Я не могу говорить, поэтому только киваю. Лиам продолжает говорить, но не отпускает моих рук. Его большой палец ласкает мое запястье, как будто приказывает моему пульсу успокоиться. — Как я уже говорил, старшая школа была дерьмовым шоу. Я делал все, что было в моих силах, чтобы быть невидимым, чтобы люди оставили меня в покое. Потом наступило начало выпускного класса, и я встретил эту девушку. Однажды она действительно нашла меня в школьной библиотеке, я сидел в своем уголке и читал фантастический роман во время ланча, — Лиам сжимает мои руки. — Оказывается, она тоже хотела его прочитать. У нас установились дружеские отношения, и в конце концов она начала приходить в библиотеку каждый день, чтобы... пообщаться со мной. Ей нравилась моя компания, но она не хотела, чтобы люди знали, что мы друзья. Я думаю, это поставило бы мишень на ее спине, учитывая, что она была частью популярной команды. И, как я уже упоминал ранее, я им не был. Я ненавижу то, к чему все это ведет. Мой желудок сжимается еще до того, как Лиам произносит следующую фразу. Он делает глубокий вдох и закрывает глаза. — Она была мила со мной, и, естественно, она начала мне нравиться. Я никогда не осмеливался пригласить ее на свидание, потому что боялся отказа. К тому же, я не был уверен в том, что она чувствовала ко мне. Несмотря на ее дружелюбие, в большинстве случаев я просто чувствовал себя ее грязным секретом, — Лиам рассеянно поглаживает мои костяшки пальцев. — В то время я этого не знал, но у нее был парень из баскетбольной команды. Он был одним из популярных спортсменов. Однажды он нашел нас, и весь ад вырвался на свободу. Она сказала ему, что мы просто друзья, и единственная причина, по которой она тусовалась со мной, была из жалости, — Лиам издает самоуничижительный смешок. — Можно с уверенностью сказать, что он разозлился, а потом... он и его приятели избили меня после школы. Мои глаза наполняются слезами, грозящими пролиться. — Нет. Лиам вздыхает, кивая. — Да. Они сильно избили меня. Их было четверо против одного, и я не мог защититься. Через несколько минут я сдался и просто позволил этому случиться. Я оцепенел. Я просто хотел покончить с этим, чтобы я мог приползти домой и оказаться в своей уютной постели, чтобы отоспаться от этого кошмара. Я закричал только тогда, когда один из парней вытащил свой перочинный нож и прошелся им по моей щеке. Вот откуда это, — он подносит мою дрожащую руку к шраму на своей щеке. Он тонкий, белый и почти скрыт его бородой. — В конце концов, уборщик услышал шум и пришел мне на помощь, — Лиам медленно выдыхает. — К тому времени у меня распухла челюсть, был подбит глаз, болели ребра и кровоточила щека. Слеза скатывается с моих глаз. Как будто кто-то вырвал мое сердце и растоптал его. Я боюсь, что если я открою рот, то начну рыдать, и Лиам не продолжит рассказывать свою историю. — Та часть, которая болит больше всего? Девочка знала, что они собираются избить меня после школы, и не потрудилась предупредить. Если бы она это сделала, я бы пропустил следующий урок и притащил свою задницу домой как можно скорее. — Имена. Адреса, — выплевываю я сквозь стиснутые зубы. — Я собираюсь убить ее. И парней, которые сделали это с тобой. Мои слова вызывают мальчишескую улыбку на губах Лиама. Очень нежно он наклоняется вперед, чтобы коснуться губами моей слезы. Смахивает это поцелуями. Как будто это я нуждаюсь в утешении. Несмотря на то, через что ему пришлось пройти, он такой мягкий и нежный, и это только заставляет меня плакать сильнее. — Ты значишь для меня больше, чем я когда-либо смогу выразить словами, mo chroí, — Лиам целует меня в обе щеки, стирая все следы слез, которые я проливаю из-за него. — Ты делаешь мой мир лучше. Я умоляю тебя. Пожалуйста, не плачь. Мне больно видеть тебя грустной. Неужели он этого не понимает? Мне больно осознавать, что с ним так обошлись. Что я ничего не могу сделать, кроме как пассивно сидеть здесь, пока он рассказывает самую печальную вещь, которую я когда-либо слышала. Что я не могу преподать его хулиганам урок, которого они заслуживают. Потому что никому не позволено прикасаться к моему Лиаму с применением насилия. Когда-либо. Я хочу защитить его от всего зла в мире. Я хочу показать ему любовь, доброту и смех. Я хочу подарить ему хорошие воспоминания, которые затмят все плохое, что он когда-либо испытывал. Я хочу сказать Лиаму, что он никогда не будет одинок — что с этого дня у него всегда буду я. И что я всегда буду оберегать его в меру своих возможностей, в колыбели