– Ну и правильно сделали. Как можно ее за это осуждать? Именно независимость суждений и поступков (среди много другого) ему так нравилась, когда он за ней ухаживал. Она не относилась к тем занудным и стеснительным юным барышням, которые могли часами сидеть за чаем или вышиванием, вместо того чтобы улизнуть и заняться чем-нибудь куда более интересным. И нет, они никогда не занимались ничем неподобающим… ну, кроме того случая в его кабинете. Это не привело ни к каким скандальным последствиям, и оба они даже оставались полностью одетыми. Ну, почти… Рис подошел к Алабастеру сбоку, чтобы помочь Джулиане взобраться в седло, низко наклонился и сплел пальцы, сделав подобие ступеньки. Она без колебаний поставила на его руки ногу и одним быстрым плавным движением опустилась в седло, перекинув через рожок другую. Она всегда была отличной наездницей, неохотно признал Рис, и это его тоже привлекало в ней. Помогая ей сесть в седло, он уловил аромат ее духов и от пробудившегося воспоминания о запахе сирени стиснул зубы. Когда-то этот аромат безумно возбуждал его, но сейчас почему-то разозлил. Спустя несколько минут он сел на другого коня, куда менее презентабельного мерина из конюшни Клейтона, и жестом предложил леди первой выехать из конюшни. Вид сзади впечатлял: несравненная леди на несравненном коне сидела безупречно прямо, и, надо признать, они смотрелись великолепной парой. А тем временем сам Рис напрягал мозги, пытаясь придумать, что ей сказать и как объяснить, почему вырядился конюхом. Разумеется, он предложит ей денег за молчание: возьмет из своего выигрыша, – но, вне всяких сомнений, она станет допытываться, какова цель его лицедейства на сей раз, так что ему лучше заранее подготовить правдоподобные ответы. – Вы не против прокатиться вон до тех деревьев? – предложил он, как только амбар и забор остались позади. Чем дальше от конюшни, тем меньше шансов, что их кто-нибудь услышит. Разумеется, ей не следовало выезжать с ним, без дуэньи, но он же не герцог, который ухаживает за юной леди, а всего лишь конюх и в его обязанности входит сопровождать гостей во время верховых прогулок. Джулиана, оглянувшись, кинула на него взгляд, полный недоверия. – Мы все время будем на виду, – объяснил он, чтобы развеять ее сомнения. – Ладно. Встретимся там. Она пригнулась, ударила пяткой, и великолепный арабский жеребец рванул вперед. Рис не сразу сообразил, что она бросила ему вызов и подстегнул своего мерина, чтобы догнать ее. Мало того что она отличная наездница, ей всегда нравилось состязаться – Рис это хорошо помнил и просто обожал. Он и сам очень любил всякие пари, поэтому с Джулианой никогда не было скучно, не то что с другими пассиями. Что бы они ни делали: играли ли в карты, пускали «блинчики» в пруду в Гайд-парке или устраивали верховые скачки, – Джулиана всегда выкладывалась по полной и никогда не пыталась выторговать снисхождение, прикрываясь своим полом. Пару раз она даже умудрилась выиграть у него, и это, пожалуй, возбуждало сильнее всего: женщина, которая никогда не сдается, которая любит состязаться не меньше, чем он, и которая никогда не играла в «поддавки», потакая его мужскому началу. Он никогда не встречал девушек, похожих на нее, и только потом, когда узнал, что ее интересует только его титул, понял, что все это время она просто притворялась. Неужели и сейчас, как и он, она играет какую-то роль? Теперь-то ей это зачем? Пока мчался вслед за ней галопом к деревьям, Рис не мог не восхищаться ею. Она скакала уверенно и отлично управлялась с поводьями. Такой стиль говорил о долгих годах тренировок. Когда-то лошади были их самой любимой темой для разговоров. Будь оно все проклято! Почему он все время думает о том, что было когда-то? Да, было, но быльем поросло, кануло в Лету. Для него она больше ничего не значит, и он чертовски хорошо знает, что он для нее вообще