— Какого черта ты тут делаешь? — сказала Сибилла грубо, и Мирабелла отшатнулась, такой ненавистью исказилось ее красивое лицо. — Я..., — Мирабелла не могла сказать, что ее привела Лили, поэтому замолчала, ничего не понимая и не зная, что ей теперь делать, — а... а что вы здесь делаете? — Ищу лекарство от мигрени, — Сибилла кивнула на раскрытый ящичек. — Это очень странное место для того, чтобы хранить лекарства. Сибилла пожала плечами. — Много лет назад один из предков герцога решил искать философский камень и оборудовал лабораторию. С тех пор лекарства хранятся здесь. У меня закончилось то, что я принесла к себе. Пришлось идти искать. Было очевидно, что Сибилла врет. Щеки ее раскраснелись, а глаза метали молнии. Понимая, что не спроста Лили привела ее в лабораторию, Мирабелла сделала шаг внутрь комнаты. Сибилла отступила. — Мадам, вам тут совершенно нечего делать, — миролюбиво сказала она, — я тоже сейчас уйду. — Хорошо. Спокойной ночи. Мирабелла сделала вид, что уходит, прикрыла дверь, но осталась за нею, надеясь в щелку увидеть, чем же будет заниматься Сибилла. Та некоторое время стояла на месте. Потом, видимо решив, что опасность миновала, подошла к комоду, вытащила ящик и поставила его на стол. Из ящика она достала пузырек, который с силой швырнула об пол, от чего тот брызнул сонмом искр в свете свечей, разлетаясь на куски. Так же она поступила со вторым пузырьком, потом достала из-за стола веник, смела осколки и высыпала в камин. Жидкость, что разлилась из битых пузырьков, Сибилла вытерла тряпкой на швабре, которую отправила следом за осколками. Вдруг Сибилла замерла, со шваброй в руках, и уставилась в угол лаборатории. Мирабелла тоже посмотрела туда, и увидела Лили, стоявшею перед Сибиллой во всем своем блеске. — Нет! — закричала Сибилла, и попятилась. Лили же рассмеялась тихим серебристым смехом. В этот момент Мирабелла вошла в комнату и бросилась к ящичку, где оставалось еще два пузырька подобных тем, что разбила Сибилла. — Яд? — удивилась она, вертя в руках пузырек, а потом вдруг подняла испуганные глаза на бледную, как призрак, Сибиллу... — так вот что... Ты отравила Лили! Ты виновата в ее смерти! Она выжила, поэтому ты пришла к ней, когда Доминика не было, и дала ей яд! Сибилла, казалось, побледнела еще больше. Глаза ее вспыхнули. — Как вам такое могло прийти в голову? — прошептала она, а потом подняла швабру, и без всякого предупреждения обрушила ее на голову Мирабелле. Мирабелла упала, оглушенная, из глаз посыпались искры. В этот момент дверь с грохотом распахнулась и в лабораторию ворвался Доминик, растрепанный, в одних кальсонах и наскоро накинутой рубашке. Сибилла попятилась и взяла швабру наперевес. Она отступила за стол, схватила с него бутылек и зубами подцепила крышку, закупоривающую ее. Повисло молчание. Сибилла так и стояла с крышкой в зубах и смотрела на Доминика, а Доминик смотрел на нее. — Ты отравила Лили? — спросил он тихо, потом закрыл глаза и сжал пальцы в кулаки. Сибилла молчала. Она выплюнула крышку и теперь держала бутылек в руке, смотря на него и боясь сделать следующее движение. Глаза их встретились, Доминик шагнул вперед, но Сибилла приблизила яд к губам. — Зачем? — спросил он, весь дрожа. Сибилла подняла брови. — Странно слышать от тебя подобный вопрос, — сказала она еле слышно, — а ты зачем скинул Себастьяна с башни? Жена твоя была редкая дрянь, она отобрала у меня Себастьяна, она понесла от него, и из-за ее проделок Себастьян погиб! Доминик смотрел на нее. Грудь его вздымалась. Глаза на бледном лице казались яркими звездами. Мирабелла села на полу, потирая ушибленную голову, и боялась пошевелиться. Доминик запустил руку в волосы, сжал их, будто хотел выдрать клок. Потом закрыл глаза, и из глаз его полились слезы. Он упал на колени, сжимая голову руками, и так замер, не издавая ни звука. Сибилла шагнула к нему, но ее опередила Мирабелла, которая первой оказалась рядом и обняла его за плечи. — Ты не убивал ее! — прошептала она, — Доминик, ты невиновен! — она гладила его по голове, как ребенка, потом отняла руки от лица, пытаясь заглянуть в глаза. Его била дрожь, но дыхание становилось спокойнее. Взгляд стал осмысленнее, будто он сгорел и возродился из пепла. Как феникс, которого наверняка держал в камине предок-алхимик, ни к месту подумала Мирабелла. — Я в порядке, — проговорил он, поднимаясь и помогая подняться Мирабелле, потом перевел глаза на Сибиллу, — ты столько лет мучила меня, ты столько лет... — он глубоко вдохнул и вдруг заметил, как она смотрит на бутылек. Сибилла, казалось, не слышала его. Глаза ее сосредоточенно смотрели на тонкое стеклянное голышко. — Трех капель достаточно, — сказала она, переводя глаза на Доминика. — Страшно? — спросил он, а Мирабелла замерла, вцепившись в его руку. Сибилла кивнула.