— Достаточно, — рассеянно бросил Станиславский. Он уже сделал выбор и теперь внимательно рассматривал человека, которого в скором времени положат на второй стол в его лаборатории, чтобы завершить начатый эксперимент. — Вот этот, — он указал пальцем на спящего, — Константин Бодров. 9 Пришла ночь, неслышно ступая по верхушкам высоких деревьев и принесла лёгкую прохладу слабого ветерка. Крохотные облака оказались не в силах скрыть сияние тысяч звёзд, вольготно расположившихся в тёмном бархате высокого неба. Луна, до того скрывавшаяся за верхушками деревьев, медленно взбиралась вверх, толкая впереди огромное, изъеденное кратерами, брюхо. Вокруг наступила блаженная тишина — настоящий рай, для влюблённых. Вот только не наблюдалось ни единой парочки, способной оценить романтику позднего вечера. Имелась лишь заправочная станция, озарённая единственным тусклым прожектором, да ещё призрачным сиянием из-за пыльного окна. Слабый свет напоминал о ночной лампе и настраивал единственного наблюдателя на лирически-алкогольный лад. Дмитрий Селезнёв, развалившийся в шезлонге, чувствовал себя попавшим в райские кущи. Ветер охлаждал его массивное, разогретое алкоголем, тело, а тень, в которой прятался лежак, создавал видимость брони, под охраной которой мужчина мог делать всё, что хочет. Так он и поступил. Над ухом потрескивал старый, склеенный скотчем, приёмник, источая сладкую, для уха слушателя, музыку шансона. В руке светился поцарапанным экраном древний смартфон, где уже начинали расплываться фишки из игры: три в ряд. По одну сторону шезлонга стоял ряд пустых бутылок из-под пива, а по другую — полных. И никого! Ни тебе ворчливой жены, которая вечно треплется с подругами, отвлекаясь от телефона, чтобы отругать его за отсутствие денег или потребовать купить ещё одну тряпку. Ни тебе нудного братца, постоянно бухтящего о его пристрастии к выпивке и зажимающего большую часть денег. Был только Селёзнёв и самая лучшая компания — молчаливые бутылки с пивом, которые не сопротивлялись, когда мужчина срывал крышки и вступал в самую лучшую, из возможных связей. Звёзды на небе уже покрылись туманом, как это всегда бывало после десятой бутылки и это означало, что очень скоро мир преобразится в нечто невероятное и волшебное, не имеющее ничего общего с обрыдлой реальностью. И пусть окружающие талдычат, что он слишком налегает на спиртное, да и брюхо отрастил, как у бегемота. Пусть смеются. С него не убудет. За семейством Селезнёвых издавна тянулся шлейф смешных и жутковатых слухов. Вроде бы давным-давно, кто-то, из его предков, промышлял грабежами и убийствами на дороге, завлекая путников в свой дом. Потом произошла непонятная история и почти все бандиты погибли, а история осталась. История и его дурацкая кличка. Да, тогда он принял на грудь больше, чем обычно. Из компании, в которой он пришёл в кафешку, на ногах оставались только двое: он, да ещё какой-то малознакомый тип. Второй «выживший» пытался свести беседу с музыкантами, лабавшими на сцене, а Дмитрий отправился гулять между столиками. Чего он хотел, мужчина и сам не смог бы сказать. Короче, тот узкоглазый ему сразу не понравился. Мелкая сволочь отхватила себе грудастую стройную блондинку (так Дмитрию показалось), а он — видный, красивый и умный мужик должен терпеть свою толстую корову! Селезнёв схватил незнакомца за грудки и через мгновение оказался на полу. С пола он поднялся с ножом в руке и громко заявил, что порежет мерзавца на лоскуты, прям, как Чикатилло. Зря он это сказал… Из алкогольного тумана явились полицейские и заломили руки, уложив мстителя физиономией в грязный паркет. Потом его отвезли в обезьянник, где объяснили, что только чудо не позволило Дмитрию сесть всерьёз и надолго. К счастью парень не стал писать заявление и Селёзнёва быстро отпустили. Лучше, впрочем, не стало. Стало только хуже. Стоило ему выйти на свободу и доброхоты объяснили, как именно называется ролик на Ютюбе, где его тыкают мордой в пол и где он, подобно неуклюжей обезьяне, размахивает ножом и поминает Чикатилло. Ролик назывался: «Чикатилло атакует». И надо же, погоняло прижилось! Теперь каждый, кто был в теме не забывал интересоваться, сколько трупов он уже прикопал и как реагирует на полнолуние. Гады! Даже полицейские и те постоянно подкалывали его. Уроды… Поэтому, гораздо лучше спрятаться на заправке, на отшибе от Лисичанска и полёживать в шезлонге, дожидаясь