– Филипп привез меня на побережье, сказав, что ночь выдалась хорошая и ветер что надо. Он вышел из машины и, обойдя ее сзади, начал доставать что-то из багажника. Я вышла вслед за ним и стала наблюдать, как он вытаскивает нечто большое и объемное. Когда Филипп попросил меня подержать два шлема, я снова заволновалась и стала спрашивать, зачем это нужно. Но он не отвечал, продолжая доставать из багажника все новое и новое оборудование. Затем он взвалил его себе на спину и решительным шагом двинулся вперед. Я поспешила за ним. Помню, как я шла по побережью и уже понимала, что сегодняшнее свидание будет проходить совсем не так, как мне бы хотелось. Дойдя до того места, где над песчаной полосой возвышалась земляная насыпь, Филипп бросил вещи на землю и начал переодеваться в специальную одежду, а мне велел надень шлем. Я поняла, что Филипп собирается летать и хотела сказать ему, что боюсь высоты и в принципе экстрима, но тут он снял с себя футболку и я застыла, глядя на его спортивный торс, широкие плечи и накаченные руки – Филипп был сложен неимоверно красиво. – И что, неужели вы так и не сказали ему, что боитесь высоты? – Я попыталась сказать об этом и даже предложила подождать его на берегу, но Филипп вдруг подошел ко мне, обхватил своими крепкими руками мои плечи и сказал: «Я прошу, чтобы ты доверилась мне. Все что тебе нужно – это расслабиться, остальное я сделаю сам». Я попыталась возразить, но он меня перебил: «Поверь мне, это будет здорово. Мне хочется показать тебе, что такое настоящая свобода. Просто почувствую себя птицей вместе со мной, насладись свободным парением». – Ой-й-й-й, – скривилась Анечка, зачем-то представляя себя на месте Маргариты. – Я начала вертеть головой, пытаясь отказаться, но внезапно руки Филиппа обхватили мое лицо, он нагнулся и поцеловал меня в губы. Я моментально обмякла, чувствуя, что уже парю над землей. – Неужели вы согласились подняться с Филиппом в небо, несмотря на страх высоты? – Согласилась, – закивала Маргарита. – Тогда я бы согласилась на все, о чем бы он меня не попросил. Я хорошо помню тот момент, когда мы с Филиппом впервые оторвались от земли и взмыли в небо. Я в деталях запомнила всю палитру моих чувств, начиная от сковывающего страха и заканчивая сумасшедшим адреналином, от которого кожа покрылась мурашками. Это было невероятно – мы вдвоем парили над темным морем, рассекая ночное небо и составляя компанию звездам. Филипп оказался прав – когда мне удалось на какое-то время отпустить свой страх высоты, я почувствовала абсолютную свободу и невесомость, ощущение единства с ветром и желание раствориться в той ночи. Я полностью доверилась Филиппу, с восторгом наслаждаясь тем, как плавно и красиво он ведет меня по небу. Время полета вместе с ним пролетело как один чарующий миг, а потом я и сама не поняла, как оказалась на земле. Филипп подхватил меня своими сильными руками, и я снова ощутила состояние полета, хотя твердо стояла обеими ногами на земле. – Ух-х-х-х, как это смело! – с восторгом воскликнула Анечка. – Сейчас мне и самой с трудом верится, что я могла настолько доверять ему! Когда мы с Филиппом стояли на берегу, он признался мне, что поднимался в небо со многими, но летать со мной – лучше, чем с кем бы то ни было. А у меня не было слов, я лишь стояла и нелепо улыбалась, чувствуя, что после этого полета я хочу остаться с Филиппом навсегда. Он не смотрел на меня, сворачивая оборудование и что-то рассказывая про полет, а я все стояла, не сводя с него восторженных глаз. Наконец-то он спросил меня о моих впечатлениях, а я ему ответила, что влюбилась. – У вас с Филиппом было невероятно романтичное знакомство! – не удержалась Анечка. – Теперь я понимаю, что заставляло вас сходить по нему с ума! – Да уж, что-что, а сводить с ума Филипп умеет! Перед обратной дорогой он предложил мне искупаться в море, и я согласилась. Филипп закричал «вперед!» и, быстро стянув с себя одежду, бегом ринулся в море. Я проводила его взглядом, а затем с легкостью сбросила свою одежду на песок, и побежала к нему. Вода была теплой и приятной, мы плескались как дети, а я все не переставала улыбаться и по-прежнему не