никогда ничего не значил. Так почему в голову лезут воспоминания? Черт, она точно побьет его в этой скачке. Хоть ему и удалось значительно сократить расстояние, у нее куда более мощный конь. Конечно, менее опытный наездник все равно проиграл бы ему, но тут Рису пришлось признать, что выигрыш у нее заслуженный. – Я выиграла! – объявила Джулиана, как только пустила Алабастера медленной рысью вдоль изгороди, протянувшейся перед деревьями. – Что именно? Ну какой дьявол подтолкнул его спросить! Опять сболтнул лишнее. – Скачку, – заявила она с самодовольным видом. – О, так мы состязались? – как можно равнодушнее констатировал Рис. – Не делайте вид, что вы этого не знали, – лукаво усмехнулась Джулиана. Ах как хорошо он помнил эту усмешку! – Ну хорошо, пусть так. Вы победили. Какова цена пари? Опять вмешался дьявол, подлый ублюдок! Какого черта?.. Конь остановился. Джулиана спешилась, опираясь на столбы изгороди, и медленно повела животное дальше, поглаживая по боку и что-то ласково приговаривая. Рис тоже спешился, привязал обоих коней к одному из столбиков изгороди и повернулся к спутнице. В ее зеленых глазах сверкнули искорки смеха и, кажется, гордости. – Думаю, расплатой будет рассказ, почему вы на сей раз решили освоить профессию конюха: в роли лакея вы уже выступали. Рис откинул с лица волосы. Похоже, выбор у него невелик: либо продолжать врать, либо рассказать правду. Джулиана умна и проницательна, поэтому пытаться убедить ее поверить в байку – понапрасну терять время: проще убедить помочь ему, объяснив, в чем дело. – Если вы готовы сохранить все в тайне… Ну вот, предупредительный выстрел сделан. Она наморщила лоб. – Так ваше лицедейство – тайна? – По крайней мере для гостей. – А кучера, слуги, горничные, экономка наконец? – Знают все, с кем приходится пересекаться. Она скрестила руки на груди и прищурилась. – Никогда не поверю, чтобы лорд Клейтон не знал. – Разумеется, он в курсе, – ответил Рис, склонив голову набок. – Тогда от кого же из гостей вы пытаетесь это скрыть? Очередная авантюра? Что вы задумали на сей раз? Он вздохнул. – Это не моя тайна. Могу лишь сказать, что, если вы мне подыграете, это окупится сторицей. – Окупится сторицей? – Она прищурилась и сделала шаг в его сторону. – Должна признать, мне просто не терпится узнать, что такое, по-вашему, «окупится сторицей». Стараясь не выдать заинтересованности в исходе дела, он прислонился к дереву и пожал плечами: – Деньги, разумеется. Она громко рассмеялась, всплеснув руками. – Вы собираетесь заплатить мне за молчание? – А почему нет? Она протянула между пальцами хлыст. – Я не сказала «нет», но все же хотелось бы узнать: вы и остальным тоже заплатили? Рис невольно усмехнулся. – Нет, они обещали хранить тайну в знак уважения к своему хозяину, Клейтону. – Прекрасно! Но почему именно конюх? – сладким голоском спросила она, легонько похлопывая хлыстом по обтянутой перчаткой ладони. – Разве это так уж важно? Джулиана пожала плечами. – Может, и нет, но вы просите о помощи, поэтому мне кажется, что я имею право знать. Он положил руку на столбик изгороди. – Сколько вы хотите? Это прозвучало намного резче, чем ему хотелось бы, и она выгнула бровь. – А сколько вы готовы заплатить? – Да бросьте жеманничать, Джулиана, это вам не идет. Сколько нужно, чтобы вы держали язык за зубами и делали вид, что никогда раньше меня не видели, что я конюх по имени Уорти? Она вернулась к Алабастеру и погладила по боку. – То есть вы говорите серьезно, так? Рис с силой взмахнул рукой. – Конечно, более чем. Будь оно все проклято! Она сумела его разозлить. Опять. Нужно успокоиться, восстановить дыхание. Она повернулась к нему и с усмешкой спросила: – Вы и правда считаете, что можете заплатить мне за молчание? – Неужели вы готовы что-то предпочесть деньгам? – упершись руками в бока, протянул Рис. Его терпение заканчивалось.