье, и я ахнула. Прикосновение обожгло кожу, и у меня перехватило дыхание, когда он наклонился к моему лицу, почти коснувшись губ. – Но потом я узнал тебя. – Его голос стал жестким и резким, а рука больно сжала мое запястье. – Ты жалкая и беспомощная. И я не знаю больше никого, кто так сильно не любил бы себя. С этими словами он дернул вверх мою руку, развернув ее так, что стало видно пятисантиметровый шрам на внутренней поверхности запястья. Проведя по нему большим пальцем, он посмотрел на меня хмуро и с нескрываемым отвращением. Слезы застилали глаза. Он знал. Но откуда? До боли стиснув зубы, я бросила на Джекса разъяренный взгляд и вырвала свою руку, попятившись назад и сглатывая слезы, полная решимости не подавать виду, как сильно меня задели его слова. Я возвращалась домой той же дорогой, что и пришла сюда, быстро и не оглядываясь, подхватив по пути забытый кем-то стакан и вылив содержимое на колонку. Выходя из дома, я слышала, как она зашипела, а комнату наполнил статический шум. Глава 4. Кейси Сидя на следующее утро на кровати Тэйт, сложив руки на коленях, я водила пальцем по кривому шраму, который пересекал запястье по диагонали. Шрам был длинный и тонкий, но не бросался в глаза. Трусливая и беспомощная. Я медленно покачала головой, ощутив, как на руку упала холодная слезинка. Джексон Трент – просто говнюк. Все думали, что раскусили меня. Джекс, Джаред, Мэдок, Лиам, моя мать… все. Все, кроме Тэйт и Шейн. Они были моей настоящей семьей, потому что знали правду. «Я не знаю больше никого, кому было бы настолько некомфортно в своем собственном теле». Заправив длинную прядь волос за ухо, я шмыгнула носом. Насчет этого он прав. Воспоминания тут же охватили меня, словно все случилось вчера. «Катерина, подойди сюда», – зовет отец. Он сидит у окна в синих пижамных штанах и халате. Я кусаю ногти, испуганно поглядывая на мать. Но она даже не смотрит на меня. Почему она на меня не посмотрит?