— Надеюсь, она не принесет никому беды. — Покупатель был достаточно богат, чтобы не пить то кислое пойло, что из нее льется. Думаю, Чашу купили для коллекции. — Остальные трофеи постигла та же участь? — Разумеется, простому моряку ни к чему весь этот хлам. Но, Вам тоже не привыкать путешествовать налегке. — Это вынужденная мера. На самом деле я люблю, когда меня окружают привычные и красивые вещи. — На новом судне я обустрою для Вас каюту во много раз лучше, чем у Игнесса, и Вы сможете заполнить ее всем, чем Вам нравится. — Я предпочла бы остаться на берегу… — Но в море мы свободны. — В море мы постоянно терпим лишения и рискуем жизнью! — На берегу жизнь ненамного проще. На берегу мы постоянно кому-то подчиняемся, и кому-то должны, к тому же, я пират, на суше меня в любой момент могут бросить за решетку. — Можно сменить имя, уехать как можно дальше от моря. — Но я не умею ничего другого. Что мне делать на суше, стать фермером? — Ну почему же? У Вас есть деньги, можно начать свое дело, торговля например, поверьте, между торговлей и пиратством много общего. — Хотите, чтобы я целыми днями просиживал за конторкой, внося в толстую книгу каждый потраченный пенни? Катарина, Вы убиваете меня! — Алессандро, нельзя всю жизнь быть пиратом, рано или поздно Вас поймают, Вы постоянно рискуете своей жизнью, Вам пора остепениться, найти более надежное занятие. — Это говорит мне аферистка? — Я занималась этим не от удовольствия! У меня не было выхода. — Разве? Вы могли выйти замуж, могли устроиться при какой-нибудь лавке, могли научиться ремеслу: швея, кухарка, гувернантка, или, хотя бы, стать компаньонкой! Вы любите свободу и приключения не меньше, чем я. И не говорите мне, что женщина, которая утром стрелялась с завязанными глазами, мечтает стать женой купца! Катарина молчала, глядя в огонь, Булана уже давно ушла, не желая мешать чужому разговору. — Может, я просто надеюсь однажды найти свою семью, а если я осяду на месте, то этого никогда не случится. — наконец, тихо произнесла женщина. — Я готов Вам помочь в поисках, и, поверьте, с кораблем это будет сделать легче. — Боюсь, что в море меня могут ждать лишь мертвые. Возможно, все мои близкие погибли в том крушении. — Кто-то должен был остаться. Мы попытаемся все разузнать, как только я построю свой корабль. — Спасибо, Алессандро. — Дайте мне время, Катарина, и мы разберемся со всеми проблемами, найдем отца Алойза, и разузнаем все про Ваше прошлое. Только не убегайте от меня вновь. — Я и не думала… — Хочу Вам верить. Честно признаюсь, мне было страшно, что, вернувшись, я не обнаружу Вас здесь. — Сбежать с острова без корабля не под силу даже мне. — пошутила Катарина. — Корабль мог и появиться. — Если бы я и сбежала, то исключительно от злых замыслов Суран, а не от Вас. — И я бы снова потерял Вас. — Я попыталась бы Вас найти. — Тогда давайте условимся, если обстоятельства разделят нас, то мы вновь встретимся на Анегаде. Бенито и Палома всегда с радостью приютят Вас, а на их территории никто не посмеет навредить Вам. — Вы подразумеваете Ботео? — К сожалению, он непредсказуем. И доверять ему, как показывает время, не стоит. — Мне не вериться, что когда-то Вы были друзьями. — Он не всегда был таким. Мы познакомились на корабле моего дяди, он взял его смотровым, хотя Игнесс тогда ничего не смыслил в морском деле, но по нему было видно, что он хочет уплыть от своего дома как можно дальше, и ему было все равно, чей это корабль. Мы подружились сразу, потому что были ровесниками. Возможно, именно из-за этого, дядя и взял его на корабль, чтобы мне было веселее. Мы учились, постоянно соревнуясь между собой, юношеский азарт подстегивал нас и, в конке концов, каждый из нас обзавелся собственным кораблем и командой. В те времена это было не сложно, пиратство процветало, а дядя не обделял нас прибылью. А потом, со временем, он изменился. Не знаю, что произошло, или это всегда было в нем… Возможно, дело в нашем ремесле и попытке договориться со своей совестью. — О, так у Вас есть совесть, капитан Морелло? — засмеялась Катарина. — Поверьте, среди пиратов я один из самых доблестных, на сколько это слово вообще применимо к пиратам. — Видимо, мне невероятно повезло, что именно Вы покровительствовали острову Мари-Галант. — Безусловно! Если бы не я и мои строгие моральные принципы, страшно представить, чтобы с Вами могло произойти. — Такое чувство, будто это было вчера, и в тоже время… — И в тоже время, теперь мы гораздо ближе друг к другу. — Я