нечастых посетителей. Местных Дмитрий старался обслужить побыстрее, пока те не начали поддёргивать, а вот с редкими чужаками любил перемолвится словцом. К сожалению, разгуляться опять не удалось: народу почти не было. Какой-то пенсионер на убитой копейке залил десятку, торопливо рассказав анекдот про хохлов, да ещё эта дамочка…Хороша чертовка! И девчушка, и машинка, на которой она прикатила. Дмитрий так и не понял, что там за тёрки были с полицейскими, но что-то однозначно было — это он заметил сразу. Девчушка приехала на взводе, а когда явилась парочка придурков, так её едва трясти не начало. А потом и вовсе удрала в магазин, хоть определённо ни в чём не нуждалась. А полицейские словно этого и ждали: один стал на стрёме, около окна, а второй принялся шаманить с Церато. Дмитрий попытался было буркнуть нечто протестующее, но ему посоветовали засунуть язык в известное место. Какого страж порядка наколдовал с автомобилем — неизвестно, но тот умер всерьёз и надолго. Да и трубку, видать, спёрли эти говнюки — больше некому. А не рассказал про все мелкие пакости…Нахрена ему лишние проблемы? Девчонка здесь чужая: приехала — уехала, а Селезнёву оставаться жить дальше. Достаточно и своих проблем, чтоб ещё чужие нагребать. А странности в поведении полицейских…Да, за последние десять лет засранцы сильно изменились и далеко не в лучшую сторону. Всех местных отправили на заслуженный отдых, а навезли новых, молодых да рьяных. Вот только рвение их…Попробуй проехать по той закрытой трассе, куда постоянно гоняют чёртовы мерседесы, тонированные по самое не балуй! Оглянуться не успеешь, как отхватишь неподъёмный штраф и угрозу отсидки. Пробовали некоторые… Да и к дьяволу! Жизнь и без того, так коротка, что тратить её нужно на одни удовольствия. А что для Дмитрия является приоритетным удовольствием? Правильно — пиво! Придя в полное согласие с самим собой и постигнув пивной дзен, Селезнёв откупорил очередную бутылку и сделал продолжительный глоток, опорожнив почти всю тару. В животе забулькало и заквакало, напоминая о необходимости посещения туалета или, на худой конец, соседних кустов. В тот же миг в означенных зарослях послышался оживлённый шорох, сопровождаемый громкой вознёй. Видимо, вернулись проклятые лисицы, обожающие драть мусорные пакеты, разбрасывая содержимое перед колонками. Дмитрий осторожно поставил полупустую бутылку и взял другую, уже использованную. «Ну, сейчас вы у меня отхватите!» — подумал он, с пьяным злорадством. Мужчина взял прицел на шевелящийся куст и размахнулся. Рука не подвела и бутылка улетела в кусты, тут же наткнувшись на что-то массивное, отшвырнувшее её прочь. В то же мгновение остатки волос зашевелились на голове заправщика: его оглушил мощный рёв, в котором звучало откровенное бешенство. Нет. В кустах, определённо, притаились не лисы. Дмитрий вскочил на ноги. Проделал он это с проворством, неожиданным для мужчины, чей вес превышает центнер и на полной скорости рванул к открытой двери станции. Уже у самого входа он услышал за спиной грохот ломаемого лежака и звон бьющихся бутылок, но не решился остановиться и посмотреть назад. Напротив, Дмитрий удвоил скорость и влетел внутрь, едва не споткнувшись о высокий порог. Оказавшись в помещении, Селезнёв тут же захлопнул металлическую дверь и задвинул мощный засов, поблагодарив паранойю брата, опасающегося возможных грабителей. Мужчина не успел отдышаться, как на прочный металл обрушился удар невероятной силы, вынудив стальную пластину прогнуться, точно это была дешёвая китайская фольга. Впрочем, защита выдержала. Дмитрий отступил от входа и стукнул кулаком по специальной кнопке. Лязгнули роллеты, опуская плотные металлические задвижки на все окна. Перед тем, как прочные жалюзи окончательно скрыли двор заправки, Селеззнёв успел увидеть ряды колонок и свой шезлонг, разнесённый в мелкие щепы. Мурашки побежали по спине Дмитрия, когда он представил, что стало бы с ним, если бы не успел удрать. Однако, удары прекратились. Куда же делся злобный пришелец? Внезапная мысль заставила его похолодеть и точно плетью погнала по тёмному помещению, прямиком к чёрному входу. Эту дверь он частенько забывал закрыть и брат постоянно пенял ему на расхлябанность. Добежав до выхода, Селезнёв услышал чьё-то тяжёлое дыхание и захлопнул дверь перед самым носом загадочного зверя. Впрочем, зверя ли? Однако мощный удар тут же развеял все сомнения: