– Вы знаете, где меня найти, – бросил он и знаком приказал ей уйти. Сновидение Всю ночь Офелия вертелась в постели с боку на бок под храп соседей и назойливое зудение комаров. Она никак не могла понять Торна. Что означал этот вопрос, который она слышала уже не впервые? Может, он решил, что она скрывает от него какую-то информацию? А ведь она сбежала из дома, чтобы разыскать его; взяла чужое имя на ковчеге, где ложь считалась преступлением, – ради него; предпочла вынести шантаж Медианы, лишь бы не выдать его; осталась в «Дружной Семье» только по его просьбе и за все это время не позволила себе ни единой жалобы. Так почему бы Торну не сказать прямо, в чем она перед ним провинилась? Измученная жарой, девушка откинула простыню. Странно: ей следовало злиться на него, а она прежде всего упрекала себя. Три года назад она не смогла помочь Торну, когда он действительно нуждался в ней. И вот теперь прошлое повторилось: Офелия чувствовала, что нужна ему, но не знала зачем. Может быть, единственное, что он хотел услышать от нее, – слова извинения? В конце концов Офелия забылась сном. Она пари?ла над древним миром, затерянным где-то между прошлым и грядущим, между грезой и реальностью. Внизу, под облаками, ей мерещился город в руинах со следами бомбардировок, а за ним – бескрайнее море. Нет, не море – скорее океан. Странно было думать, что когда- нибудь всю эту гигантскую массу воды поглотит космическая пустота. Приглядевшись, Офелия различила внизу подводные изгибы кораллового рифа, а в самом центре лагуны – крошечное зеленое пятнышко. Островок, затерянный в необъятном морском просторе. – Вот она, моя окаянная берлога. И тут Офелия заметила, что поблизости, на краешке облака, сидит человек. Девушка сразу узнала его: это был тот самый комендант, чьи записи она читала в журнале. Тюрбан почти не скрывал его изуродованное лицо. Рот напоминал незажившую рану. Тем не менее Офелия прекрасно поняла каждое слово, когда незнакомец взглянул на нее сквозь маленькие круглые очки и заговорил на языке, который она доселе никогда не слышала. – Стерегись Другого! Он не похож на наших окаянных ребятишек, вот так-то. – Кто это – Другой? – спросила Офелия. Комендант помолчал, оглядывая свой островок, и наконец ответил, скривив изувеченные губы: – Если ты ищешь Е. Д., тебя найдет Другой. Вот так-то. Офелия вздрогнула и проснулась. Еще не рассвело, но теперь ей уже было не до сна. Дзен, лежавшая на соседней кровати, настороженно следила за девушкой из-под одеяла, словно за буйной сумасшедшей, грозившей наброситься на нее. Офелия вскочила, нацепила очки, оделась за ширмой и бегом спустилась вниз по трансцендию. Звяканье ее крылышек нарушало безмолвие общежития. Она вставила свою карту курсанта в турникет местного телеграфа. Как ни обидно было расходовать на простое сообщение очки, заработанные тяжким трудом, девушку подгоняло нетерпение. – Адресат: месье Блэз, Мемориал Вавилона, служба… э-э-э… классифицирования книжных собраний, – продиктовала Офелия в акустический рожок. – Внимание: нужна срочная встреча… э-э-э… для консультации. По поводу книг… э-э-э… о которых вы говорили на рынке. Отправитель: Евлалия… э-э-э… второе подразделение роты предвестников. Через несколько секунд механическая рука в окошке телеграфа развернулась на подставке, и медный палец забарабанил по рычажку аппарата, посылая то короткие, то длинные сигналы. Офелия надеялась, что он не станет воспроизводить все ее «э-э-э». Как же она могла забыть про книги Е. Д.?! Miss Сайленс сожгла их без разрешения, после чего мгновенно умерла от сердечного приступа, а Офелии ни разу не пришло в голову сообщить об этом Торну. Нужно было срочно исправить упущение. Весь день до вечера девушка считала минуты. Атмосфера в здании Школы стала невыносимо тяжелой: раскаленный ветер яростно атаковал оконные стекла, дребезжавшие от его порывов, и заносил песком полы атриумов. Каждый раз, подходя к окну, Офелия пыталась разглядеть сквозь пыльные вихри высокую башню Мемориала на крошечном дальнем островке. Хоть бы из-за этой непогоды не отменили рейс дирижабля! Середину дня она провела со своей группой взаперти в лаборатории, где царила зловещая тишина. Прорицатели отстранили девушку от участия в общих делах, а Дзен пересела от нее подальше. Октавио, всегда сверливший ее взглядом, теперь, после их стычки в туалете, упорно отворачивался. Что же до Леди Септимы, та не удостоила Офелию ни единым словом во время опытов, оценивая, наставляя и критикуя всех членов группы, кроме