Джон встал в третьем ряду. Глотнув холодного воздуха, он наконец начал просыпаться. И стал вспоминать. Его похитили прямо среди ночи. Вкололи что-то, от чего Джон очень долго спал. Затем женщина, подарившая ему монетку, сказала, что он никогда не сможет вернуться назад. Что он больше не увидит ни маму, ни папу… — Прыжки на месте! — прокричал Мендес. — Считаем до ста. Готовьсь, начали! Офицер приступил к выполнению упражнения, и Джон последовал его примеру. Один мальчик заупрямился… на долю секунды. К нему тут же подлетел инструктор, ударив дубинкой в живот ученика. Мальчик согнулся пополам. — Выполняй программу, салага! — прорычал инструктор. Мальчишка поднялся и начал прыгать. Никогда в жизни Джону ещё не приходилось столько времени выполнять это упражнение. Его ноги, руки, живот — всё горело огнём. По спине катился пот. — Девяносто восемь… девяносто девять… сто. — Мендес остановился и сделал глубокий вдох. — Приседания! — Инструктор быстро опустился на корточки. — Считаем до ста. Не лениться! Джон присел. — Первый кадет, который покинет строй, — произнёс Мендес, — дважды обежит вокруг плаца, а затем вернётся сюда и сделает ещё двести приседаний. Готовьсь… Выполнять! Раз… два… три… Затем последовали глубокие наклоны. А за ними — сгибание коленей. Джона вырвало, но жалости он не дождался. Спустя пару секунд на него набросился инструктор. Мальчику пришлось подняться и вернуться к тренировке. — Подъём ног. — Мендес продолжал выполнять упражнения, словно был машиной. Словно он всех остальных считал машинами. Джон уже просто не мог пошевелиться, но он понимал, что его опять ударят шокером, если он остановится. Он пытался продолжать; надо было двигаться. Его ноги дрожали и казались ватными. — Отдыхайте, — наконец крикнул Мендес. — Инструкторы, принесите воды. Военные выкатили тележки, гружённые бутылками с водой. Джон схватил одну и сделал глоток. Жидкость оказалась тёплой и чуть солоноватой на вкус. Но мальчика это не смущало. Это была самая вкусная вода в его жизни. Пытаясь отдышаться, он повалился на траву. Солнце уже поднялось. Было тепло. Встав на колени, Джон позволил поту стечь с себя тяжёлым дождём. Затем он медленно поднялся и оглядел остальных детей. Они сидели на площадке, держась за бока. Никто не разговаривал. Их одежда промокла насквозь. Среди них не оказалось никого, кто был бы знаком Джону по школе. Итак, он оказался один среди чужаков. Он задумался над тем, где сейчас его мама и что… — Отличное начало, кадеты, — сказал им Мендес. — А теперь бег. Подъём! При помощи дубинок инструкторы направляли детей, словно стадо. Они побежали по мощёной дорожке, ведущей через плац мимо бараков. Казалось, этот марафон никогда не закончится — они бежали вдоль реки, потом через мост, затем мимо трассы аэродрома, с которой взлетали реактивные самолёты. Миновав посадочную полосу, Мендес заставил их бежать по петляющей каменистой дорожке. Джон хотел понять, что с ним произошло, как он попал сюда и что будет дальше, но его мысли путались. Его сознание полностью застилали чувство грохочущей внутри него крови, боль в мышцах и голод. Они выбежали на площадку, вымощенную гладкими каменными плитами. Посреди неё возвышался флагшток, на котором развевалось знамя ККОН: синее поле, украшенное звёздами, с Землёй в уголке. На противоположном краю площадки Джон увидел здание с фестончатой крышей, белыми колоннами и длинным рядом ступеней, ведущих к входу. На арке над дверями были выведены слова: «Военно-космическая академия». На верхней ступеньке стояла женщина, маня их к себе. На ней была лишь белая простыня, которой она обмотала своё тело. Джону женщина показалась старой и в то же самое время юной. Затем он заметил сгустки света, кружащие над её головой, и понял, что перед ним ИИ. Он видел их в фильмах. Она не имела плоти, но всё же была реальна. — Отличная работа, старший инструктор Мендес, — произнесла женщина звонким, мягким, словно шёлк, голосом, а затем повернулась к детям. — Добро пожаловать. Меня зовут Дежа, я стану вашим учителем. Прошу, заходите. Урок начинается. Джон громко застонал. Его поддержало ворчание ещё нескольких ребят. ИИ отвернулась и пошла к дверям. — Конечно, — сказала она, — если вам не хочется идти на занятия, вы можете остаться и продолжить свою утреннюю гимнастику. Джон со всех ног помчался к лестнице. Внутри царила прохлада. Перед каждым ребёнком стоял поднос с крекерами и пакетом молока, Джон тут же захрустел твёрдым, точно камень, печеньем. Он чувствовал себя настолько усталым, что ему хотелось уронить голову на парту и уснуть, но тут Дежа начала рассказывать о сражении, в котором три сотни солдат бились против нескольких тысяч персов. Посреди класса возник голографический пейзаж. Дети стояли среди миниатюрных скал, холмов и позволяли иллюзорному морю плескаться под своими ногами. Отряды людей, размерами не больше игрушечных солдатиков, маршиpoвaли, направляясь к узкой полоске земли между крутыми скалами и морем. Как пояснила Дежа, это место называлось Фермопилы. Тысячи воинов шли навстречу трём сотням, охранявшим проход. Люди сражались: ломались щиты и копья, сверкали