причине, сейчас сложно отличить друга от врага. Она осторожно расцепила мои окровавленные пальцы и повела за собой в душ. Она открыла кран, и тёплая вода полилась на мою одежду и кожу. Кровь смешивалась с водой и создавала пугающий цвет, но она не выглядела обеспокоенной. Напротив, она только ближе подошла, пробежалась пальцами по моим испачканным волосам и взяла моё лицо в руки. Тестостерон всё ещё бушевал в моём теле и мои гормоны работали на полную, когда она разорвала на мне рубашку и сняла её. Мне нравится ощущать её руки на моём теле. Что могу сказать – под оболочкой грубого зверя я всё ещё человек из плоти… и его плоть стала твёрдой, как доска. Уверенной рукой, она расстегнула мой ремень и притянула меня ближе, пока вытаскивала его. Я смотрел на неё, медленно облизывая губы, когда она отбросила ремень и расстегнула мои штаны. Одним движением, Лаура стянула мои штаны и боксеры, оставляя меня голым, с каменным стояком. Один быстрый взгляд, и она усмехнулась. Ну, конечно. Я улыбнулся, покачав головой, которая была всё ещё покрыта кровью. Вот это действительно хреново. – Почему ты делаешь это? – спросил я, не уверенный, как ответить на её ласки. – Я видела мужчин, таких как ты, и раньше, – сказала она. – Каких… покрытых кровью? – ответил я. – Или возбуждённых от ярости? Она улыбнулась. – И тех, и других. Я приподнял бровь. – В одно и то же время? Её улыбка стала шире. – Такое в первый раз. Смеясь, я закрыл глаза и позволил воде стекать на моё лицо, смывая кровь руками. Её руки обернулись вокруг моей шеи, голова прильнула к моему плечу, а грудь прижалась к моей груди. – Я рада, что ты вернулся, – прошептала она мне на ухо. По коже побежали мурашки, когда я посмотрел в её ясные глаза, и в этот момент, я осознал, что влюбляюсь в дочь своего врага. Боже, я так, на хрен, облажался. Лаура отстранилась и схватила мою руку, положив её на свою промокшую блузку. Она направила мою руку по своей груди, и мой член подпрыгнул от такого. Девушка прикусила губу, толкнула мою руку ниже, пока она не оказалась у неё между бёдер, и затем крепко прижала её. Вот так. Я пытался побороть искушение, но, когда она стоит в моём душе, в насквозь промокшей одежде – это невозможно. Меня охватило желание, и я схватил её за талию, толкнул к стене и прижался к её губам. Меня не волнует, что подумают люди или о чём следует думать мне. Она – моя, и никто её у меня не отнимет. И даже моя собственная жажда мести. Мой язык коснулся её губ; хочу взять её здесь и сейчас. Возбуждение растекалось по моим венам, словно остатки силы, что я чувствовал не так давно, когда убил одного из своих самых ненавистных врагов. И теперь, всю эту мощь я обрушу на неё. Когда она подняла руку, то я схватил её за запястье и прижал к стене. Я толкнулся между её ногами и дал ей почувствовать, каким твёрдым она меня делает. Ухмылка на её губах намекала, что она совершенно не возражает. Я использовал эту возможность и проник в её рот, переплетая наши языки. Я так отчаянно её хотел, я больше не мог контролировать свои желания. Она так чертовски хороша на вкус, словно наркотик для меня. Мои руки пропутешествовали к её груди, и я ущипнул её за соски, покрутил их между пальцами. Она застонала мне в рот, и мой член жадно рванул к её киске. Я быстро развернул её и просунул руку между её ног, приподнимая юбку. Моя киска. – Ты моя и никто больше… – прорычал я, сдвигая в сторону трусики и потирая клитор. – Я не хочу никого другого, – пробормотала она, раздвигая для меня ноги. Я скользил пальцами вверх и вниз вдоль её щели, наслаждаясь её влажностью, и поцеловал её в затылок. – Я так рад, что наши мысли сходятся. Она фыркнула и отклонила голову назад, позволяя мне прикусить её ушко. – Знаешь, я всё ещё зла на тебя… – Я знаю. Я прогнал тебя. Позволь мне это исправить, – прошептал я, засасывая её кожу. Она прикусила губу, когда я похоронил свои пальцы внутри её киски. – Трахни меня… – пробормотала она. – О, я трахну тебя по полной, – зарычал я. – Я хочу чувствовать, как ты кончаешь, словно хорошая маленькая грешница, какой ты и являешься. – Ты называешь меня маленькой грешницей? – она возразила. – Ты предпочитаешь быть хорошей маленькой шлюшкой? – спросил я. – Потому