нее. Значит, карантин. Неожиданный и единодушный. Всего за несколько дней до присуждения степени виртуозов. Офелия облегченно вздохнула, когда ближе к закату ветер начал стихать. Дирижабль, перевозивший курсантов роты предвестников, поднялся в раскаленное мутное небо уже в сумерках. Офелия постаралась найти себе место на отшибе, чтобы не слышать брезгливого покашливания соседей. Как ни странно, девушке временами почти не хватало Медианы. Исчезнувшая прорицательница оставила после себя пустоту, которая разверзалась все шире и шире, обрекая Офелию на полное одиночество. Она сидела в хвосте дирижабля, рядом с Элизабет, которая невозмутимо строчила что-то в блокноте, игнорируя враждебную атмосферу на борту и панику своей соседки. – Скажите, Элизабет, как вам удалось стать аспиранткой-виртуозом? – М?м-м? Я пила кофе, много-много кофе. – Легко вам шутить, – вздохнула Офелия. – Я начала учебу позже других и вдобавок ухитрилась разозлить Леди Септиму. У меня почти не осталось времени, чтобы реабилитировать себя. Мне очень нужен ваш совет. Элизабет продолжала быстро выписывать в блокноте длинную вереницу цифр, букв и символов, понятных только ей одной. И наконец невозмутимо изрекла: – Держись золотой середины. Наблюдай, не давая оценок. Подчиняйся, не рассуждая. Слушай, не принимая ничью сторону. Интересуйся, ничем не увлекаясь. Выполняй свой долг, не ожидая награды. Вот единственный способ избежать страданий, – заключила она, решительно вычеркнув все написанное. – Чем меньше страдаешь, тем лучше работаешь. А чем лучше работаешь, тем больше служишь городу. Офелия взглянула на руки Элизабет, усеянные веснушками. Они писали, вычеркивали, начинали снова, и все это – спокойно и деловито. – А вам никогда не бывает одиноко? – Мы всегда одиноки. Словом, когда дирижабль сел перед Мемориалом, Офелия вышла из него еще более подавленной, чем прежде. Сеанс каталогизации показался девушке бесконечным. Ей нужно было выполнить свою норму как можно скорее, чтобы успеть повидать Блэза перед встречей с Торном. Но она никак не могла сосредоточиться: голова гудела от множества вопросов. Почему miss Сайленс тайком уничтожила все собрание сочинений Е. Д.? Не объяснялся ли ее поступок тем, что Торн разыскивал одну из книг этого писателя? Мог ли автор старинных детских сказок владеть тайной, позволявшей «стать равным Богу»? И нет ли связи между этой тайной и несчастьями, постигшими miss Сайленс, Медиану и профессора Вольфа? Если ты ищешь Е. Д., тебя найдет Другой. Разумеется, слова коменданта прозвучали во сне, но Офелия привыкла относиться серьезно ко всему, что всплывало на поверхность из глубин ее подсознания. Так кто же он – Другой, которого так боялся комендант? Уж не тот ли, кого Офелия освободила из зеркала? Но даже если так, при чем тут Е. Д.? Все это нужно было срочно выяснить. Девушка выглянула из-за решетки бокса в надежде увидеть Блэза, но встретилась взглядом только с прорицателями, следившими за ней со своих мест. Улыбочки под их нафабренными усами не сулили ничего хорошего. Когда она закончила работу и встала, их голоса пропели в унисон: – Вечерний прогноз: жгучая жара! Офелия не отреагировала. Она поспешила отнести книги на стойку фантомов, затем спустилась в подвальный зал и пробила карты на перфораторе. Взглянув на часы, девушка облегченно вздохнула: ей вполне хватало времени, чтобы найти Блэза. Однако это оказалось непростой задачей. По субботам Мемориал закрывали позже обычного из-за временных выставок, и нынче вечером народу собралось больше, чем в будни. Вдобавок роботы устанавливали в главном атриуме подъемный кран для подвески огромного гонга. Здесь готовились отмечать торжественное открытие нового каталога, совпадавшее с праздничным ужином для студентов, удостоенных степени виртуозов. Офелия отдавила множество ног, пока блуждала по трансцендиям и залам-перевертышам. Обогнув очередной книжный стеллаж, девушка наткнулась на человека, которого уж точно не хотела видеть. Он сидел на кожаном диванчике. Длинные серебристо-белые волосы, белый сюртук, розовые очки. Изобретатель роботов-слуг. Знаменитый путешественник и исследователь ковчегов. Отец Амбруаза. Словом, Лазарус! Офелия не глядя схватила с полки какой-то большой том и уткнулась в него. Этот человек пожимал ей руку на Полюсе, он знал, кем она является… и кем НЕ является. К счастью, Лазарус не заметил девушку. Картавя, как всегда, он произносил пылкий монолог, обращенный к старику-уборщику, который медленно, сантиметр за