моих рук, в тепле моей души, в защитной клетке моего сердца. Но это может подождать, пока он не выскажет свою точку зрения. — Пожалуйста, расскажи мне, что произошло потом, Лиам, — умоляю я, молясь, чтобы за этой уродливой историей было что-то положительное. — Я вернулся домой, и мои родители увидели мои раны. Они просто взбесились. На следующий день они пришли в мою школу и устроили истерику в кабинете директора. Парней, которые избили меня, выгнали из баскетбольной команды и отчислили из школы, как только уборщик выступил в мою защиту. Факультет много раз приносил извинения, но ущерб уже был нанесен, — глаза Лиама говорят мне, что он погрузился в воспоминания. Я презираю то, что он вновь переживает этот ужас. — Мне потребовалась неделя, чтобы оправиться от этого инцидента. В следующий понедельник, когда я впервые вернулся в школу, я сказал себе, что собираюсь спросить своих родителей о вариантах домашнего обучения. Я не видел смысла учиться в среде, которая не смогла меня защитить. Но потом подошел урок английского, и моя учительница раздала первый набор писем, и.. я получил твое, — большой палец Лиама благоговейно прошелся по моей щеке. — И это принесло мне утешение в то время, когда я чувствовал себя опустошенным. Ты олицетворяла для меня надежду, Бел. Ты всегда была и всегда будешь. Переполненная своими чувствами к этому парню, я подношу наши соединенные руки к губам для поцелуя. Мои губы касаются вытатуированной цифре на его большом пальце. Что бы ни случилось сейчас, мы с ним будем вместе в долгосрочной перспективе. — Ты была подобна лучу солнца, вошедшему в мою жизнь после многих мрачных дней. У меня была самая широкая улыбка на лице, когда я читал твое письмо. Ты была такой разговорчивой и рассказывала мне все эти вещи о себе, — в его глазах светится нежность. — А потом ты потребовала знать обо мне все. Впервые в моей жизни кто-то моего возраста проявлял ко мне неподдельный интерес. Это было удивительно, но так приятно. Ты заставила меня почувствовать, что меня видят и слышат. Прошло всего несколько недель, прежде чем ты стала моим лучшим другом. До того, как я.. влюбился в тебя. Он влюбился в меня. Так же, как я влюбилась в него. — О, Лиам, — моя улыбка и голос дрожат. — Письмо к тебе тоже было моим утешением. Я чувствовала твою бескорыстность и твое большое сердце в каждом из этих писем. Мне нравилось узнавать о тебе все. Ты очаровал меня своей мудростью и любовью к садоводству и строительству. Я даже с нетерпением ждала всех цитат, которыми ты делился из своих недавних прочитанных книг. Давай не будем забывать, что ты также заставил меня почувствовать, что меня видят и слышат. Особенно после того, как я рассказала тебе, что случилось со мной на вечеринке два года назад и как это повлияло на мой разум. Ты всегда был рядом со мной, Лиам. Я тоже влюбилась в тебя за считанные недели. В его глазах появляется дикий взгляд, когда я признаюсь в своих чувствах. Но, прежде чем мы сможем двигаться дальше с этим — с нами — есть еще одна неотложная вещь, которую нужно обсудить. — Лиам, мне нужно знать, почему ты не был готов встретиться со мной. Пожалуйста. Это беспокоит меня с тех пор, как ты упомянул об этом. Я умирала от желания увидеть тебя в течение двух лет. Я чувствовала, что ты хочешь того же, но ты всегда отстранялся. Почему? Вокруг нас воцаряется тишина. Волны и щебечущие птицы заполняют пустое пространство. Я не отвожу взгляда от своего лучшего друга. Лиам вдыхает и берет мою ладонь, кладя ее на свой бородатый подбородок. — Посмотри на меня хорошенько, Бел, — он криво улыбается. — Я не самый красивый парень в квартале. От шока у меня перехватывает дыхание. — Когда я впервые увидел твою фотографию, у меня перехватило дыхание. Я никогда не видел кого-то настолько великолепного. Каждый дюйм тебя, детка. Чистое гребаное совершенство, — он с трудом сглатывает. — Ты девушка моей мечты, Бел, и я выгляжу чудовищем по сравнению с тобой. — Ты что, блядь, издеваешься надо мной прямо сейчас? Он выглядит абсолютно серьезным. Я чуть не начинаю рыдать, мое сердце болезненно сжимается из-за этого глупого человека, который даже не видит собственной красоты. — Лиам, ты не похож на монстра. И ты не хорошенький. Это слово не отдает тебе должного, — я качаю головой. — Ты просто сногсшибателен. Внутри и снаружи. Я чуть не кончила, когда впервые увидела тебя в баре. — Черт, — выражение его лица смягчается. — Ты серьезно? — Клянусь, — я потратила так много своего времени, расширяя возможности других