– Да, даже я, – я усмехаюсь, и то, как она улыбается, согревает моё сердце. Чёрт возьми, Фрэнк. Держи голову прямо, а сердце закрытым. – Это… я хочу… – Она начинает и останавливается. – Можно? Можно ли исповедоваться? Я нахмурился. – Конечно. – Я имею в виду… в исповедальне… – она, выглядит взволнованной, и я немного ошеломлён, но потом я прихожу в себя. – Да, конечно, – я протягиваю руку, указывая на исповедальню. – Дамы вперёд. Она снова прикусывает губу, поворачивается и подходит к ней, осторожно отодвигая ткань, которая закрывает вход. Я открываю дверь и сажусь на деревянную скамью. Теперь её лицо скрывается за оконной решёткой экрана, дизайн которой создаёт сложный узор на её лице. Так же, как чернила, впечатанные в мою кожу. Потрясающе. – Что ж… скажи мне, что тебя беспокоит, – говорю я. Она вздыхает и быстро креститься. – Я… некоторое время храню секрет, и не знаю, смогу ли когда–нибудь рассказать об этом. Мне так стыдно. – Чувство стыда – это нормально. Это помогает нам узнать разницу между правильным и неправильным. – Я сделала кое–что неправильное… – продолжает она, её голос мягче, чем раньше, – …непристойное. – Если ты хочешь почувствовать себя лучше, то должна признаться себе, что сделала. Она кивает, обдумывая это. – Я… я… – она недолго смотрит на меня, её лицо стало полностью красным, прежде чем она снова отворачивается. – Несколько дней назад я почувствовала это невероятное желание… чтобы… – Скажи это вслух. Это единственный способ противостоять своим страхам. –Я мастурбировала. Мои глаза расширяются, и мне трудно сделать глоток воздуха. Мой член встал. Она закрывает своё лицо руками. – О, Боже… Мне так стыдно. –Нет, не надо, – япрочищаю горло, заставляю свой член «расслабиться». – Чувствовать возбуждение тоже нормально. –Не в церкви, – шепчет она. –Почему? Я… иногда это делаю, – пробормотал я. – Вы делаете это тоже? – она хмурится, как будто не может поверить в то, что я говорю. –Конечно. У каждого человекаесть потребности. Если бы Бог не хотел, чтобы мы делали себя счастливыми, почему он сделал это настолько приятным? Она выглядит смущённой. – Ну, это один из способов выразить это. –Церковь здесь, чтобы вы чувствовали себя желанными гостями. – Не так, – она качает головой. –Не так, что? Она наклоняется ближе, шепча.– Я мастурбировала… в ванной… здесь. –Здесь? –я смотрю ей прямо в глаза. –В церкви. Ебать. Меня. Одно лишь представление о том, что она прикасается к себе, заставляет меня изображать всякие нечестивые поступки. Точнее… представлять этот момент. О Боже, как бы мне хотелось это увидеть.Побыватьтам самому и насладиться видом её прикосновений к себе. Это то, о чём я фантазировал –её обнажённое тело – и теперь она говорит мне, что это может быть реальностью. Пока нет. Но достаточно близко. И почему–то… я хочу, чтобы она рассказала мне все свои грязные делишки. Я хочу знать все грязные подробности. –Когда? – спрашиваю я. – На прошлой неделе. Это имеет значение? –Да, – я моргаю пару раз. – Бог должен знать всё… в противном случае, ваши грехи не могут быть прощены, – я придумал это только что. Эй, чувак должен делать то, что хочет делать. – Я просто… больше не могла себя контролировать. Не знаю почему. Наверное, это был просто странный день. – О нет, в этом нет ничего странного, – ответил я. Наверное, следовало бы держать это в себе, потому что она продолжает смотреть на меня, как будто мы оба безнравственны. Ну… может быть, так и есть. Но мне действительно всё равно. Я имею в виду, что я полупьяный недопроповедник в маленькой деревянной кабинке с самой привлекательной девушкой, которую я видел за последнее время, что превращает меня в озабоченного кобеля. Понимаете, я не могу стать ещё хуже. Она нерешительна и это заметно. – Я… я закончила. Простите, отец Фрэнк. –Это нормально… но только, если ты сама себя простила.