ни один человек не сумел бы проломить дюймовую деревяшку, оставив рваную дыру, со следами когтей. Дверь содрогалась под градом сильных ударов, точно начался ураган и Дмитрий сообразил, что надолго её не хватит. В панике человек осмотрелся по сторонам и его взгляд наткнулся на неисправный холодильный шкаф, который они собирались отправить в город. Напрягая последние силы, Селезнёв подтащил его к двери, опёр на содрогающиеся доски и сам навалился сверху. Удары тут же прекратились, точно нападавший сообразил, что произошло. Ощутив себя в безопасности, Дмитрий решился оторваться от шкафа. Мобильный телефон остался снаружи и даже если зверюка не растоптала его, ничто на свете не заставило бы Селезнёва отправиться за девайсом. Имелся и стационарный. Включив свет, Дмитрий снял трубку и набрал номер местного участка. Не успел сонный дежурный отрапортовать, как Селезнёв перебил его взволнованной скороговоркой: — Это — Дмитрий Селезнёв, с заправки. Тут какая-то гадость ломает мне двери и… Всякие звуки в трубке прекратились и Дмитрий ошарашенно отнял её от уха. В ту же секунду погас свет. Мужчина осторожно положил трубку на стол. Теперь ему стало ясно, что за дверью притаился человек. И этот человек замыслил недоброе. Иначе, на кой дьявол он перерезал все провода? Ужас обнял Дмитрия и он почувствовал невероятное желание помочиться. Переступая с ноги на ногу, Селезнёв побрёл вдоль полок с продуктами. Что ему делать? Кто его атакует? Что ему нужно? Деньги? Чёрт возьми, это — даже смешно! Все местные знали, что много здесь не взять. Или это — чужаки? А это рычание в кустах и когти? Голова Дмитрия разрывалась от вопросов, как его мочевой пузырь, от выпитой жидкости. Мысль, мелькнувшая в его, затуманенной алкоголем, голове, стала настоящим озарением, это — наркоманы! Те самые, обдолбанные типы, которых часто показывают по ящику. Становилось понятным всё происходящее: смесь звериного и человеческого, рычание и невероятные удары, отрезанные провода. Но, получив разумный ответ, Дмитрий не успокоился: мало знать, что у тебя за стеной укуренный психопат, надо ещё как-то спасти задницу. Загрохотали жалюзи на окнах и зазвенело бьющееся стекло, отчего Селезнёв вздрогнул и рванул в сторону от окна. Опять грохот металла и звон. Неизвестный пытался ворваться внутрь и действовал весьма решительно. Потом раздался дикий рёв и Дмитрий присел, ощущая, как самопроизвольно опустошается мочевой пузырь. Да неужели какой-то человек, пусть и невменяемый наркоман, способен издавать такие звуки? Страх окончательно очистил затуманенные мозги и мужчина вспомнил про охотничье ружьё, которое хранилось в сейфе у кассового аппарата. Периодически Дмитрий доставал его и стрелял по пустым бутылкам, а иногда даже пытался подстрелить увёртливых лисиц. С бутылками, правда, получалось намного лучше. Дмитрий, едва не на четвереньках, направился в сторону кассы. В полной темноте помещение совершенно преобразилось, отчего Селезнёв то и дело задевал за непонятные углы и спотыкался о какие-то ящики. А стойки с товаром так и вовсе превратились в настоящий лабиринт, полный тупиков и замкнутых секторов. Грозный рёв у чёрного входа подстегнул паникующего человека и тот свалил последнюю стойку, таки прорвавшись к вожделенному сейфу. К счастью, дверца оказалась не заперта и Дмитрий рванул оружие на себя, больно стукнув прикладом по колену. Хуже другое: вытаскивая ружьё, он зацепил коробку с патронами и те покатились по полу, оглушительно звеня в наступившей тишине. — Твою же мать! — пробормотал Селезнёв и опустившись на колени, принялся шарить под стойкой, отлавливая шустрые цилиндры, — Да где же вы, черти… Тишина вновь взорвалась рёвом и звуками тяжёлых ударов по двери чёрного хода. Очевидно, неизвестный, во чтобы то ни стало, решил ворваться внутрь. Пробормотав нечто, непонятное и самому, Дмитрий вогнал патроны в стволы и сунул несколько штук в карман штанов. Не успел он проделать эти операции и подняться на ноги, как рухнул холодильный шкаф, опертый на дверь. Сквозь треск ломаемой двери, донёсся торжествующий рёв нападающего. Оглушительный вопль усилился и заполнил небольшое помещение. — Я тебя кончу, урод! — завизжал Дмитрий и направил оружие в сторону чёрного входа, — Писец тебе! Ружьё дважды громыхнуло и в свете вспышек, мужчина разглядел огромное тело, рвущееся внутрь, сквозь жалкие остатки двери. Селезнёв заверещал и со всех