Бакстер взяла себя в руки – в достаточной степени, чтобы просмотреть оставшиеся фотографии, в разных ракурсах запечатлевшие труп. Никаких стежков, все тело принадлежит одному человеку – совершенно голому мужчине за пятьдесят. Левая рука свободно свисает, на груди вырезано слово «Наживка». Просмотрев остальные фото, детектив вернула их Кертис. – «Наживка»? – спросила она, глядя в пространство между агентами. – Теперь, надеюсь, вы понимаете, почему мы решили поставить вас в известность, – сказала Кертис. – Честно говоря, нет, – ответила Бакстер, быстро возвращаясь в свое обычное состояние. Кертис ошеломленно повернулась к Ваните: – Я полагала, ваш отдел, больше чем любой другой, пожелает… – Вам известно, сколько за последний год в Великобритании было совершено преступлений в духе Тряпичной куклы? – перебила ее детектив. – По моим данным, зафиксировано семь подобных случаев, и я усиленно стараюсь ничего о них не знать. – И вас это никоим образом не беспокоит? – спросила Кертис. Бакстер не понимала, зачем ей нужен еще и этот кошмар в дополнение к пяти другим, которые в то утро легли ей на стол. – Мало ли на свете идиотов… – пожала плечами она. Руш чуть не подавился апельсиновой мармеладкой. – Послушайте, Летаниэл Масс был очень умным, изобретательным и плодовитым серийным убийцей. Что касается остальных, то они просто извращенцы, обезображивающие трупы до тех пор, пока их не возьмут прямо на месте преступления местные копы. Бакстер выключила компьютер и сложила в сумку вещи, собираясь уходить. – Полтора месяца назад, на Хеллоуин, у двери моей квартиры оставили Тряпичную куклу размером в три фута. Какой-то педик в берете решил сшить вместе несколько конечностей убитых животных. Сейчас это «творение» стало очередным экспонатом галереи «Тейт Модерн», которым любуется рекордное число педиков, беретов, а заодно и педиков в беретах. Руш засмеялся. – Какие-то полоумные скоты даже сняли на эту тему телешоу. Тряпичные куклы в этой стране сейчас повсюду, и нам остается только одно – научиться с этим жить, – довела она до конца свою мысль. Потом повернулась к Рушу, в этот момент высматривающему что-то в своем пакете с мармеладом. – Он у вас что, не говорит? – спросила она Кертис. – Предпочитает слушать, – горько ответила та таким тоном, будто проработала всего неделю с этим эксцентричным коллегой, но уже от него устала. Эмили перевела взгляд обратно на Руша. – Неужели они что-то поменяли? – наконец невнятно произнес он набитым пастилками ртом, когда понял, что все три женщины ждут, что он тоже, наконец, примет участие в беседе. Бакстер с удивлением обнаружила, что агент ЦРУ говорит с безупречным британским акцентом. – Кто? – спросила она, напрягая слух, чтобы определить, не имитирует ли он акцент, сбивая ее с толку. – Производители мармелада, – ответил Руш, ковыряясь в зубах, – раньше у него был совсем другой вкус. Кертис озадаченно и недовольно потерла лоб. Бакстер подняла руки, нетерпеливо посмотрела на Ваниту и резко бросила: – Мне надо идти. – У нас есть все основания полагать, что это не банальная имитация Тряпичной куклы, старший инспектор, – гнула свое Кертис, тыча пальцем в фотографии и пытаясь вернуть разговор в нужное русло. – Вы совершенно правы, – ответила ей детектив, – об имитации здесь говорить не приходится, хотя бы потому, что нет сшитых фрагментов тел. – Было совершено еще одно убийство! – резко бросила Кертис, но тут же перешла на привычный профессиональный тон. – Два дня назад. Место преступления оказалось… благоприятным в том смысле, что нам удалось предотвратить утечку сведений в средства массовой информации, по крайней мере пока. Но если оценивать ситуацию реально, то скрывать преступление… – Она посмотрела на Руша, ожидая от него поддержки, а когда так ее и не дождалась, продолжила: – …подобного рода