мечи, лилась кровь. Джон не мог отвести взгляда от разворачивающегося представления. Дежа рассказала им, что эти три сотни были спартанцами и что лучших воинов ещё не рождалось. Их учили сражаться с самого раннего детства. Они были непобедимы. Восторженно Джон наблюдал за тем, как голографические спартанцы убивают персидских копейщиков. Он доел свои крекеры, но был по прежнему голоден и поэтому стащил несколько штук у девочки, сидевшей рядом с ним, когда та отвернулась, и сжевал их, продолжая следить за бушующим сражением. В животе у него всё равно урчало и бурлило. Когда же обед? Или они уже пообедали? Персы не выдержали и бросились бежать, а спартанцы остались стоять на поле. Дети развеселились. Они хотели посмотреть снова. — На сегодня всё, — сказала Дежа. — Мы продолжим завтра, и я покажу вам волков. Но сейчас вам пора отправляться на игровую площадку. — Игровую площадку? — переспросил Джон. Это было восхитительно. Наконец-то он мог просто забраться на качели, расслабиться и немного подумать. Мальчик, как и все остальные кадеты, выбежал из класса. Снаружи их уже ждали Мендес и инструкторы. — Время отправляться на площадку, — сказал Мендес, знаком подзывая к себе детей. — Это небольшая пробежка. За мной. «Небольшая пробежка» обернулась кроссом две мили. А «игровая площадка» не была похожа ни на что, ранее виденное Джоном. Она представляла собой лес двадцатиметровых деревянных столбов, между которыми были натянуты верёвочные сети и мосты; они раскачивались, пересекались друг с другом. Всё это казалось каким-то воздушным лабиринтом. Здесь были скользкие брёвна и канаты для лазанья. Были качели и шатающиеся платформы. Были переброшенные через блоки тросы, к концам которых кто-то привязал корзины, выглядящие достаточно прочными, чтобы в них можно было поднять взрослого человека. — Кадетам, — приказал Мендес, — построиться в три колонны. Инструкторы приготовились пустить в ход свои дубинки, но Джон и остальные дети уже построились без возражений и суматохи. — Каждый из пятнадцати рядов станет отдельной командой. Первый кадет в ряду получит обозначение «боец-один», — произнёс Мендес. — Второй — «боец-два», и так далее. Если вы чего-то не поняли, говорите сейчас. Никто не ответил ему. Джон поглядел направо. Ему устало улыбнулся мальчишка с волосами песчаного цвета, зелёными глазами и очень смуглой кожей. На его костюме было выведено: «Сэмюэль-034». В том же ряду позади него стояла тощая девчонка. Она оказалась более рослой, чем Джон, а её волосы были окрашены в синеватый цвет. «Келли-087». Казалось, она не слишком рада видеть Джона. — Сегодня мы с вами поиграем, — продолжал объяснения Мендес, — в «Позвони в колокол». Он указал на самый высокий столб на площадке. Тот поднимался на десять метров над остальными, а рядом стоял ещё один — скользкий, на самой верхушке которого был подвешен бронзовый колокольчик. — Существует множество способов добраться до колокольчика, — сказал старший инструктор. — Я предоставлю каждой команде самой решать, каким будет её путь. Как только каждый член вашей команды прозвонит в колокол, вы как можно быстрее спускаетесь и бежите к этой финишной черте. Мендес провёл дубинкой полоску а песке. Джон поднял руку. — Какие-то вопросы, кадет? — Старший инструктор на секунду прожёг его немигающими чёрными глазами. — Что мы получим за победу? Приподняв одну бровь, Мендес оценивающе посмотрел на Джона. — Вы получите ужин, номер сто семнадцать. На вечер вам приготовили жаркое из индюшки, картофельное пюре с подливкой, отварную кукурузу в початках, ореховые пирожные и мороженое. Дети начали удовлетворённо перешёптываться. — Но, — добавил Мендес, — раз уж у нас будут победители, должны быть и проигравшие. Команда, пришедшая к финишу последней, останется без еды. Кадеты затихли и теперь настороженно переглядывались. — Приготовьтесь, — сказал Мендес. — Я — Сэм, — прошептал мальчик, стоявший справа, обращаясь к Джону и девочке из их команды. — А я — Келли, — ответила худышка. Джон только посмотрел на них, не говоря ни слова. Девчонка будет задерживать их. Это плохо. Он был голоден и вовсе не желал проигрывать. — Вперёд! — прокричал Мендес. Джон промчался сквозь группу детей и поднялся по сети к подвесной платформе. Он пробежал по ней, как по мосту, и спрыгнул на следующую… И вовремя. В этот самый миг платформа качнулась, и пятеро других полетели в воду под ней. На мгновение он задержался перед верёвкой, привязанной к огромной корзине. Трос был переброшен через блок и свисал вниз. Джон усомнился, что ему хватит силы поднять самого себя наверх. Поэтому он подбежал к завязанному узлами канату и пополз по нему. Верёвка неистово раскачивалась вокруг центрального столба. Посмотрев вниз, мальчик чуть не разжал руки. С земли высота казалась вдвое меньшей. Внизу он увидел остальных детей. Одни карабкались наверх, другие бултыхались в воде, пытаясь подняться и вновь начать восхождение. Никому пока не удавалось настолько близко подобраться к колокольчику, как Джону. Подавив страх, он продолжил подниматься. Мальчик думал только о мороженом, шоколадных пирожных с орехами и пути к победе.