с помощью своей платформы; я ненавижу, что мой собственный лучший друг был здесь, на другой стороне, и чувствовал себя так ужасно из-за себя. Мне все равно, что скажут другие. Этот человек - полная десятка в моей книге. Он такой сексуальный, и я хотела бы, чтобы он мог увидеть себя с моей точки зрения. — В следующий раз, когда ты посмотришь в зеркало, я хочу, чтобы ты увидел то же, что и я, Лиам. — Что ты видишь? — шепчет он с уязвимым видом. — Я вижу свое настоящее и свое будущее. Я вижу своего лучшего друга, — я обхватываю его лицо руками и смотрю ему в глаза. — Я вижу своего Лиама, мужчину моей мечты. Лиам резко выдыхает, сбрасывая накопившееся за несколько дней напряжение. Его лоб прижимается к моему, его детская голубизна наконец-то видит мою правду. — Ты для меня все, — бормочет он. — Я хочу поцеловать тебя вот уже два года. Можно мне, Бел? — Да, — я начинаю сокращать расстояние между нашими губами. — Поцелуй меня, Лиам. Руки Лиама обхватывают мое лицо, и он встречает меня на полпути, прижимаясь своим ртом к моему с низким стоном. Страстное желание и мощная страсть движут поцелуем, который начинается с нежности бабочки и превращается во что-то жгучее, когда мы начинаем испытывать нужду друг по другу. Наши рты соприкасаются и нетерпеливо потягивают, как будто мы просто не можем насытиться, просто не можем сблизиться, просто не можем дождаться, когда станем одним целым. Необходимость влезть в его шкуру и построить внутри него вечный дом раздражает. Мои руки опускаются к его воротнику. Я притягиваю его к себе невероятно близко. Мягкая борода Лиама щекочет мой подбородок, и я стону, когда его язык скользит по складке моих губ, спрашивая разрешения. У него оно есть. Наши языки встречаются, наслаждаясь сладким вкусом этой новой любви. Руки Лиама становятся увереннее, обхватывая мои бедра. Одним быстрым рывком он перебрасывает меня к себе на колени. Боже, какая сила у этого человека. Я прерываю поцелуй со вздохом и чувствую ответную, почти дерзкую ухмылку Лиама. Затем он снова крадет мой воздух, пока я больше не перестаю помнить, где начинается он и где заканчиваюсь я. Мои мысли крутятся в бесконечном цикле Лиама, Лиама, Лиама. Его руки в моих волосах. На моем теле. Поверх моих изгибов. Он разминает мою задницу и бедра с мужским ворчанием, как будто не может смириться с тем, какая я потрясающая. Я делаю то же самое. Исследую его плечи. Его бочкообразная грудь. Его полный живот. А затем возвращаюсь к его роскошным волосам, чтобы я могла запрокинуть его голову и поцеловать глубже. В этом поцелуе больше нет ничего сладкого. Это дико, горячо и напоминает нужду. Лиам О'Коннелл целуется не по-джентльменски. Я надеюсь, что он тоже не трахается как один из них. Мы отрываемся друг от друга с похотливыми звуками. Дыхание Лиама вырывается из моего приоткрытого рта, его глаза полуприкрыты и остекленели. Мой воин выглядит побежденным после одного поцелуя, и я зависима от выражения его лица, смеси муки и удивления. Золотое сияние заходящего солнца действительно придает ему очарование, закаленного в боях, воина, возвращающегося домой к своей настоящей любви. Конечно, я - настоящая любовь. — Это было идеально, — фыркаю я, ухмыляясь, пытаясь привести в порядок его волосы после того, как растрепала их. Лиам запечатлевает на моих губах еще один быстрый поцелуй. — Ты само совершенство. И вот я снова начинаю влюбляться в него еще глубже. — Я отвечаю тебе тем же, — я прижимаюсь своим лбом к его лбу, глядя ему в глаза. — Каждый дюйм твоего тела. Чистое гребаное совершенство, детка. Я бросаю ему эти слова в ответ, и его ответная улыбка озаряет все мое существо. Лиам, принимая мой комплимент, все еще борется с этим. Я не дура; я прекрасно понимаю, что травля, которой он подвергся, сказалась на нем. Клянусь, я буду проводить каждый божий день, напоминая ему, какой он идеальный, пока мы не преодолеем это. — Ты тот парень, который мне нужен, Лиам, — клянусь я. — Мой мир стал лучше, потому что ты тоже существуешь в нем. Никогда не забывай об этом. Мое заявление проникает в его душу. Это видно по тому, как его руки сжимаются на моей талии, и по тому, как блестят его глаза. Я точно понимаю, что он хочет сказать, без необходимости произносить это вслух. — Боже, Бел. Никто не заставляет меня чувствовать себя так, как ты. Улыбаясь, я прижимаюсь губами к его губам, и больше мы не разговариваем. Просто чувствуем друг друга. Наши поцелуи поднимаются с уровня PG-13 до совершенно непревзойденного, когда я чувствую его выпуклость.