– Не знал, что вы знаток русского языка. – Каюсь, люблю этот язык больше остальных, настолько он велик и многогранен. Язык моих предков намного беднее, как, впрочем, и английский и другие европейские языки. Извините за отступление от темы. – Возвращаясь к вашим агентам… не лучше ли всё-таки привлечь к работе со слипером другую команду? «Архитекторы», по сути, провалились, за ними может начаться охота на федеральном уровне. – Будьте спокойны, не начнётся, столичные надзорные органы находятся под нашим контролем. Зам генерального прокурора наш человек. Но подстраховаться не мешает. – Смотрите, не рискуйте напрасно, я на вас надеюсь. Кстати, хорошо бы натравить федералов на этот как бы несуществующий «Призрак». Что-то он начал активно мешать нашему делу. – Мы думаем над этой проблемой. Если удастся перекодировать директора ФСБ, который входит в состав совета КЗО, то «Призрак» исчезнет. – Вряд ли это возможно. Я хорошо знаю Козодоева, он сильный и упрямый человек, государственник, такие не ломаются. – Поживём – увидим. Долгий (в глубине вижн-очков он казался старше своих лет) поиграл бровью. – Вы не слишком самоуверенны, Герман Германович? Случайно, не планируете баллотироваться в президенты на следующих выборах? Оскар сдержанно рассмеялся. – Не обязательно быть президентом страны, чтобы управлять ею. Ваш пример – тому доказательство. Вот ваше место меня греет, и я мог бы баллотироваться на должность Смотрящего, если бы такие выборы существовали. По губам Валерия Валентиновича прозмеилась понимающая усмешка. – Спасибо за откровенность, коллега. В принципе моя, с позволения сказать, должность, тоже выборная, разве что решает, кому быть на этом посту, не народ. Напрягите все свои силовые структуры, чтобы нейтрализовать возникшую угрозу. Переключите всё внимание на слиперов «Призрака», это оружие ещё не оценено должным образом. – Но ведь вы им владеете? – прищурился Оскар. – Ну что вы, Герман Германович, я самый обыкновенный человек, много лет проработавший в сфере соцкоммуникаций. Опыт, понимаете ли. Лицо Смотрящего растаяло в глубине очков. Президент Сбербанка улыбнулся, не сомневаясь, что Валерий Валентинович Долгий тоже слипер. Иначе невозможно было объяснить длительное (несмотря на наличие говорящей фамилии) пребывание этого человека возле президента. Манипулировать людьми он умел как никто другой. Глава 18 «Крот» и «Призрак» Дубинин позвонил поздно вечером: – Командир, есть новости. Сивков, снова устраивающийся на ночь в офисе, глянул на часы, хотел было послать начальника службы безопасности… на утро, но передумал. – Что-то серьёзное? – Похоже, мы вычислили крота. Усталость вылетела из головы струёй тумана. – Вы где? – Еду в офис. – Я здесь, обсудим. Кто ещё нужен? – Разве что Хвощёв и Людвигович. Дубинин имел в виду начальника охраны «Призрака». – А Людвигович зачем? – Сюрприз, однако. Вы не поверите. – Кончай трепаться! – рассвирепел Сивков. – Что ещё за сюрприз? – Еду, – ответил Дубинин, прерывая связь. В кабинете Сивкова он появился в начале двенадцатого вместе с главным айтишником «Призрака». Кабинет командира был тёмен и тих, работала только система криптозащиты аппаратуры да светился экран компьютера, показывающий какой-то нефтеперерабатывающий завод. Сивков, одетый по-домашнему в спортивный костюм (выглядел он вполне спортивно, поддерживая физическую форму), повернулся к гостям, кивком показав на стулья. Дубинин протянул ему флешку. – Доказательства. Владлен Тимофеевич вставил флешку в гнездо, и экран изменил картинку: на Сивкова глянуло лицо молодого человека лет двадцати пяти с прямой складкой губ, выдающимися скулами и неожиданно маленьким заостренным подбородком. Причёска у молодца могла бы стать украшением любого кандидата на звание секс-символа, и было видно, что он явно считает себя крутым мачо. – Олденин, – вспомнил Сивков фамилию парня. – Так точно, Дмитрий Олегович Олденин, боец охраны, – подтвердил Дубинин. – У нас уже полгода, до этого работал охранником Харьковского ЧОПа. Пописывает фантастику, искренне считает себя писателем. Самолюбив до неприличия, агрессивен, болен нарциссизмом, настоящий павлин. – Это заметно, – хмыкнул Хвощёв. – Крот? – уточнил Сивков. – Читайте. Владлен Тимофеевич пробежал глазами текст на трёх страницах документа, посмотрел фотографии. – Не вижу прямых свидетельств. – Практически все косвенные, – согласился Дубинин. – Но их много, что и заставило аналитиков обратить на него внимание. Но самое главное, что именно он после сброса ложной инфы о проведении операции за рубежом… – Наша подстава, – сказал Хвощёв. – …встречался с парнем из команды Альтерруса, – закончил Дубинин. – Этот парень – халдей «решалы», служит ему в качестве не то телохранителя, не то связного, и, как оказалось, он тоже из Харькова, работал там в полиции, проворовался и сбежал в Россию. Зовут его Сёма Ладыженский. Сивков ещё раз просмотрел фотографии, откинулся на спинку кресла. – Тем не менее надо проверить, имеет ли он отношение к утечке информации о Даманском. – Он был в команде, сопровождавшей Даманского в Польше. – Всё равно нужны прямые доказательства. – Почему бы нам не использовать нового слипера? – сказал Хвощёв. – Нестор ещё никому из наших сотрудников не знаком, кроме тех, кому мы безусловно доверяем, и ему будет легче, не вызывая подозрений, проконтактировать с Олдениным в поле «засоса». Сивков нахмурился. – Нестор ещё не созрел для таких тонких воздействий. – А мне кажется, что созрел, можно рискнуть. – Риск – благородное дело лишь в том случае, если он обоснован. Представляете, что произойдёт, если Безоружный не справится? – Да ничего особенного, – пожал плечами Дубинин. – В крайнем случае допросим Олденина обычным порядком, с применением детектора лжи. Но я уверен, что Нестор справится. Сивков помолчал, перебирая в памяти аргументы против подключения слипера, однако не нашёл. – Допустим, я рискну. Когда предполагаете начать проверку? – Да завтра и начнём. Всё равно мы хотели обсудить с Нестором его будущие цели, вот и обговорим задание встретиться с товарищем «писателем». – Мне завтра лететь в Нижний Тагил по делу мэра. – Мы сами всё провернём, – пообещал Хвощёв со своей обычной самоуверенной полуулыбкой.