спускала влюбленных глаз с Филиппа. Его мокрое лицо освещалось под луной, и я любовалась его красотой, стараясь в деталях запомнить те мгновения. Но вдруг Филипп скрылся под темной водой, и я стала оглядываться вокруг, не зная, откуда он вынырнет. Я крутилась по сторонам, а он все не выныривал, заставляя меня нервничать. Вдруг я почувствовала, как Филипп выныривает прямо позади меня, касаясь своим телом моей спины. Под водой его широкая ладонь дотронулась до моего живота, и я обернулась, оказавшись в его объятьях… – Давайте упустим эти подробности. Мне и без них как-то не по себе от всего этого рассказа… – Извините, Аня, что-то я, и правда, увлеклась… В общем, много раз мы с Филиппом приезжали на побережье, где он катал меня на параплане и мы с ним оставались ночевать на пляже до самого утра. Всю неделю я ждала, когда же настанет пятница, потому что именно по пятницам мы с ним садились в машину и уезжали подальше от города, туда, где сможем остаться наедине друг с другом. Маргарита снова прослезилась и поспешила сделать большой глоток вина. А Анечка задумалась о том, как Филиппу удавалось каждые выходные оставлять Веру и детей и уезжать с любовницей за город. – Филипп говорил мне, что всю жизнь мечтал встретить такую как я, что он любит меня до невозможного. Он постоянно держал меня за руку, шептал нежные слова, говорил, что хочет всегда быть только со мной, – дрожащим голосом рассказывала Маргарита. – Выпейте еще, – посоветовала Аня, видя, как ей тяжело вспоминать то время. Маргарита послушно пригубила вино и продолжила. – Нас двоих переполняла любовь, мы словно летали, вернее, мы и так постоянно летали, только вживую – на параплане. Филипп был одержим полетами, а мне приходилось подыгрывать ему, борясь со своим страхом высоты, но все равно каждый полет для меня был актом насилия над собой. Мокрыми ладошками я сжимала тросы и старалась не смотреть вниз. От паники и ужаса высоты меня спасала только одна мысль – что Филипп рядом со мной. – И все равно я не понимаю, если вы так боялись, то зачем соглашались летать с ним? – Просто я его любила, наверное, даже больше, чем себя. Ради него я готова была подниматься в небо и терпеть приступы страха… Я даже скажу больше, когда он спрашивал меня после полета, понравилось ли мне, я всегда отвечала «да». – Вы бы могли сказать ему правду и наблюдать за его полетами с земли… – Я не хотела его расстраивать. Филиппу нравилось, что мы вдвоем парим в невесомости, что мы – словно птицы в небе. В том числе, это было проявлением его чувств. Мне не хотелось портить все из-за своего страха, и я молчала и терпела. – А как часто вы летали с Филиппом? – Каждую нашу встречу. – Видимо, вы много натерпелись. – Если бы можно было вернуть Филиппа, я бы терпела еще очень-очень долго. – А что произошло дальше? – с интересом поинтересовалась Анечка, чувствуя, как вино постепенно расслабляет ее. – Я настолько любила Филиппа, что начинала скучать по нему еще до того, как мы расставались и расходились по своим домам. Постепенно я стала замечать, что думаю о нем каждую свободную минуту, а самыми тяжелыми днями для меня стали понедельники, потому что они так далеки от долгожданных пятниц, в которые мы встречались с Филиппом. Как-то раз я не выдержала и позвонила ему поздним вечером. Он сбросил звонок. Я снова перезвонила, а он опять сбросил. Так повторялось пять раз, а потом он отключил телефон. Это меня насторожило, и при следующей встрече я завела с ним разговор на эту тему. Филипп отреагировал резко и попросил больше не звонить ему по вечерам, потому что он занят. Конечно же, такой ответ меня задел, и я стала расспрашивать о его вечерних занятиях. Помню, тогда он разозлился и сказал, чтобы я не лезла не в свои дела. И вот тут-то меня в первый раз отрезвило. Я поняла, что за всем этим любовным дурманом совсем ничего не знаю о его жизни, – Маргарита сделала паузу и выпила все вино, которое оставалось в бокале. – А он вам ничего о себе не рассказывал? – спросила Анечка, снова наполняя бокалы вином. – Ни слова. Филипп всегда говорил о своих чувствах ко мне, делился мечтами, мыслями… но никогда не говорил о себе, текущих