от общественности нам удастся еще самое большее день. – От общественности? – скептично спросила Бакстер. – У нас к вам есть одна небольшая просьба, – сказала Кертис. – И одна большая, – добавил Руш. Теперь, прожевав и проглотив мармелад, он говорил еще лучше и красивее. Бакстер хмуро глянула на него, то же самое сделала и Кертис, потом Ванита сердито посмотрела на Эмили, не дожидаясь, пока та запротестует. Руш для ровного счета окинул Ваниту недобрым взглядом, после чего Кертис повернулась к детективу и сказала: – Нам хотелось бы допросить Летаниэла Масса. – Так вот почему к этому делу подключились одновременно ФБР и ЦРУ – преступление подпадает под юрисдикцию США, но в его совершении подозревается англичанин. Делайте что хотите, но меня не трогайте, – ответила детектив, пожимая плечами. – В вашем присутствии, конечно же. – И думать забудьте. Я не вижу причин к нему ехать. Вопросы с карточки можете прочесть и сами. Я на вас вполне полагаюсь. В ответ на эту саркастическую ремарку губы Руша расплылись в улыбке. – Мы, естественно, будем рады помочь вам всеми доступными средствами. Я правильно говорю, старший инспектор? – произнесла Ванита, злобно сверкая глазами. – Взаимоотношения с ФБР и ЦРУ для нас чрезвычайно важны, поэтому… – О господи! – выпалила Эмили. – Ну хорошо, я отведу вас к нему за ручку. А в чем заключается маленькая просьба? Руш и Кертис переглянулись. Даже Ванита, и та неловко заерзала на стуле, ожидая, когда кто-то из них осмелится заговорить. – Это и была маленькая… – тихо ответила Кертис. Бакстер была на грани взрыва. – Мы хотели бы, чтобы вы вместе с нами осмотрели место преступления, – продолжала агент ФБР. – Вы имеете в виду фотографии? – сдавленным шепотом спросила Бакстер. Руш выпятил нижнюю губу и покачал головой. – Я уже согласовала с комиссаром вашу командировку в Нью-Йорк и сама заменю вас на время отсутствия, – проинформировала Ванита. – Не надорветесь? – в раздражении спросила ее Эмили. – Ничего… как-нибудь справлюсь, – ответила коммандер, с лица которой сползла профессиональная маска, что случалось с ней очень редко. – Это просто смешно! Как, черт возьми, я могу помочь в расследовании дела, не имеющего ко мне никакого отношения, да еще на другом конце света? – Никак не сможете, – искренне ответил Руш, совершенно обезоружив Бакстер, – чистой воды пустая трата времени… всех наших времен. В разговор опять вступила Кертис: – Мой коллега хотел сказать, что рядовые американцы отнесутся к этому делу совсем не так, как мы. Узнав, что в США совершаются преступления в духе британской Тряпичной куклы, они захотят понаблюдать за тем, как коп, поймавший здешнего маньяка, будет охотиться на тамошних монстров. – Монстров? – спросила Бакстер. Теперь уже Руш посмотрел на коллегу, явно сказавшую больше, чем предполагалось на этой стадии, и закатил глаза, но последовавшая за этим тишина красноречиво продемонстрировала детективу, что женщина опомнилась и удвоила бдительность. – Значит, вы решили провести обычную пиар-акцию? – спросила Бакстер. – А чем, по-вашему, старший инспектор, мы все в этой жизни занимаемся? – с улыбкой произнес Руш. Глава 3 Вторник, 8 декабря 2015 года, 8 часов 53 минуты вечера – Эй? Надеюсь, меня простят за опоздание! – крикнула Бакстер из прихожей, сняла сапоги и вошла в гостиную. Прохладный сквозняк доносил из кухни многообразие самых изумительных ароматов, из динамика айпода в углу лилось ненавязчивое пение очередного хипстерского барда-однодневки. Стол был накрыт на четверых, зажженные декоративные свечи наполняли комнату золотистым сиянием, в котором еще ярче горела огненная шевелюра долговязого, нескладного Алекса Эдмундса. Бывший коллега подошел к Бакстер с пустой пивной бутылкой в руке. Чтобы обнять его, Бакстер, несмотря на ее немалый рост, пришлось встать на цыпочки.