ног бросился к главному входу, позабыв, от ужаса, что он совсем недавно закрыл его на все запоры. Лишь ударившись о металл, мужчина немного пришёл в себя и попытался справиться с замками. Однако ему сильно мешало ружьё, в которое намертво вцепились пальцы. Позади послышались тихие шаги невидимого врага. Времени на открытие замков уже не оставалось. Селезнёв повернулся и сделал попытку зарядить оружие. Пальцы дрожали, как от сильнейшего похмелья, поэтому патроны выскользнули из руки и упали на пол. — Я до тебя доберусь, — едва не плача, бормотал Дмитрий и хлопал ладонью, — Доберусь, сука ты такая! Во мраке послышался странный звук: нечто среднее между рыком и смехом. После этого ружьё с силой выдернули из рук ползающего мужчины, а его самого мощным рывком вздёрнули над землёй. Нечто огромное и сильное сжимало жирную шею человека и обдавало его зловонным дыханием. — Пожалуйста, — бормотал Селезнёв, ощущая, что обмочился ещё раз, — Не убивай, пожалуйста! Я все отдам! Всё, что есть… Дмитрия с такой силой швырнули в стену, что затрещал позвоночник. Потом тёмная тварь склонилась над упавшим человеком, заслонив остатки света, падающего из разбитых окон. Жуткая боль пронзила живот мужчины, и он попытался закричать, но вопль захлебнулся в потоке крови, хлынувшей изо рта. Селезнёв ещё успел ощутить, как острые клыки впиваются в его плоть, разрывая на куски. Потом боль начала отступать во мрак. Следом за болью ушёл и он сам. 10 Был достаточно поздний час, но работа продолжалась, пусть и не так активно, как в дневное время. Можно сказать, наступило относительное затишье. В окнах большинства лабораторий погас свет и лишь кое где продолжали ярко сиять лампы. Охранники, позёвывая, блуждали по коридорам и смотрели на часы, считая время до окончания ночной смены. Стрелки на циферблате неторопливо соединились, закрыв дюжину и не очень спешили уходить прочь. Сергей Малов пожурил их за леность, после чего повернул голову и посмотрел на человека, напротив. Смотрел директор с известной долей недоумения и даже жалости. Нет, доклады подготовили его, но они оказались не способны в полной мере передать всю глубину падения Аристарха Баркова. За последние две недели тот сильно сдал. Даже не сдал, а опустился, напоминая какого-то спившегося бродягу. Дорогой костюм, некогда шитый на заказ, болтался, подобно рванине огородного пугала. Щёки, всегда выбритые, до синевы, почернели, ввалились и поросли сизой щетиной самого отвратительного вида. А глаза! Куда делись прежние живые глаза? Глаза, всегда пылающие неистовым огнём ума и воли? Глаза, которые заставляли других подчиняться этому человеку, сейчас превратились в два выстывших очага, тусклых и бессмысленных. Помимо всего прочего, весьма досаждал специфический запах, присущий опустившимся людям, забывшим про гигиену. Ну, про новую привычку своего сотрудника, директор знал очень хорошо. Постоянно подшофе, всё равно — дома или на работе. Бывший супермен и часа не способен прожить, не приложившись к бутылке. А ведь всего полтора месяца назад, уверенный в себе мужчина, элегантно одетый, благоухающий дорогим одеколоном, докладывал об удачном завершении первой фазы эксперимента. Потом начались неудачи на работе, ссоры с женой и наконец — полный провал. Впрочем, Малов до самого конца надеялся на решительный перелом. И он наступил. М-да…События понедельника выбили всех из колеи, а Баркова сломили окончательно. Аристарх явно не желал начинать неприятный разговор. Он сидел, понурив голову, рассматривал грязные туфли и мечтал только об одном: чтобы директор быстрее отпустил его. Тогда можно будет заскочить в туалет и хлебнуть из фляги, спрятанной в кармане пиджака. А уж дома оторваться по полной. Потребность оказалась столь велика, что Барков даже ощутил вкус коньяка на языке. Перед этим желанием меркло всё, даже ярость директора, который ожидал начала беседы. В конце концов Малов устал ожидать вступления и решил проявить инициативу. — Аристарх, — обратился он к Баркову, стараясь, чтобы его голос звучал, как можно мягче, — Я по-прежнему не вижу вашего подробного доклада, хоть и оставлял несколько напоминаний. Хорошо, допускаю, что вы несколько выбиты из колеи и не можете собраться. Именно по этой причине, я вызвал вас. Мне казалось, что конфиденциальная беседа позволит вам расслабиться и вместе со мной порассуждать о событиях в пятой. Однако вы молчите и сейчас.