делах, проблемах… И вот наконец-то я поняла, что даже не знаю, где он живет. Помню, как я тогда расстроилась из-за своей окрыленности и даже почувствовала вину за то, что так мало интересуюсь любимым мужчиной. Решив это исправить, при следующей встрече я начала расспрашивать его о семье, тогда я подразумевала под семьей родителей. Честно говоря, я думала, что он живет вместе с ними и поэтому никогда не приглашает меня к себе, стесняется. Но, к моему удивлению, Филипп не захотел ничего рассказывать, сказав, что когда придет время, я обо всем узнаю. Этот ответ меня не устроил, и я стала задавать ему вопросы о работе, его графике и о том, что он делает вечерами. Но все мои вопросы оставались либо без ответа, либо со слишком уж неконкретными ответами. И я рассердилась. – Накричали на него? – Аня, а что мы с вами все на «вы» да на «вы», давайте перейдем уже на «ты», все-таки я вам всю свою жизнь рассказываю. – Давай! – охотно согласилась Аня, поднимая бокал вверх. Маргарита также подняла свой бокал, и они отпили вино. – На чем я остановилась? Ах, да, на том, что мы впервые поругались с Филиппом. – Вы с ним прямо ругались? – Да, тот разговор состоялся на повышенных тонах. Меня словно взорвало от возмущения, почему он ничего не хочет рассказывать про себя. Я сказала, что меня это не устраивает, я хочу говорить с ним каждый день, хочу видеть его среди недели и вообще, давно хочу замуж и крепкую семью. – Ты так и сказала ему?! – удивилась Аня, ощущая тепло на своих щеках. Ее щеки, и правда, горели, видимо, от действия алкоголя. – Да, тогда я и сама удивилась своей прямоте. Ну и Филипп удивился, а вместе с тем, всерьез разозлился. Самым ужасным было то, что наш конфликт случился во время переезда из дома на побережье, прямо в машине. Помню, как Филипп резко повернул руль, и машина развернулась посередине дороги. Это было настолько страшно, что я невольно закричала, а он надавил на газ и повез меня в обратном направлении. От страха и обиды я расплакалась, а Филипп вел машину молча, не говоря мне ни слова. Но я все равно продолжала спрашивать у него, что происходит, почему он так жесток ко мне, почему не хочет ничего рассказать о себе… – А он хоть что-то отвечал или, может, кивал? – Нет, он молчал и крепкой хваткой держал руль. Тогда я не выдержала и вдруг спросила, есть ли у него кто-то еще? И тут Филипп оторвался от дороги и строго посмотрел прямо мне в глаза. Я испугалась еще сильнее, его взгляд был совсем не таким как обычно, и, к тому же он ехал на высокой скорости, совсем не глядя на дорогу. – Я представляю, как тебе было страшно! – Я стала умолять его смотреть на дорогу, сбавить скорость, остановиться, но Филипп словно застыл – он продолжал смотреть на меня своим тяжелым взглядом, игнорируя дорогу. Я хорошо помню, как глянула на дорогу и увидела машину, несущуюся по встречной полосе. Дорога в том месте изгибалась, и нужно было лишь немного повернуть руль, но Филипп этого не сделал. Произошла авария – машины столкнулись и от удара поразворачивались в разные стороны. Нас спасло только то, что удар был не лобовым, а скользящим. Тем не менее, машину Филиппа занесло в кювет и перевернуло на крышу. – Мамочки! – вскрикнула Анечка, поднеся руки к лицу. – Я почти не пострадала, а вот Филипп сломал руку. Когда я вылезла из машины, меня всю трясло, а в ушах стоял страшный гул. Помню, как я кинулась к Филиппу, чтобы помочь ему вылезти. Его лицо было в крови от осколков лобового стекла, и он стонал от боли. Это было страшно. Ужасно страшно. Казалась, смерть все еще стоит где-то поблизости и наблюдает за нами. Маргарита быстро взяла бокал со стола и пригубила вино. Анечка не отрывала от нее испуганных глаз. – Когда Филипп вылез из машины и растянулся на земле, я вдруг подумала про того человека, который также стал участником аварии. Со всех ног я бросилась через дорогу, чтобы оказать ему первую помощь. К счастью, это оказалось не нужно. Второй водитель практически не пострадал, но был страшно зол. «Вы что, ехали пьяные?!», – орал он на всю дорогу. Если честно, то я его понимаю, ведь в машине ехала его беременная жена… – Какой кошмар! – воскликнула