сантиметром, смахивал пыль с книжных полок. – …вот почему нужно активно ствоить свое будущее, двуг мой! Вам давно пова оставить эти метелки, недостойные вашей ставости, и жить-поживать, пользуясь честно заслуженной пенсией! А может быть, даже отпвавиться в большое путешествие! Мив за стенами этого здания is absolutely fabulous[37], можете мне повевить! Уолтер, верный механический слуга Лазаруса, стоял позади, склонившись над хозяином, расчесывал гребнем его длинные волосы и при каждом слове одобрительно кивал безликой головой. Вместо ответа старик пожал плечами и продолжил уборку. Офелия не могла различить выражение его лица из-за тройной завесы густых волос, бровей и бороды, но мысленно вступилась за беднягу. Почему его не оставят в покое, если эта работа ему нравится?! Девушка взглянула на Лазаруса: тот сидел на своем диванчике в вальяжной позе, нога на ногу, размахивал цилиндром, точно фокусник, и превозносил будущее и технический прогресс, не жалея длинных напыщенных фраз. Во время их первой встречи путешественник показался Офелии очень симпатичным. Но теперь она инстинктивно почувствовала, что не доверяет ему, и не только оттого, что он мог ее разоблачить. Лазарус появился на Полюсе почти одновременно с Богом и, так же как Бог, проявил подозрительный интерес к семейному свойству Матушки Хильдегард. – Эй… Miss Евлалия… Сюда! Блэз, как всегда, некстати появился между стеллажами на другом конце галереи и окликнул девушку, воображая, что никто этого не услышит. Офелии поневоле пришлось идти к нему, стараясь прятать лицо за книгой и чувствуя на себе заинтригованный взгляд путешественника. – Неужели там, около вас, сидел господин Лазарус? – прошептал Блэз. – Говорят, он уже много месяцев назад вернулся на Вавилон, но я еще ни разу его не встретил. Офелия нахмурилась. Много месяцев назад… Так, может, Амбруаз избегает ее именно из-за приезда отца? – Судя по вашему виду, вы не очень-то ему рады, – сказала девушка, когда они направились к выходу. Блэз понурился и замедлил шаг, толкая свою тележку с таким скорбным видом, будто вез гроб. – О, не подумайте ничего плохого, – пробормотал он. – Я восхищаюсь господином Лазарусом. Я ему крайне признателен. Когда-то он преподавал в коллеже, где я учился, и был ко мне очень добр, добрее, чем к любому другому… Моя невезучесть, моя неловкость, в общем, все мои недостатки ничуть не шокировали его. Когда мы с ним беседовали, мне даже начинало казаться, что я ему чем-то интересен. Но его роботы – я их терпеть не могу, так же как и вы. Они почти полностью заменили живых людей в нашем отделе обслуживания. И если господин Лазарус пожаловал сюда, значит, он намерен предложить Мемориалу свои новые модели. Модели, способные не только делать уборку, но и… развозить книги, информировать посетителей… И Блэз погладил свой бейдж рассыльного с таким горестным видом, что Офелия сжала зубы. Теперь Лазарус действительно не внушал ей ни малейшей симпатии. – Вы получили мою телеграмму? – спросила она полушепотом. Блэз поморгал большими влажными глазами. – What? А?а… да-да, получил. По правде сказать, она меня не столько удивила, сколько встревожила. После всего случившегося с miss Сайленс… Короче, я надеюсь, вы не навлекли на себя новые неприятности? Что вы хотите узнать? Офелия огляделась, проверяя, нет ли поблизости любопытных ушей. Но вокруг никого не было. Ни на полу, ни на потолке. – Вы можете показать мне точное место, где хранились книги Е. Д.? – Of course! Идемте. По дороге у тележки отвалилось колесо, а когда Блэз нагнулся, чтобы поставить его на место, у него треснули сзади по шву брюки. Офелия лишний раз убедилась, что этому горемыке действительно не везет. Попав в молодежный сектор, она сразу узнала место, где они встретились впервые, и вспомнила, как собирала книги Е. Д., упавшие с тележки по ее милости. Подумать только: в тот день она держала их в руках, за несколько часов до уничтожения… – Miss Сайленс тогда заподозрила меня в воровстве, – сказала она вполголоса. – И даже порывалась обыскать мою сумку. Блэз одернул полы пиджака, стараясь прикрыть прореху в брюках, и указал ей на верхнюю полку, где виднелись разноцветные книжные корешки. – Вон там стояло полное собрание сочинений Е. Д. Оттуда-то и свалилась miss Сайленс. – И добавил, брезгливо поморщившись: – Мне до сих пор мерещится запах ее ужаса. Офелия приметила рядом красивую лесенку на полозках, с табличкой: «Детям не разрешается самим доставать книги с верхних полок». – Это с нее упала miss Сайленс?