скучала по Вам. Мужчина улыбнулся, и приобняв собеседницу, поцеловал ее в висок. — А я спешил к Вам, как только мог. Глава 28 Алессандро целыми днями пропадал на верфи, а Катарина пыталась решить вопрос с образованием Мануила. Юноша на любые идеи и предложения реагировал вяло и неохотно, расставаться с Катариной он не хотел, и даже готов был стать моряком, лишь бы продолжить странствовать с ней, но женщина была категорически против того, чтобы Мано снова работал на пиратском корабле, в будущем это сулило ему лишь неприятности. Она была уверена, что золотой век пиратства подходил к концу, а молодому человеку не стоит пятнать свою репутацию. В итоге, Катарина присмотрела для Мануила иезуицкую семинарию, педагогика иезуитов выгодно отличалась от иных программ обучения, они уделяли внимание не только всесторонним знаниям, но и физическому развитию, проводя уроки гимнастики, фехтования, плаванья и верховой езды, и не забывали о воспитании личности в целом, прививая навыки непринужденного общения, правила этикета, галантность и умение завоевывать доверие собеседника. Юноши, прошедшие такое обучение, становились светскими людьми, имеющими возможность хорошо устроиться в жизни, и могли продолжить обучение в академии. Правда пришлось приложить не мало усилий, чтобы Мануила туда приняли, ведь он не обучался в младшей коллегии, но Катарина многому обучила его сама, и внесла щедрое пожертвование, благодаря чему для юноши все же сделали исключение, хотя, возможно, дело было в ее настойчивости и душещипательной истории про тяжелую жизнь ее и брата, так рано оставшимися сиротами и с тех пор неустанно заботившимися друг о друге. Обучение у иезуитов было бесплатным, но достойное жилье, хорошая одежда и питание все равно стоили денег, Катарина как раз возвращалась из банка, когда увидела знакомую фигуру. — Отец Алойз! Какая неожиданная встреча, что Вы здесь делаете? — Ах, это Вы, юная леди! Приятно видеть Вас вновь. Я слуга Господа нашего, куда он ведет меня, туда я и иду. Здесь, неподалеку, нужна была моя помощь… Но лучше расскажите мне, удалось ли Вам отыскать Морелло? — Да, но Вы даже не представляете себе, с чем именно столкнулись мы на острове! Боюсь, это не уличный разговор, Вы позволите пригласить Вас в трактир? Я как раз собиралась встретиться там с Алессандро. — Я буду очень рад отобедать в Вашей компании и узнать все подробности! Обед прилично затянулся, пока Катарина, а потом и подошедший Морелло, пересказывали священнику произошедшее на острове Локусты. Трактирщица поставила третий кувшин с вином, когда Морелло спросил: — А не сохранились ли у Вас документы, подтверждающие брак между Катариной и Игнессом? — Свидетельство конечно у меня. Я очень бережно храню все бумаги. Но тут такое дело… Выходка этого мальчишки, разумеется, не простительна, и Вы имеете полное право уничтожить бумаги. — Отец Алойз, в чем же дело? — Игнесс вписал в свидетельство не свое имя, а я стал слеповат, да еще и в полутьме. Конечно, я не отрицаю своей вины, я должен был все проверить, но я доверял этому парню, и какой смысл в той ситуации было устраивать такие шутки! — Чье имя вписал Игнесс? — Ваше! Он вписал Ваше имя, Алессандро Морелло. — закачал головой старик. — Неужели? И все это время он просто валял дурака? — не поверил Алессандро. — Но как же так? Мы же заключали этот брак ради спасения от Морской Ведьмы, хотите сказать, что Ботео поставил нас всех под удар? Если бы он вписал свое имя, не погибло бы столько моряков? — упавшим голосом спросила Катарина. — Нет, не спешите обвинять его. В этот брак верили, и Вы и вся команда, а бумага — это так, дела бюрократические. Но, в любом случае, я отдам Вам свидетельство. А что Вы будете делать дальше — решать только Вам. — Подумать только… Я ведь даже не взглянула, когда ставила подпись, там и правда было темно, мы заключали брак вечером, бумаги лежали на бочке, придавленные флягой, чтобы не улетели, да и все мысли тогда были о другом… — вспоминала Катарина. — Но зачем Игнесс устраивал этот спектакль? Он заявлял на Вас права, хотел, чтобы Вы остались с ним. На что он рассчитывал? — рассуждал Морелло. — Я не знаю, что в голове у этого мальчишки. Похоже, он просто издевается над Вами, капитан Морелло. Возможно, Вы чем-то ему досадили в прошлом. — пожал плечами священник. — Я теряюсь в догадках, отец Алойз. Скажите, мы можем получить свидетельство сегодня? — Разумеется, я остановился при небольшом аббатстве, если Вы проводите меня, я выдам Вам бумагу.