— Слушаюсь, товарищ генерал, — наигранно угрюмо пробубнил старшина и выехал на улицу. Пока ехали, Андрей Викторович присмотрелся к Тимофееву. Старшина крутил руль непринужденно, поглядывая в зеркала. Неожиданно сделал резкий манёвр, будто машину занесло на снегу. Елизавета даже ойкнула. — Всё хорошо, Пал Палыч? — генерал наклонился к старшине. Тот жестами показал, что их ведут две машины — сзади и справа. Ткачёв хлопнул шофера по плечу и удовлетворённо откинулся назад. — Елизавета Сергеевна, вы не будете против, если я вечерком загляну к генералу Кудрявцеву? — Не буду, Андрей Викторович. Думаю, что папа будет рад сыграть с вами в шахматы. — А давайте купим торт к чаю?! — Я не возражаю. Тимофеев притормозил, и Ткачёв с Лизой прошли в булочную, встретившуюся по пути. Тут же за «Волгой» остановились две машины, причем старенькие «Жигули» третьей модели совершили крайне опасное на такой дороге перестроение. Из остановившихся за ткачевской «Волгой» «Москвича» и «Жигулей», вышли люди и тоже направились в булочную. — Эй, парень! Спичек не найдется?! — крикнул Тимофеев тому, кто вышел из «Москвича». Мужик нехотя направился к «Волге». Старшина неловко вылез из машины, вынимая сигарету и поскользнулся. Хорошо мужчина из «Москвича» был уже рядом и удержал старшину от падения. — Вот, спасибо, друг! — прикурил Тимофеев. — Ты прости… — Не за что, — буркнул мужчина и поспешил в булочную. Старшина остался у машины и смотрел ему вслед, прищурившись. Когда генерал с Лизой сели в машину, Тимофеев спокойно и уверенно вырулил на улицу. Дождавшись, когда «хвосты» займут места за «Волгой», передал генералу удостоверение. Ткачёв удивленно посмотрел на старшину и открыл «корочки». В них значилась фамилия лейтенанта Жевнова из Управления «С» ПГУ КГБ СССР. Снова немой вопрос Тимофееву, на который тот ответил, показав пальцем на «Москвич», следовавший за «Волгой» Ткачёва. Генерал показал старшине большой палец и положил ладонь на плечо шофера. Лиза с интересом смотрела на эти жесты и довольное лицо начальника. — Андрей Викторович! — развёл руками генерал Кудрявцев. — Решили навестить своего куратора по школе? — Учиться тоже надо, Сергей Иванович. — Это верно! Проходи, Андрей Викторович. О, так вы торт купили! Вот и чаёвничать будем, или?.. Ткачёв вынул из кармана «жучкоискатель». Кудрявцев очень удивился, выпучив глаза. Ткачёв же, нажав кнопку, слушал тонкий писк прибора, водя им по сторонам. Наконец, Сергей Иванович, догадался. — Так ты прослушку ищешь, Андрей?! Хозяин дома расхохотался. — А что смешного? — не понял Ткачёв. — У меня в доме стоит генератор помех. Чтобы меня слушать, надо стоять рядом со мной. Говори, что случилось? — нахмурился Кудрявцев. Вместо ответа Андрей Викторович вынул удостоверение лейтенанта Жевнова. — Вот. За нами следовали две машины от Сокольников. Отстали только на повороте в дачный поселок. — Понял, обожди… Хозяин прошёл к тумбочке с телефоном, снял трубку и набрал короткий номер. — Не помешал, Юрий Владимирович? Хорошо. Тут ко мне зашел генерал Ткачёв. Говорит за ним «приклеились» люди из Управления «С» ПБУ. Да… Факт имеется в виде удостоверения лейтенанта Жевнова. Как он его получил? В результате контакта. А как ещё? Понял. Доброй ночи… Кудрявцев медленно положил трубку. — Дааа… Кому ты серьёзно дорогу перешёл, Андрей Викторович?! Ладно, завтра наружку снимут, не беспокойся. — Была ещё одна, — не удержался Ткачёв. — Да что же такое?! — неподдельно удивился Кудрявцев. — И кто? — Милиция… Ткачёв поморщился. — Ууу, — развеселился Сергей Иванович. — Ты прямо звезда, Андрей! Говори, что накопал, а потом чай будем пить. Или что-нибудь покрепче? — Я бы не отказался и покрепче… — Понял! Лизонька, накрой-ка нам в моём кабинете. Коньячку, закуску… сама знаешь. Елизавета засуетилась, хлопая холодильником и орудуя ножом. — Говори, Андрей, — приказал Кудрявцев, когда они сели за стол в кабинете хозяина. Лиза ушла вниз. — Я встретился с … информатором из МУРа. Мне поступили данные на некого Борю Буряце, известного под кличкой Боря Бриллиантович, — выпив стопку, начал говорить Ткачёв. — Буряце, Галина Брежнева и Светлана Щелокова связаны между собой страстью к бриллиантам. Сначала я подумал, что эта троица причастна к краже бурбонской лилии у вдовы писателя Толстого. Информатор мне сообщил, что в деле фигурирует некая молодая особа, свободно входящая во Французское посольство. Но данных на неё нет. К тому же, Толстой кто-то должен был дать приглашение на приём в Румынском посольстве и заставить её одеть бурбонскую лилию. Ведь до этого она эту брошь даже не доставала из тайника. — Странные вещи говоришь, Андрей Викторович, — Кудрявцев даже встал. — Прямо целый заговор из-за какой-то брошки. Пусть и с бриллиантами… — Брошь когда-то принадлежала королеве Марии Антуанетте. И могла попасть в Россию после окончания войны в 1814 году. Для французов, я думаю, это некий символ, и они