Анечка. – Филипп мог просто убить вас и их! – Да, мог, но все обошлось. Я вызвала скорую помощь и стала ждать ее приезда рядом с Филиппом – он ничего не говорил, просто лежал на земле и держал себя за плечо. Я расспрашивала его о том, что у него болит, о чем он думает, почему не смотрел на дорогу…, но он не отвечал. Пару раз он взглянул на меня строгим взглядом, но его губы так и не разомкнулись, чтобы сказать мне хоть что-то. – У Филиппа такое бывает, – заметила Анечка, лицо которой почему-то стало полностью красным. – Тогда я подумала, что у Филиппа шоковое состояние и оставила его в покое. Наконец-то скорая помощь приехала, и врачи ринулись к лежащему на земле Филиппу. Тут же подъехали и полицейские, которые практически сразу отвели меня в сторону, чтобы расспросить об обстоятельствах произошедшего. Пока я отвечала на их вопросы, Филиппа повели к машине скорой помощи. Я закричала, что поеду с ним, но тут вдруг заметила какую-то женщину, которая держала Филиппа за руку. Это была не просто поддержка, женщина смотрела на него с нежностью и тревогой и, что самое ужасное, Филипп также смотрел на нее неравнодушным взглядом. Мне даже сложно передать словами, что тогда со мной произошло, меня словно накрыла волна жгучей ревности, со всех ног я понеслась к ним и закричала, что буду сопровождать Филиппа повсюду, и в больнице тоже. Но женщина подняла на меня удивленные глаза и спокойным, слегка надменным голосом спросила у меня, кто я такая. И вот тут-то правда вскрылась… – У вас все хорошо? Может принести что-то еще? – услужливо поинтересовалась официантка, собирая скомканные салфетки со столика. – Принесите еще бутылку вина. Такую же, – быстро выпалила Анечка и снова повернула лицо к Маргарите, но та молчала, терпеливо ожидая, когда официантка отойдет подальше от них и не будет слышать разговор. – В общем, не успела я и рот открыть, чтобы возмутиться, как Филипп опередил меня, он ответил женщине, что я клиентка их фирмы, и он подвозил меня домой из соседнего города, а еще, что после аварии это я помогла ему выбраться из машины и вызвала скорую помощь. Женщина сухо меня поблагодарила и села с Филиппом в машину скорой помощи. Я помню, как передо мной захлопнулась дверь и скорая быстро уехала. А я осталась стоять в оцепенении, думая о самом плохом. Официантка принесла бутылку вина и новые бокалы, а Маргарита быстро замолчала, ожидая, когда она уйдет. Как только официантка наполнила бокалы девушек вином и отошла от их столика, Анечка, сгорая от любопытства, попросила продолжить рассказ. – Как только карета скорой помощи вместе с Филиппом и женщиной, которая его сопровождала, уехала, я быстро направилась к полицейским, чтобы подтвердить свои опасения. И они подтвердились – это была жена Филиппа. Вот тогда-то земля и ушла у меня из-под ног, я тут же разразилась отчаянным плачем, да с такой силой, что мужчины бросились успокаивать меня. Маргарита отпила вино и обреченно покачала головой. – Вот сейчас я думаю, ведь они наверняка поняли причину моих слез, абсолютно всем было понятно, что я жалкая, обманутая любовница… – Не надо думать за других, – посоветовала Аня. – Никто не знает, что они подумали на самом деле, да и какая уже разница… – Наверное, ты права, – задумчиво сказала Маргарита. – Уже ничего не изменить, худшее случилось… – Ничего еще не случилось, Филипп пока в коме, но все ждут, что он вот-вот очнется, а дальше…, – Анечка замолчала. – Неизвестно, что будет дальше… Глава 7 – Толя, ты же видишь как мне тяжело! В моем возрасте сложно весь день проводить с детьми. Я не могу отдохнуть ни минуты, они постоянно что-то портят, пачкают, просят есть, бесятся… Вечером я просто валюсь с ног от усталости, теперь вот и спину прихватило, разогнуться не могу… – Давай ты останешься дома, а я поеду сменить Веру сам. – Нет, нет, об этом и речи быть не может! Это мой сын и я должна там присутствовать! – Рая! Но ведь мы не можем оставить детей одних! Что ты предлагаешь? – начал злиться Анатолий Степанович. – Я предлагаю взять детей и отвезти их Вере! В конце концов, мать она или нет? Все равно помощи Филиппу от нее никакой, только сидит там впустую…