бы хотели вернуть украшение королевы на историческую родину. Я не знаю пока, но, возможно, такие переговоры велись. — Да. Были такие переговоры, Андрей, — кивнул Кудрявцев. — На уровне МИДа. Историческому музею СССР было поручено провести беседу с Людмилой Ильиничной на предмет покупки у неё бурбонской лилии за миллион рублей. Плюс перевод пары книг Алексея Толстого на французский язык и издание во Франции. — Я даже догадываюсь каких книг… — Дальше, Андрей. Ткачёв выпил ещё рюмку коньяка и закусил лимоном. — Совместное производство фильма и возврат украшения на родину, способствовал потеплению отношений между СССР и Францией. Но такое потепление ломало некие планы ЦРУ в отношении СССР. Кудрявцев затряс поднятым пальцем. — Вот тут ты недалёк от истины, Андрей Викторович. Сближение СССР с Францией совсем ломает планы ЦРУ. Есть мнение, что сближение позволит Франции требовать от США убрать с её территории базы НАТО. Тут ещё, как говориться, на подходе контракт с Западной Европой на поставку из СССР природного газа. И Франция выступает инициатором и инвестором. И тянет за собой ФРГ, Испанию и Бельгию. Главы МИД этих стран уже наметили совещание по этому поводу. — И что получается? — Некая молодая особа из посольства Франции делает Людмиле Толстой приглашение на приём в Румынское посольство и уговаривает старушку похвалиться на нем брошью Марии Антуанетты. Ради чего? Ради того, чтобы показать украшение ворам, или организатору грабежа. Допустим, мы возьмём эту девушку и докажем её причастность к краже. А она — гражданка Франции. Не думаю, что отношения СССР и Франции, на фоне тех договоренностей, будут улучшаться. А если брошь похищена по заказу, допустим, Галины Брежневой, то французы явно будут не в восторге. Кудрявцев заметался по кабинету, как тигр в клетке. — Всё верно ты мыслишь, Андрей Викторович. Главное для ЦРУ было, чтобы брошь похитили. А ещё главнее — чтобы не нашли. Французы очень щепетильны, когда дело касается их символов. Они же… родители демократии, чёрт! И отношения мы с ними действительно попортили из-за этой кражи! Что делать?! — Надо работать две версии. Первая — вызвать на допрос Бориса Буряце и вынудить его к сотрудничеству. Вторая — молодая особа из посольства Франции. А вот если потом мы привяжем к похищению ЦРУ, то, думаю, французы дойдут до официальной ноты протеста к США. Или как там это называется? — Не важно, — махнул рукой Кудрявцев. — Как это называется. Важно, что ты мыслишь в нужном направлении. За Буряце, правда, Брежнева встанет грудью. Что очень херово! Распустил её Леонид Ильич — не подступиться. С француженкой ещё сложнее. Мы даже не знаем, кто она! — У нас есть информатор в посольстве? — Откуда?! Контора не всесильна. Информатора же надо на чём-то поймать! — На бриллиантах, например, — предложил Ткачёв. — По дешёвке… Кудрявцев резко встал. — И кто будет это делать? — У меня есть люди, — спокойно ответил Ткачёв. — Надо только задачу поставить. — Действуй, Андрей, — рубанул воздух пальцем Кудрявцев. — С Андроповым я договорюсь. Ника Пордеро была родом из Молдавии. Уже в четырнадцать лет она отличалась от сверстниц не по годам развитой стройной фигуркой и миловидным личиком. И страстно хотела стать журналистом, чтобы написать биографию Галины Брежневой. Дочь генсека была для неё кумиром, некой недоступной вершиной совершенства и свободы. В семнадцать лет Ника уехала в Одессу и поступила в литературный институт. Там её и приметил красавец Леонид Слепак, уже тогда известный контрабандист по кличке «Краса Одессы». Лёня быстро нашёл подход к наивной и жаждущей острых приключений девушке, влюбил в себя и использовал в своих корыстных целях. Ника, едва закончив первый курс, по настойчивой просьбе Слепака вышла замуж за престарелого французского дипломата. Лёня, пользуясь дипломатической почтой, и с помощью Пордеро, стал налаживать каналы сбыта бриллиантов за рубеж и с помощью взяток добился получения Никой французского гражданства. Отправка драгоценностей через дипломата не осталась без внимания SDECE — довольно скандальной французской спецслужбы, а оттуда информация утекла в МИ6 и ЦРУ. Тогда за Никой и Слепаком стали пристально наблюдать. Ткачёв «ломал голову» над единственным вопросом — кто вывел тандем Пордеро-Слепак на бурбонскую лилию? Толстая, конечно, многого не договаривает. Ведь события, произошедшие накануне кражи, если бы Людмила Ильинична была бы со следствием откровенна, могли бы чётко вывести на след заказчиков грабежа. Но Толстая молчала. И Ткачёва этот факт раздражал. Помог случай. Зайдя утром в свою приёмную, Андрей Викторович застал там, кроме Лизы, невысокого плотного мужчину в темно-коричневом костюме. Костюм сидел на посетителе мешковато и темный галстук в полоску непонятного цвета только придавал небрежности общему виду кривым и неумелым узлом. — Здравствуйте, Андрей Викторович, — посетитель сверкнул выбритым черепом.